— 21, 5, 37, 26 и 38-й.
Атаки противника на нашем юго-восточном фланге южнее Путивля и у Ямполя были отбиты.
Ночь я провёл вместе с Бюсингом и Кальденом в здании школы в Лохвице; по радио я дал указание Либенштейну ускорить переброску 10-й мотодивизии в Ромны с тем, чтобы освободить находившиеся там части 5-й танковой дивизии, которые должны быть переброшены в Лохвицу.
Школа находилась в прочном здании и была хорошо оборудована, как и все школы в Советской России, находившиеся почти повсюду в хорошем состоянии. Для школ, больниц, детских домов и спортивных площадок в России было сделано много. Эти учреждения содержались в чистоте и полном порядке.
Рано утром 15 сентября я посетил передовой отряд 3-й танковой дивизии, которым командовал майор Франк; этот отряд накануне отбросил русских в районе Лохвица на запад и в течение ночи захватил пехоту противника, следовавшую на 15 автомашинах. С наблюдательного пункта майора Франка, расположенного у Лубны, местность очень хорошо просматривалась и можно было наблюдать за движением транспортных колонн русских с запада на восток. Однако это движение вскоре нами было приостановлено. Во 2-м батальоне 3-го мотострелкового полка я встретил Моделя, который доложил мне свой план дальнейших действий. В заключение я посетил ряд подразделений 3-й танковой дивизии и беседовал с командиром 6-го танкового полка подполковником Мюнцелем. В этот день Мюнцель имел в своём распоряжении только один танк T-IV, три танка Т-III и шесть танков Т-II; таким образом, полк имел всего десять танков. Эта цифра даёт наиболее наглядное представление о том, насколько войска нуждались в отдыхе и приведении в порядок. Эти цифры свидетельствуют также о том, что наши храбрые солдаты делали всё, что было в их силах, для того, чтобы выполнить поставленную перед ними задачу.
По радио я дал указание Либенштейну распорядиться, чтобы 24-й танковый корпус выдвинул дивизию СС «Рейх» в южном направлении до рубежа р. Удай между населёнными пунктами Кустовцы и Переволочное, а 4-ю танковую дивизию — на рубеж Сребное, Берёзовка; 10-ю мотодивизию выдвинуть в направлении на Глинск юго-западнее Ромны. Затем я на самолёте «Шторх» вылетел обратно в штаб своей танковой группы. 17-я танковая дивизия выступила в этот день на Путивль. Вечером я встретился в Конотопе с Либенштейном, который к тому времени успел слетать в штаб группы армий для получения указаний относительно подготовки к выполнению новой задачи — наступления на Москву. Новая операция имела целью «уничтожить последние боеспособные силы группы Тимошенко».
Три четверти всей германской армии были предназначены для выполнения этой задачи. Повторная просьба Либенштейна освободить нашу 18-ю танковую дивизию была отклонена фельдмаршалом фон Боком, мотивировавшим это тем, что на его вопрос, что является более важным — боевые действия на юге или подготовка к новому наступлению, генерал-полковник Гальдер ответил: «Последнее является более важным».
16 сентября мы перевели наш передовой командный пункт в Ромны. Окружение русских войск успешно продолжалось. Мы соединились с танковой группой Клейста. Дивизия СС «Рейх» заняла Прилуки. 2–я армия была отозвана с нашего фронта для выполнения новой задачи.
В городе Ромны до Полтавской битвы в декабре 1708 г. в течение нескольких дней находился штаб шведского короля Карла XII.
17 сентября я посетил 4-ю танковую дивизию, расположенную в Сребное. Так как между этой дивизией и расположенной правее дивизией СС «Рейх» не было ещё установлено прочной связи, я решил поехать в дивизию «Рейх». Дорога шла через ничейную территорию. В лесу, по обеим сторонам дороги, видны были ещё свежие следы русских лагерей. У Переволочного я заметил стволы двух орудий, направленных прямо на нас; пришлось пережить несколько очень неприятных минут до того, как нам удалось установить, что расчёты этих орудий сбежали, а запряжки оставлены около ближайшего стога сена. В центре населённого пункта Переволочное я наблюдал, как мотоциклетное подразделение дивизии СС вело бой за переправу через р. Удай. Отсюда я направился в Кустовцы, тоже расположенное на этой реке, где бой вели другие подразделения дивизии СС. Полковник Битрих доложил мне о ходе боевых действий. Затем я возвратился обратно и, проехав около 100 км по ничейной территории, вернулся через Иваница, Ярошевка в Ромны. Дорога была исключительно плохой, и лишь к утру я прибыл на свой командный пункт.
17 сентября мы договорились с танковой группой Клейста о смене 3-й танковой дивизии 25-й мотодивизией с тем, чтобы эта танковая дивизия смогла, наконец, привести в порядок свою материальную часть.
В этот день русские пытались наступать на наш восточный фланг, 10-й мотодивизии и полку «Великая Германия» пришлось выдержать ожесточённые бои в районе Конотопа. Противник усилил свою активность в районе нашего плацдарма на р. Десна. Железнодорожные линии русских, идущие с востока на Киев, во многих местах разрушались нашей бомбардировочной авиацией; однако русские показали своё умение быстро их восстанавливать, и нам следовало поэтому считаться с возможностью появления свежих сил противника на нашем чрезмерно растянутом фланге.
После занятия Детского села (Пушкин), которое раньше называлось Царским селом, наступление группы армий «Север» на Ленинград приостановилось. Основная масса действовавших на этом фронте танковых дивизий была передана в распоряжение группы армий «Центр» и перебрасывалась в южном направлении (штаб 4-й танковой группы, штабы 41, 56 и 57-го корпусов, 3-я мотодивизия, 6-я и 20-я, а затем 1-я танковые дивизии).
18 сентября сложилась критическая обстановка в районе Ромны. Рано утром на восточном фланге был слышен шум боя, который в течение последующего времени всё более усиливался. Свежие силы противника — 9-я кавалерийская дивизия и ещё одна дивизия совместно с танками — наступали с востока на Ромны тремя колоннами, подойдя к городу на расстояние 800 м. С высокой башни тюрьмы, расположенной на окраине города, я имел возможность хорошо наблюдать, как противник наступал, 24-му танковому корпусу было поручено отразить наступление противника. Для выполнения этой задачи корпус имел в своём распоряжении два батальона 10-й мотодивизии и несколько зенитных батарей. Из-за превосходства авиации противника наша воздушная разведка находилась в тяжёлом состоянии. Подполковник фон Барсевиш, лично вылетевший на разведку, с трудом ускользнул от русских истребителей. Затем последовал налёт авиации противника на Ромны. В конце концов нам всё же удалось удержать в своих руках город Ромны и передовой командный пункт. Однако русские продолжали подбрасывать свои силы по дороге Харьков — Сумы и выгружать их у Сумы и Журавка. Для отражения этих сил противника 24 -й танковый корпус перебросил сюда из района котла некоторые части дивизии СС «Рейх» и 4-й танковой дивизии, проследовавших сюда через Конотоп и Путивль.
Угрожаемое положение города Ромны вынудило меня 19 сентября перевести свой командный пункт обратно в Конотоп. Генерал фон Гейер облегчил нам принятие этого решения своей радиограммой, в которой он писал: «Перевод командного пункта из Ромны не будет истолкован войсками как проявление трусости со стороны командования танковой группы». Кроме того, в Конотопе мы находились в более благоприятном положении для предстоящего наступления в направлении на Орёл, Брянск.
24-й танковый корпус хотел несколько отсрочить наступление на вновь появившегося противника с тем, чтобы иметь возможность обрушиться на него своими сконцентрированными силами. К сожалению, я не мог пойти на то, чтобы удовлетворить это вполне понятное пожелание, так как в таком случае дивизия СС «Рейх» смогла бы участвовать в этой операции только в течение нескольких дней; она должна была быть в составе 46-го танкового корпуса вместе с полком «Великая Германия» передана в 4-ю танковую группу в районе Рославля. Кроме того, выгрузка новых сил противника в Середина Буда и переброска войск противника через Сумы на север заставляли действовать поспешно.
В этот день был взят Киев. 48-й танковый корпус 1-й танковой группы занял Городище и Белоусовку. 20 сентября мы добились незначительного успеха на нашем восточном фланге, 3-я танковая дивизия, против которой находился штаб 5-й армии русских, продолжала вести бои в районе котла; южнее действовала 25-я мотодивизия, на участке которой отдельным частям противника удалось прорваться через кольца окружения.
С 13 сентября нами было захвачено 30 000 пленных. 20 сентября я посетил 46-й танковый корпус. Генерал Фитингоф доложил мне о трудностях, имевших место в течение последних дней при ведении
