– Я стал повелителем Азии и намерен строго следить за тем, на что тратится каждый талант.
«Не очень хорошее начало», – отметил про себя Селевк. Внезапно на него обрушился целый каскад «почему». Почему эти деньги пошли сюда? Почему те пошли туда? Почему один банкир берет одни проценты, а другой банкир другие? На что тратятся кредиты крупнейших вавилонских банков? Осведомленность Антигона удивила и встревожила Селевка. Антигон ясно давал понять, что с этого момента все в Вавилоне подчиняются ему и только ему.
– Банкиры Вавилона, Селевк, в состоянии финансировать целые военные кампании. Они будут работать отныне только на меня.
Заставив себя успокоиться, Селевк сурово и твердо посмотрел в единственный глаз Антигона.
– Ты не прав, Антигон. По крайней мере, в отношении меня. Я не намерен быть марионеткой ни в твоих руках, ни в чьих-то еще! Я знаю свой долг и свои обязанности.
– Твой долг – выполнять мои приказы, – резко произнес Антигон, ударив кулаком по столу, стоящему рядом с креслом. – Ты хочешь приписать себе заслуги в победе, которую одержали я и мой сын.
Эти слова Антигона привели Селевка в ярость, но он решил сдерживаться до последнего. Он стал рассматривать якорь на своем перстне, словно хотел почерпнуть из него сил. Ничего, придет время, и он возьмет реванш над Одноглазым.
Антигон поднял брови. Взгляд его единственного глаза был властным и устрашающим.
– Завтра к утру, не позднее, ты должен представить мне подробный отчет доходов и расходов сатрапии.
Пора было ставить наглеца на место. Селевк величественно поднялся со своего кресла.
– Я отказываюсь, Антигон, исполнить это требование. Ты самовольно присвоил себе титул правителя передней Азии. Никакого контроля я не признаю. – Сделав паузу, Селевк продолжил: – Вавилония доверена мне македонянами за многочисленные заслуги перед государством. На каких основаниях ты вмешиваешься в управление вверенной мне сатрапии?
Селевк прекрасно знал, что для правителя вавилонской сатрапии огромную ценность составляет ее богатство. Вавилон был родиной банков. Наряду с торговлей товарами именно здесь издавна процветала торговля деньгами – ростовщичество. Вавилоняне имели четкое представление о значении капитала и величали его «голова». Капиталом вавилоняне именовали сумму, приносящую прибыль, ибо они высоко ценили главное свойство капитала – приносить прибыль. Именно в Вавилоне Антигон, подчинив себе банки, получил бы возможность пустить в оборот деньги вкладчиков и сказочно обогатиться.
– Моя власть теперь неограниченна. – В голосе Антигона зазвучала открытая угроза. – Всем без исключения сатрапам будут разосланы подробные письменные приказы. И вы будете делать то, что вам велят. И Птолемей, и ты, Селевк, в первую очередь. Государство Александра станет только сильнее, если им будем управлять я и мой сын Деметрий. Завтра утром я жду исполнения своего приказа.
Антигон встал и, не прощаясь, вышел.
Селевк задумался. Он знал о казни многих преданных Антигону людей и понимал, что ему тоже пощады не будет. Соотношение сил оказалось неравным. Оставаться в Вавилоне было опасно. Он снова взглянул на якорь на своем перстне и принял нелегкое решение: вместе с Апамой, детьми и самыми верными соратниками сегодня же под покровом ночи надо бежать из Вавилона в Египет, чтобы искать защиты у Птолемея и готовиться к решающей схватке с Антигоном…
Апама внимательно слушала рассказ мужа.
– Антигон безжалостно играет с людьми. Он ведет себя так, словно он уже царь всего государства.
– Думаю, он действительно считает себя царем.
– Я не собираюсь покорно лежать у ног Антигона. Никто не посмеет отнять у меня Вавилонию. Я буду бороться с Антигоном, пока не уничтожу его. И Птолемей мне поможет.
– Селевк, мы должны немедленно покинуть Вавилон. Немедленно. В нашем распоряжении всего несколько часов, чтобы успеть собрать все необходимое. – Глаза Апамы вдруг наполнились слезами.
– О, во имя всех богов не плачь! – Селевк крепко обнял жену. – Я не прощу Антигону, что он стал причиной твоих слез. Верь мне: мы совсем скоро сюда вернемся.
Слезы бежали по щекам Апамы.
– Я плачу не из-за Вавилона, – тихо проговорила она. – Я плачу потому, что Антигону удалось обмануть тебя. Этого никогда бы не произошло, если бы ты не помог ему.
– Апама, ты же знаешь, я не тот человек, которого можно заставить подчиниться чужой воле. Антигон будет повержен. И ты станешь царицей в Вавилоне.
– Я верю в тебя, Селевк, – убежденно произнесла Апама. – Твоя звезда скоро взойдет. А звезда Антигона погаснет. Ты прав: надо объединиться с Птолемеем и уничтожить Антигона, как вы уничтожили Пердикку.
– Я сам убью Антигона! Сам!..
6
Последняя попытка царского рода сохранить после кончины Александра целостность государства и удержать за собой власть потерпела полное крушение.
На стороне царского престола стояли регент Полиперхонт и сатрапы Востока, для которых падение обессилевшей династии было равносильно уничтожению их независимости. Но противники оказались сильнее, могущественнее и дальновиднее. Птолемей господствовал над Египтом, Сирией и Киреной, Антигон – над всеми сатрапиями Малой Азии. С их помощью Кассандр одержал блестящие победы в европейских землях.
Борьба завершилась гибелью царской партии. Почти в одно и то же время были казнены в Европе царица Олимпиада, а в Азии ее последняя надежда и опора – Эвмен. Эти трагические события знаменовали собой начало новой эпохи в истории диадохов: те, кто действовал сообща для ниспровержения царской власти, стали непримиримыми врагами.
Друг против друга поднимались уже не сатрапы и стратеги, а зарождающиеся царства.
Александрия благоговейно готовилась принять тело великого царя в недавно отстроенную усыпальницу. Завтра до восхода солнца драгоценный саркофаг должен был приплыть по Нилу из Мемфиса в новую столицу Египта.
Величественное здание усыпальницы буквально тонуло в венках из роз, нарциссов, лилий, лотосов, мирта и плюща. Рабы украшали здание целую неделю. Дорога, ведущая к усыпальнице, была усыпана разноцветными лепестками цветов.
Вечерние сумерки еще не стерли с общественных зданий и дворцов последние отблески заходящего солнца, а во всем городе уже началось движение, как перед встречей великих богов, которые должны спуститься с небес на землю. Торговцы раньше обычного запирали лавки, ремесленники торопливо складывали инструменты, жители оставляли свои дома, чтобы последовать за огромной толпой, спешащей по направлению к последнему пристанищу Александра Великого. Богатые александрийцы, заплатившие за места, усаживались со своими семействами на подмостках, построенных вдоль тротуаров…
Во дворец Птолемея съезжались гости со всех концов громадного государства, чтобы на следующее утро отдать последние почести великому царю. Музыканты у входа встречали гостей чарующей музыкой.
В большом приемном зале горели многочисленные светильники. Гости один за другим появлялись в зале.
Появление сатрапа Карии Азандра произвело немалый эффект. Птолемей с распростертыми объятиями встретил своего могущественного и верного союзника.
– Приветствую тебя, доблестный Азандр! Я счастлив, что ты в Александрии. Благодарю за удовольствие, которое доставит твое присутствие на священной для всех нас церемонии. Я слышал, что ты завоевал Каппадокию до берегов Понта и присоединил ее к Карии. Поздравляю.
Азандр в свою очередь крепко обнял Птолемея и произнес приветствие, тонко соединив собственное достоинство с почтением к хозяину.
– Ты, Птолемей, намного мудрее всех нас! – этими словами Азандр закончил свою речь.
– В чем же заключается, по-твоему, моя мудрость?
– В разумном управлении вверенными тебе землями, в незначительном участии в войнах, хотя твое имя и означает «воинственный», в умении присоединять к Египту территории путем переговоров, без кровопролития.
