руль.
Олег и Амаршан отрицательно покачали головами и слитно шагнули вперед. Светкины белые руки словно окатило расплавленным золотом клонящегося к закату солнца. Анжелика вспомнила «белорукую Изольду» и сделала успокаивающий жест.
– Оставьте. Если Светка захочет, все поморы этой деревни уложатся в штабеля вокруг нашего «козла» и будут там лежать, поджидая ее возвращения.
Выстрелы они услышали на следующий день, на привале, отдыхая в кружевной тени невысоких сосенок. Амаршан и Олег разом вскочили, женщины остались почти спокойными. Амаршан раздул жесткие крылья носа, словно принюхиваясь, а Олег достал из-за пазухи висящий там на веревке сложный компас и, положив его на ладонь, принялся ориентироваться.
– Охотники, наверное, – сказала Анжелика. – Впрочем, для охотничьего сезона еще рано.
– Тогда – браконьеры, – предположила Света. – Местные жители имеют вполне бандитский экстерьер, и вряд ли отличаются особенной законопослушностью. Олег, ты чего позеленел-то?
– Охотники не стреляют очередями, – что-то сообразив, объяснила Лена, которая, как бывший милиционер, все же разбиралась в оружии.
– Ага! – быстро сориентировалась Светка и пружинисто поднялась с вересковой подстилки. – Тогда пошли. Олег, ты направление засек?
Лена поднялась вслед за подругой и потянулась за рюкзачком, но Амаршан сделал останавливающий жест рукой и остро взглянул на Олега.
– Олег! Мы не знаем… Опасно… Женщин надо оставить…
– Это ваших, кавказских женщин можно где-нибудь оставить! Как сумки или чемоданы. А нас – выкуси! – Светка фыркнула и изобразила неприличный жест. – У нас традиции другие. Учти на будущее. Раскомандовался тут, чурка нерусская! Анджа, Ленка, пошли!
Во время последующего маршброска малоподвижная в своей обычной жизни Анжелика выдохлась первой. Следующей за ней – Лена. Светка на ходу подхватила символические рюкзачки, оставленные подругам мужчинами, и повесила оба себе на одно плечо.
– В спортзал надо ходить, подруги, форму поддерживать! – наставительно сказала она. – В нашем-то возрасте!
– В нашем-то возрасте во лесам бегать вроде и ни к чему… – задыхаясь, выговорила Анжелика.
– А если все-таки приходится? – резонно возразила Светка.
– Избушка на курьих ножках, – бесстрастно и неожиданно констатировал Амаршан. Видимо, в детстве ему читали не абхазские, а русские сказки.
– Интересно, кто там внутри? – спросила Лена.
– Надо обойти, постучаться, зайти и посмотреть, – сказала Анжелика.
Амаршан взглянул на женщину с явным разочарованием во взгляде. Видимо, до этой реплики она казалась ему значительно умнее.
– Если стреляли именно здесь, то сейчас там, в избушке может находиться человек или люди – вооруженные и доведенные до крайности, – объяснил Олег.
Амаршан опустил рюкзак в заросли болиголова, сделал какой-то знак Олегу и начал осторожно двигаться по правому краю полянки, на которой стояло зимовье. Олег как будто бы понял, что от него требовалось и пошел влево. Оба мужчины передвигались на удивление бесшумно и быстро исчезли из вида.
Анжелика, подумав, приложила палец к губам.
– Мы можем разговаривать, – не понижая голоса, возразила Лена. – Слов в избушке не слышно, но само наше присутствие они уже уловили. Если, конечно, там вообще есть кто-нибудь живой. Пусть думают, что с задней стороны сидят какие-то тетки и базарят между собой.
– Кажется, к нам кто-то бежит, – заметила Света, невозмутимо доставая нож из ножен, висящих на поясе. – Большой и тяжелый.
– Светка, не дури и не воображай себя Зеной – королевой воинов! – предупредила Лена. – Ты не умеешь пользоваться ножом как оружием. Этому не учат в тренажерных залах. Не стоит дразнить гусей.
– Ма-ама-а! – басовито взвыла Антонина и, упав в объятия Анжелики, разрыдалась. Анжелика с трудом устояла на ногах. – Ка-ай!
Светка удивленно охнула и уронила нож в куст вереска. Лена подошла сзади, развернула девушку за могучее плечо лицом к себе и с размаху закатала ей звонкую пощечину.
– Перестала выть! Быстро! Узнаешь меня? Тогда говори! Кто? Где? Что происходит? – прошипела она.
Антонина на удивление скоро пришла в себя и заговорила всхлипывая и шмыгая носом, но связно и почти отчетливо.
– Послушайте, Алекс или как вас там! – Олег приставил руки ко рту. Впрочем, и без того голос его получался звучным и грозным – сказывалась привычка отдавать команды рабочим на открытом воздухе, в археологическом раскопе. – Вы окружены! С нами два действующих милиционера! («Олежка не любит врать. Видно, придется мне теперь и вправду в ментовку возвращаться!» – прошептала Лена на ухо Амаршану.) Вам имеет смысл сдаться властям! Если вы не желаете этого делать, то сидите там до посинения вместе с этим вашим крестом! Мы готовы гарантировать вам все, что вы только сумеете придумать в сложившихся обстоятельствах! Но позвольте нам забрать Кая и оказать ему помощь!
Отец Варсонофий стоял на коленях и молился. Амаршан нервно раскрывал и закрывал большой перочинный нож. Света и Лена сидели за валуном рядом друг с другом с потерянными лицами.
Анжелика разобрала рюкзак Олега и достала аптечку и котелок.
– Здесь есть вода? – спросила она у Ольги. – Река, озеро, ручей, болото, в конце концов?
– Да. Но я не знаю, – Ольга покачала головой. – Мы никуда не отходили.
– Избушку должны были строить недалеко от источника воды, – сама с собой рассудила Анжелика. – Хотя, впрочем, это зимовье, а зимой достаточно снега…
– Придурок, ты меня слышишь? – спросил Алекс.
Кай, скорчившийся на лежанке, не отозвался. Дыхания его тоже не было слышно.
– Ну что ж, тогда прощай что ли, Придурок, – сказал Алекс, заложил входную дверь на еще один засов, достал из-под стола канистру с керосином, отвинтил крышку и принялся не торопясь поливать все подряд вонючей прозрачной жидкостью. Делая это, он негромко разговаривал не то с умолкнувшим Каем, не то сам с собой. – Гляди-ка, как получилось. Все там собрались… Археолога я узнал, и женщину Анжелику. Девочка твоя вроде тоже здесь. Как-то нашлась, значит. Куда только эти идиоты поющие подевались – неясно. Ну да это теперь тебе и мне все равно. Сдаваться в ментуру мне не по чину и не по годам. Ты, Придурок, концы не вовремя отдал и сокровища из рук уплыли. Стрелять теперь всех этих девок и теток? Может, оно и вышло бы, да как-то… Как ни крути, как ни думай, но другого выхода у меня никак не получается… Ну и что ж с того? Может быть, и не самым лучшим образом все получилось, но не хуже какого другого. Ведь если рассудить как следует, то что мне на этом тропическом острове делать-то из того, чего я еще в жизни не делал? Нечего, если по правде сказать. Стало быть, все, в общем, и правильно получается… Прощаться мне вроде бы не с кем, наследство тоже некому оставлять. А с тобой, Придурок, мы, выходит, уже попрощались…
Алекс снял куртку, потрогал приклад «Каштана», по-прежнему висевшего у него на ремне, одной рукой поднял зажженную керосиновую лампу и, несильно размахнувшись, швырнул ее на пол возле запертой двери.
Окружившие избушку люди сообразили, что происходит, когда огонь уже разгорелся, а внутри раздался выстрел. Запах почувствовали все разом.
– Крест!!! – завопил Варсонофий, оторвавшись от молитвы и вцепившись в свою рыжую жидкую бороденку. – Он его сжег!
– И все остальное – тоже, – заметил Амаршан, не имевший в горящей избушке личных интересов. Однако, заметив, что Олег бросился к входу в зимовье, побежал вместе с ним и ударил слитно. Несмотря на предостерегающий окрик Анжелики, к ним присоединилась Антонина.
– Заперто!
