перед лицом смертельной опасности, изгаляется по-своему. Надеюсь, я всё доходчиво растолковала? Чтобы никто больше не думал, что это у меня от полного и законченного отсутствия некой материи, прозываемой совестью...
Через полчаса все спали, и только бойцы Бубы Блотнера исправно несли свою службу, заранее маясь дурным предчувствием подступающего вселенского уныния.
Шатун вынырнул из сна: в первую очередь, оглядываясь вокруг. А уж потом, начиная протирать заспанные глаза. Утро уже наступило, и что характерно - вполне оптимистическое утро, не дающее никаких поводов для уныния.
'Сейчас проснётся Лихо, и всё опошлит... - Вяло подумал громила. - И плевать, что вокруг ни батальона, и даже одного-двух пешеходов не наблюдается. Не говоря уже о свистоплясках с зубоскалами'.
Он вылез из 'Горыныча', потянувшись до хруста, размял ноги, сделал несколько наклонов вперёд, прогоняя остатки сонливости. Утро действительно было замечательное - бледно-изумрудное небо, оранжевые, с лазурной каёмочкой - облака. Одним словом - никакого видимого сдвига Сдвига, к полному и безоговорочному слиянию параллельных миров.
Орлы Якова Мироновича находились на своём посту, безо всякого удовольствия созерцая царящую вокруг благодать. Оно и понятно - если знать, что вскоре навалится тонна негатива, которую способна приглушить лишь выпитая залпом цистерна алкоголя. Да только вот незадача, никто эту самую цистерну не даст, в лучшем случае - ещё полстакана набулькают, а дальше как-нибудь сами. Чай, не впервой... Немного радовало лишь то, что Буба оказался хреновым прорицателем, и паскудное состояние души не заявилось в гости в более сжатые сроки. Хотя - часом раньше, часом позже. Эх, жизнь-жестянка...
- Мужики, а где у вас умыться можно? - Шатун подошёл к ним, доброжелательно улыбаясь. Собственно, даже самая добродушная улыбка у него выглядела так, что у всякого увидевшего её, в голове молниеносно созревала череда ассоциаций. Самая безобидная из которых, вызывала стойкое желание больше никогда не появляться на пути обладателя этого 'чи-и-иза!'. Пара хорошо заметных тесаков, убедительно дополняли эту картину.
- Туда, за угол зайди, там рукомойник приколочен. - Указавший нужный ориентир был наголо бритым, коротконогим крепышом, примерно ровесником Шатуна. От внешнего уголка его левого глаза, змеясь сверху вниз, и пересекая губы, тянулся тонкий шрам: немного не доходящий до горла. Крепыш выглядел тёртым караваем, но при надобности Шатун мог порвать его на шелуху, не особенно утруждаясь. Не спасла бы даже неплохая штурмовая винтовка 'эЛэР-300', которую обладатель шрама держал в руках довольно уверенно.
- 'Гейша'? - Спросил Шатун, указывая на шрам крепыша, и убрав улыбку, от которой у саблезубого тигра с лёгкостью мог начаться неконтролируемый приступ чёрной зависти.
'Гейшей' называли ящероподобную, вертлявую тварь, имеющей что-то общее со 'свистопляской'. Очень красивую, и очень опасную. Концы её передних конечностей были перепончатыми, раскрывающимися наподобие веера. И на конце этого 'веера' имелись острейшие коготочки, способные 'расписать' вдоль и поперёк организма, любого зазевавшегося любителя прекрасного. Но ведь в натуре - красива была, зараза. Как настоящая, грациозно танцующая перед клиентами гейша.
- Она, прошмандовка... - Кивнул крепыш, невольно касаясь лица правой рукой. - Хорошо, что Мироныч не стал хлебалом в щелкунчика играть, а то лежал бы я сейчас в холодном виде.
- Да, свезло Котовскому... - Включился в беседу второй блокпостовец, гибкий, рыжеватый малый, с глазами то ли хорошего психолога, то ли профессионального мошенника. Наиболее вероятным был первый вариант, потому что людей с выдающимся криминальным прошлым на таких местах не водилось. Они либо поднялись повыше, или же переместились на метр-полтора под землю, получив последнее пристанище в виде безымянной захоронки. Хотя, учитывая то, как всё перемешалось в этом, далеко неидеальном мире, после Сдвига, можно было ожидать всего.
- Свезло... - Повторил он. - Мироныч, у нас, конечно же - человек без чувства юмора, но зато с хорошей реакцией, и чутьём на всякие гадости. Не будь его рядышком, в ту драматическую минуту, Котовскому пришлось бы печально... А так, хоть есть про что матрёшкам позадвигать. Котовский любит проникновенно трындеть, как он один - против пяти 'камнерезов' бился. Бабы верят!
- А вы сами-то откуда будете? - Спросил бритоголовый Котовский. - Буба вчера пробурчал что-то про Тихолесье, но я до конца не въехал. Оттуда будете?
- Оттуда.
- И как там? Курорт?
- Ага... - Мрачно осклабившись, кивнул Шатун. - Приходишь себе на пляж, а там от 'пешеходов' не протолкнуться... Шипачи, опять же - по трое стали носиться. Видел когда-нибудь такое?
- Такого - нет! - С чуточку охреневшим видом сказал Котовский. - Если уж шипачи стали на троих соображать... Что вообще творится?
Шатун с видом 'сам удивляюсь!', пожал могучими плечищами, и пошёл умываться. Дружеская симпатия - это одно, а вот разбазаривание эксклюзивной информации - это совсем другое. Тем более - людям, которых он знает всего пару минут. Тем более, что вероятность возникновения паники после утечки данной информации - довольно велика. Не факт, что его новые знакомые, узнав об этом - сохранят олимпийское спокойствие. То, что Лихо о возможных жизненных сложностях намекнула владельцу придорожной шашлычной - это полбеды. Он, если можно так выразиться - вольный стрелок. А вот эти двое - это люди из Системы. Шатун, Лихо, Алмаз и Книжник тоже были частью Системы, пока сторонние и непредвиденные факторы, не привели ее, в состояние полной недееспособности. Вписываться в новую - это как получится, особенно после намечающейся беседы с местным авторитетом. А как поведёт себя другая Система, узнав о планах и мотивах четвёрки - не мог предсказать никто. Возможно много вариантов, некоторые из которых далеко не блещут миротворческой составляющей. Поэтому - меньше болтаешь, лучше самочувствие...
- Ну, что, гадский папа? - напропалую выбалтываешь наш эпохальный план по спасению Вселенной? - Лихо подошла сзади, почти неслышно. - Вот дадут нам по темечку, заберут деактиватор - и не видать нам лавров спасителей, как Книжнику - моей благосклонности. Пересмотри своё отношение к проблеме, друже, пока не поздно.
- Да ну тебя... - Шатун пригладил волосы, и стряхнул оставшуюся воду с рук. - С каким бы превеликим удовольствием я отказался от этой почётной миссии, ты даже не представляешь. Надеюсь, что твои надежды на сегодняшний визит к этому деятелю, будут не напрасными...
- А уж я-то, сама, как надеюсь...
Вскоре проснулась оставшаяся часть команды. Наскоро ополоснувшись, и не озаботившись даже лёгким перекусом, они двинулись дальше. Котовский попытался как бы невзначай выведать у Лихо ещё что-нибудь о происшедшем в Тихолесье, но получил в ответ лучезарный, полный непонимания взгляд, подкреплённый частым хлопаньем ресницами. Когда крепыш попытался сослаться на уже имеющуюся информацию, полученную от Шатуна, блондинка расплылась в очаровательной улыбке.
- Да вы его не слушайте! Он у нас контуженный, совсем контуженный! Вон, видите на машине вмятину?
Вмятин на 'Горыныче', не то, что бы хватало с излишком, но некоторое количество всё же присутствовало. Помявшись, Котовский закивал головой. Есть же вмятина, неважно какая...
- Это он год назад, головой с разбегу приложился. Теперь иногда всякую ересь несёт, особенно незнакомым. А с виду - нормальный человек.
Лихо жеманно захихикала, и пошла к внедорожнику. Неважно, поверили ей, или нет - этим ребятам через пару часов станет не до разбора свежих новостей. Лютая депрессия, да на целый день - это серьёзно, господа...
'Горыныч' завёлся с пол-оборота, и покатил прочь от блокпоста.
- А почему 'Буба Полушкин'? - Спросил Книжник у Лихо. Ему со страшной силой хотелось общения, и только осознание серьёзности поставленной перед ними задачи - удержало его от продолжительного разговора с Котовским, и его товарищами. В Суровцах, от излишней болтовни его удерживали книги. Но книг не стало, а троица спутников не была предрасположена к болтовне без повода. Гибель Германа на время поумерила желание общаться, но сейчас всё возвращалось на круги своя.
