Уитни приняла душ, высушила феном волосы и расчесывала их до тех пор, пока ее золотые кудри не заблестели искрами ноябрьского заката. Надев кружевные трусики и лифчик, она побрызгалась духами. Взглянув на себя в зеркало, Уитни заметила, что ее изумрудные глаза ярко сияют, а губы кажутся почему‑то полнее, придавая лицу более страстное выражение.
Удивительно, подумала она, так как не чувствовала никакой страсти. Что она чувствовала, так это бешенство. Бешенство достаточно сильное, чтобы разбить об стенку антикварный фарфор Крессиды, сколько бы он ни стоил! Она открыла дверь ванной и босиком прошла обратно в комнату.
— Наконец‑то…
Она резко остановилась и широко раскрыла глаза. В спальне, прямо возле кровати, с ухмылкой на лице стоял Люк. Из одежды на нем были только старые джинсы — молния застегнута, слава Богу… но верхняя пуговица небрежно расстегнута.
— Люк! — Каким‑то образом ей удалось сохранить самообладание, хотя бы внешне. — Quelle surprise! [2] — небрежно добавила она.
— Никак нет. — Он направился к ней. — Я получил приглашение.
Она отвернулась и подошла к платяному шкафу.
— Что‑то я не припоминаю никакого приглашения. — Она открыла дверцу, взяла зеленое платье, и тут же его сильные пальцы обхватили ее запястье.
— Игры кончились, — сказал он. — Ты не ребенок, Уитни. Своим маленьким стриптизом ты явно рассчитывала меня соблазнить.
Она вырвала руку и отступила.
— Ты сам напросился поплавать с нами в бассейне. Ты что, думал, я прыгну в воду прямо в одежде и…
— Раздеться можно по‑разному. — Он крепко сжал губы. — А ты…
— А я тебя раздразнила. Ты это хочешь сказать?
— Именно это я и хочу сказать. — Он положил руки ей на плечи и притянул ее к себе так близко, что она чувствовала его дыхание на своих полуоткрытых губах.
Уитни нервно сглотнула и напряглась.
— Пусти меня, — сказала она. — Прежде чем мы продолжим разговор, я хочу тебе кое‑что сказать.
Какое‑то мгновение Люк не двигался, и ее сердце тревожно застучало; потом он вдруг отпустил ее, отошел к закрытой двери и прислонился к ней спиной, блокируя выход из комнаты.
Уитни отвернулась от него и вцепилась в платье. Быстро натянув его, она принялась застегивать ряд пуговок спереди, но впервые этот дорогой наряд не оказывал своего магического действия. Она явственно ощущала, что вся ее уверенность в себе куда‑то испарилась и образовавшуюся пустоту стремительно заливает предчувствие опасности.
Она повернулась к Люку лицом.
— Ну? — Его голос был спокоен.
Уитни пожалела, что на платье нет карманов, потому что ей вдруг стало некуда девать руки. Она сплела пальцы, потом вдруг сообразила, что этим выдает свою нервозность, и снова расцепила их, подошла к туалетному столику и взяла журнал, принесенный Хетти. Быстро и бессмысленно перелистав его, она подняла глаза и пристально посмотрела на Люка.
— Я хочу, чтобы ты убрался, — сказала она.
— Ты же сказала, что хочешь поговорить…
— Я имею в виду, чтобы ты не просто вышел из этой комнаты. Я имею в виду… чтобы ты совсем уехал из этого дома. Сегодня.
Он уставился на нее.
— Я не понимаю…
— Как долго, ты надеялся, об этом никто не узнает? Как долго ты собирался морочить мне голову, пока я не соображу, наконец, что ты врешь?
— Вру? — Он оттолкнулся от двери и кинулся к девушке с помрачневшим лицом и свирепым взглядом. — Что ты, черт побери, мелешь?
Уитни внутренне сжалась, но не дрогнула. Она вздернула голову и смело посмотрела в его злые глаза.
— Хватит играть в эти игры. Пока ты звонил, приезжала Хетти, — она сунула Люку журнал, — и дала мне это. Для тебя.
Он взял журнал, перелистал страницы.
— И что я должен здесь увидеть?
— Страница девяносто четыре.
Нахмурясь, он зашелестел страницами. Уитни на журнал не смотрела, она смотрела на его лицо и сразу поняла, когда он нашел страницу 94. Его лицо застыло. Явно он никогда раньше не видел эту статью.
Пока он читал, в комнате стояла тишина.
Чтение не заняло много времени.
Когда Люк снова посмотрел на девушку, она заметила, что из обычных синих его глаза стали холодно‑серыми.
— Значит, ты это прочитала, — сказал он. — И сделала собственные выводы.
— Ты лжец, Люк. У тебя нет больше права оставаться в этом доме. Я удивляюсь, как тебе только не стыдно при таких обстоятельствах…
— Обстоятельствах? — Его голос был еще холоднее выражения его глаз. — И каких же это обстоятельствах? Что, интересно, ты, ничего обо мне не зная, решила себе?
— Ты не беден. Далеко не беден. — Она презрительно махнула в сторону журнала в его руке. — У тебя, должно быть, столько денег, что ты не знаешь, что с ними делать. Ты скрываешь свое настоящее лицо. Ты насквозь лживый и низкий. Я тебя презираю. — Она повернулась, чтобы уйти. — Я не желаю больше тебя ви… — От звука ударившегося в стену журнала она чуть не подпрыгнула. Крепкая рука Люка опустилась на ее плечо. — Пусти! — Она отбежала от Люка и, оказавшись по другую сторону кровати, бросила на него гневный взгляд. — Никогда больше ко мне не прикасайся, ты… ты лжец, ты обманщик, ты…
Люк перепрыгнул через кровать и снова так крепко схватил ее, что Уитни невольно вскрикнула. Его пальцы сжали ее предплечье.
— Прекрати! — процедил он сквозь зубы. — Хватит орать, ты разбудишь Троя.
— Ты твердил, что у тебя нет денег! — яростно выкрикнула она.
— Но у меня нет денег!
— Я не верю тебе! С момента продажи твоей земли и до твоего прибытия сюда прошло совсем немного времени, и ты не мог истратить все до последнего цента. И даже если ты все и истратил, то, черт побери, на что? Что же ты приобрел, Люк? Что же тебе так понадобилось? — насмехалась она. — Что оказалось таким необходимым и желанным, что ты остался без цента на счету?
Он так внезапно ее отпустил, что она упала на кровать. Он словно… получил пощечину. Или удар в солнечное сплетение. Его лицо побледнело и стало еще мрачнее. Он отошел от нее к окну и встал спиной к ней.
— Люк, — ее голос дрогнул, — Люк, я… что‑то не так сказала? — Он не ответил, но между ними возникло такое напряжение, какого Уитни до этого ни разу не ощущала. Она неуверенно встала с кровати. — Что случилось, Люк? Скажи мне, прошу тебя…
Только после продолжительного молчания он наконец заговорил:
— Я действительно истратил все свои деньги. — Его голос звучал глухо. — На… нечто очень для меня ценное.
— Я… не понимаю.
Словно ища поддержки, Люк оперся рукой об оконную раму.
— Этой весной я развелся с женой. Чтобы дать ей то количество денег, что она потребовала при разводе, мне пришлось продать все, что у меня было.
