— Да, следует латать дыры до того, как забор повалился. Ведь не всегда люди, которых любишь, об этом знают.
Эти слова остались без ответа и как бы повисли в воздухе, нагнетая напряжение. И от странного выражения ее глаз у него перехватило дыхание.
Взгляд его скользнул к ее губам, и он бессознательно измерил расстояние до них. Как раз один шаг. О дьявол, как хочется поцеловать. Всего один шаг!
Нет! Если я поцелую ее сейчас, это будет иметь далеко идущие последствия. Сегодня мы слишком сблизились, и поцелуй эту опасную близость скрепит. Льюк с трудом сформулировал для себя законченную мысль: целовать ее слишком рискованно, но я перед ней в долгу.
— Ну что ж, считайте меня своим кавалером, если не боитесь моей неуклюжести.
Он распахнул было дверь, но его остановила внезапная мысль: а может, она берет его с собой, чтобы вызвать ревность бывшего жениха? Нет уж, на эту роль его больше никто не заманит. Он обернулся уже в дверях:
— А Роберт будет там?
— Нет. Он уволился из папиной конторы и уехал в Даллас. Как раз через неделю после того, как мы отменили свадьбу.
Значит, ее «экс» сошел со сцены. Чувство облегчения обдало Льюка с ног до головы, как морская волна. Попрощавшись коротким кивком, он нырнул в темноту.
Джози смотрела на закрытую дверь. Был миг, когда она была уверена, что он ее поцелует. Озноб предвкушения счастья пронзил ее, и она помассировала руки от плеч до запястий, чтобы согреться. Да, этот одинокий волк, этот независимый и упрямый Льюк О'Делл, несомненно, нуждается в ней. Он взял ее руку в свою, он отказался читать дневник без нее, он хотел, чтобы именно она рассказала ему об отце. Простой факт: «Я нужна Льюку» — потряс ее, заставил сердце чуть не разорваться от счастья — это ощущалось как шок.
Джози резко отвернулась от двери, все еще массируя руки; уж слишком меня все это засасывает, с опаской сказала она себе. С каждой нашей встречей мои чувства к Льюку становятся все более неразумными. И то, что я пригласила его на бал, кончится для меня не чем иным, как новыми бедами.
И все же, подходя к столу со швейной машинкой, доставая из мешка лоскутки, она не смогла сдержать улыбку: почему‑то сама перспектива любовных бед показалась не страшной, а, наоборот, привлекательной. Она поняла, что будет ждать этого бала с нетерпением.
— Джози, дорогая, я хочу познакомить тебя с этим господином, — сказала миссис Рэндол, ее мать. Элегантное шифоновое платье раздувалось на ней, как парус, пока она пересекала бальный зал, ведя за собой толстого человека с маленькими глазками. — Это мистер Аткинс, — продолжала мать, — менеджер большого нового отеля в нашем городе. Мистер Аткинс, это моя дочь, о которой я вам рассказывала, и ее друг мистер О'Делл. Поскольку все вы работаете в одной и той же гостиничной сфере, думаю, вам есть о чем поговорить. — Пожилая женщина, тщательно причесанная и ухоженная, улыбнулась всем троим, сделала «глазки» и отплыла.
Присутствие Льюка мясистый джентльмен едва заметил. Взяв протянутую девушкой руку, он не выпускал ее до неприличия долго и разглядывал Джози, как голодный пес — сахарную косточку.
Льюк начал медленно разгораться изнутри, но Джози, словно не замечая назойливого взгляда, деловито отвечала на вопросы Аткинса о том, какой опыт она приобрела, работая в гостиничном бизнесе.
Легко понять, почему он так уставился, мрачно размышлял Льюк: Джози выглядела сногсшибательно в черном вечернем платье. Волосы она убрала назад, и они ниспадали на плечи крупными завитками. Стоило ей шевельнуться, как брильянтовые серьги сверкали в ушах, а духи дурманили окружающих.
Сегодня она надушилась более крепкими, чем обычно, духами с пьянящим запахом, какими обычно пользуются зрелые женщины.
Впрочем, весь ее облик в тот вечер был более изысканным. Льюк хмурился, думая об этом. Сегодня, видя ее в этой роскошной обстановке, в окружении ее элегантно одетых родственников с отличными манерами, Льюк вспомнил о том, какой он ее увидел впервые — городской штучкой класса люкс. Было совершенно немыслимо представить себе ее родителей, или сестер, или их мужей в грязной обуви или с соломой в волосах — все равно, что представить его Черную Звезду в смокинге и с бабочкой.
От этих мыслей настроение у Льюка стало портиться, несмотря на сердечный прием, оказанный ему семейством Джози. Живут они, думал ковбой, совсем в другом мире, можно сказать, на другой планете, если сравнить с моим ранчо. Джози — часть этого мира, независимо от того, осознает она это или нет. Сельская жизнь надоест ей, и она вернется к себе, это всего лишь вопрос времени. Тот уголок сердца, в котором поселилась девушка, начал ныть, наполняясь пустотой и холодом.
Да ведь я и не надеялся на то, что она останется, напомнил он себе. Только с того дня, как она вручила мне дневник отца, я стал сомневаться в том, правильно ли ее понимал. Может, она не просто восхищается новизной всего увиденного на ранчо, может, ей действительно нравится сельская жизнь, тяжелый труд и удаленность от цивилизации.
После вечера в ее квартирке он решил окончательно и бесповоротно, что не может ее избегать. Занятие это оказалось слишком нервным и просто глупым. Он перестал обходить ее стороной, но не избежал другой крайности — целыми днями только и делал, что искал Джози.
В последние две недели они каждый вечер ужинали вместе в гостиничной кухне, к огромному удовольствию Консуэлы, которая к тому моменту уже выздоровела. Они часто вместе гуляли и ездили верхом, он даже возил ее в ресторан в ближайший городишко, а потом в кино.
Чем больше времени он проводил с ней, тем больше ему этого хотелось. Когда Джози не было рядом, он о ней думал, а когда не думал — она ему снилась. Да, она пробралась даже в его сны.
— То, что вы рассказываете о своей практике, весьма интересно, — услышал Льюк слова толстяка. — Нам в штат как раз нужен такой сотрудник. По словам вашей матушки, у вас проблемы с работой. Мы могли бы вас взять к себе.
Чувство собственника забулькало в Льюке, как кипяток.
— Но мисс Рэндол работает у меня в данный момент! — возмущенно воскликнул он.
Мистер Аткинс обратил на него равнодушный взор своих выцветших глаз.
— Разве? И где же это?
Ответила Джози:
— У Льюка изумительное ранчо на реке Иллинойс, оно к тому же и база отдыха.
— Любопытно, — сказал толстяк скучным голосом, лишенным всякого любопытства. — Да, ваша матушка упоминала, что у вас есть некая временная работа.
— Есть договор, — вмешался Льюк, — по которому она обязана работать у меня вплоть до февраля.
Боже, какой дурак, нужно было назвать гораздо больший срок, тут же отругал он себя. А ведь я сам настаивал на этом пункте.
Я не хочу ее терять — эта мысль вдруг хлестнула кнутом, застав его врасплох и поразив своей силой.
С точки зрения бизнеса было много причин для того, чтобы просить Джози остаться на более долгий срок. Гостиница стала функционировать как хорошо отлаженный механизм: выросла ее популярность, снизилась себестоимость и отзывы приезжающих были самыми положительными.
С его личной точки зрения, причины были менее практичными, но не менее весомыми. Джози оказалась умной и доброй, с огромным чувством юмора, не говоря уже о внешней привлекательности. И чем больше они общались, тем больше она ему нравилась.
Сегодня она нравилась ему особенно. Духи Джози вызывали в нем запретные мечты, а от того, как она выглядит в этом платье, просто закипала кровь. Танцевать с ней Льюк не отважился, не доверяя себе.
Неожиданно какие‑то слова, произносимые Аткинсом, вернули его к действительности.
— Но мы откроем наш отель никак не раньше февраля, — говорил тот, — и это пре‑крас‑но устроит и вас, и меня.
