– Показательная стрижка… то есть, порка, в газетах только об этом и пишут.
– Вот и хорошо. А то все на нас кивают – мол, плохо стр… то есть, работаем.
Они неторопливо двигались мимо клёнов и вязов, застывших в унылом безмолвии. Навстречу шёл Чередниченко, руководитель КРУ. Поздоровавшись с ним, они проследовали дальше. Когда остановились перед дорогой, пересекавшей сквер, Градовский вдруг живо произнёс:
– Такой плохой, отдай его нам. Только сначала выпусти.
Иосифу Григорьевичу стало интересно, почему именно Градовский озвучивает общее решение, а не, допустим, Орлов, замначальника УВД. Дождавшись, пока проедут машины, он ответил, первым ступая на дорогу:
– В моём стаде это самый жирный ягнёнок. А я ведь не один. Вы знаете нашу структуру. Что скажут люди?
Они перешли дорогу. В этой части сквера росли берёзы.
– Они привыкли получать премию вовремя, – продолжил Иосиф Григорьевич. – Подходит срок, и они, как галчата, с раскрытыми клювиками, галдят, волнуются.
И он, подняв ладонь, противопоставив большой палец остальным, быстрыми движениями стал приближать его к указательному, и снова разъединять, изображая раскрывающийся и закрывающийся птичий клюв.
Заговорил Градовский. Долго и осторожно доказывал он необходимость более мягкого подхода к возникшей проблеме. «ВХК» – крупное предприятие, оно имеет большое значение для области, нельзя одним махом взять, и разрушить его. Наращивание конфликта приведёт к большим издержкам. Спасая завод, администрация будет вынуждена выделить средства из бюджета, и немалые.
Иосиф Григорьевич ответил, что должен довести дело до логического конца, в противном случае его обвинят во взяточничестве. Тогда Градовский предложил найти в действиях руководителей завода такой состав преступления, по которому их дело можно было бы передать в прокуратуру, или, на худой конец, в ГСУ.
Давиденко стало ясно: его оппонент принял решение, а значит, не отступит. Во что бы то ни стало Градовский решил забрать «ВХК».
Они дошли до конца березовой аллеи и остановились.
– Да я понимаю вашу обеспокоенность, – с притворным равнодушием протянул Иосиф Григорьевич, – и сам сделаю то, что вы просите. Зачем напрягать прокуратуру и ГСУ, у них своих проблем хватает.
В уголках губ вице-губернатора заиграла улыбка. Он оценил шутку. Разумеется, грошовых дел всегда хватает, – и это та самая проблема, от которой хочется избавиться, чтобы заняться серьёзным делом.
– У многих людей есть на заводе интересы.
В ответ на это Давиденко счел нужным напомнить историю вопроса, назвал фамилии: Зосимов, Кондауров. Затем он, начальник ОБЭП, взял под опеку предприятие, разогнал гопников, пытавшихся «прибить» завод. Никто не пытался вмешиваться в его дела. А когда он стал наводить порядок в своей епархии, обнаружились «люди, имеющие интересы». Позволительно спросить: что за люди, и что за интересы?
– Вы знаете, от чьего лица я выступаю. Кто-то из наших заводил на «ВХК» сырьё, кто-то выступал дилером, кто-то занимался строительством. Предприятие остановилось, люди несут убытки.
– Я вышел с отпуска, Григорий Николаевич. Предприятие заработает, люди перестанут нести убытки.
– Но сбой уже произошёл. Людям нужна уверенность, что этого больше не случится. А такое возможно, только если предприятие находится в надёжных руках. В своих собственных руках.
Со скрытой неприязнью поглядывая на собеседника, Иосиф Григорьевич заметил, что занялся заводом открыто, об этом были поставлены в известность все игроки. Если бы он своими действиями нарушил чьи-то интересы, то это непременно бы обнаружилось. Поскольку предмет беспокойства выявился сейчас, значит, и интересы появились именно сейчас. Что же касается продажи госпакета акций завода – об этом тоже надо было заранее предупреждать.
– Вы хотите купить завод? – спросил Градовский.
– Что значит я? Вы знаете, с кем я работаю.
Градовский понимающе кивнул:
– Шарифулин.
И предложил отложить принятие окончательного решения – нужно время на обдумывание открывшихся обстоятельств – а пока наладить нормальную работу предприятия, для чего, в первую очередь, необходимо выпустить Першина. Про гендиректора при этом не было сказано ни слова.
На это Иосиф Григорьевич не без улыбки ответил, что «свободный Першин» и «нормальная работа предприятия» – это не звенья одной цепи. Одно может обойтись без другого. Пусть Першин сидит – должен ведь кто-то сидеть! – а завод пускай работает.
Градовский мягко упрекнул Давиденко в скрытности, что губительно для крупного разговора, который они затеяли. Откуда такое недружелюбие к замдиректора «ВХК», что же такого натворил коммерсант, о чём нельзя рассказать в доверительной беседе?
– Ответ такой, Григорий Николаевич. Меня волнует общее дело, нет самоцели хлобукнуть коммерсанта. Завод будет работать, моё расследование этому не помеха. Но как я буду выглядеть, оставив на свободе главных фигурантов? Кто найдёт мне более подходящих «сидельцев»?!
– Шмерко. А если по заводу пошукать, ещё кто-нибудь найдётся.
– Шмерко – человек Еремеева. Уверен: скоро адвокат объявится, и вцепится мне в глотку за своего друга детства.
– Кстати, а куда он подевался, – задумчиво спросил Градовский, провожая взглядом проезжавшую мимо машину. Когда она оказалась вне поля зрения, он выхватил взглядом другую машину, и стал следить за ней.
– Временно лёг на дно. Статьи серьёзные, за это в советские времена вышку давали.
– Странно. На него непохоже, ему эти статьи – что петушиный кукарек. Значит, гендиректор – его человек? Гм…
И, как бы сам с собой, глядя в сторону, Градовский сказал:
– А они в один голос утверждали, что это независимая фигура… когда речь зашла о том, чтобы на пост гендиректора взять человека со стороны, чтоб уравновесить интересы акционеров… будущих акционеров.
– Значит, Григорий Николаевич, вы всё распланировали на год вперед. Меня пригласить не удосужились.
– Першин с Еремеевым… Мне кажется, тут Еремеев намутил. Першина надо бы выпустить, он незаменимый человек.
– Незаменимых не бывает, есть незамененные. А если уж на то пошло, Заводовский – вот кто реально ценный кадр. Хороший специалист, цены ему нет. А Першин – вор, хапуга, интриган. Нажива для него на первом месте. Политическая проститутка. Вы посмотрите на его поведение, скольких людей он предал: Зосимова, Кондаурова, меня, в конце концов. Зря вы ему верите, Григорий Николаевич. Шмерко, хоть и еремеевская креатура, сам по себе человек порядочный. Считаю, что его надо выпустить, а Першина оставить. Но… не настаиваю. Уверен, что, собравшись все вместе, мы выработаем нужную стратегию, учтём интересы всех сторон.
Градовский тяжело вздохнул, и с видом человека, принявшего трудное, но справедливое решение, проговорил:
– Ваша взяла. Ведите расследование так, как считаете нужным. Вам нужны показатели, я это понимаю. Во всём остальном не будем торопить события. Мудрость созерцания подскажет нам правильные ходы в этой запутанной игре.
Пожав друг другу руки, они попрощались. Градовский перешёл дорогу, и вскоре его грузная фигура скрылась в арке дома номер пять по проспекту Ленина, он торопился забрать внучку из школы. Давиденко перешёл дорогу с противоположной стороны сквера, он спешил домой.
Глава 76
Стремительно проносились дни. Мыслями о работе и о завтрашнем дне Андрей пытался
