– Марго! – услышала она за спиной. – Марго, стой!
Она обернулась и увидела, как сквозь толпу несется Митрофан. Толкаясь локтями, снося на своем пути чемоданы, он бежал к ней. Его лицо было красным, потным, усы поникли, грудь вздымалась, казалось, он сейчас упадет от усталости.
– Не уезжай! – прокричал он. – Не надо!
– Почему?
– Просто! Не уезжай! Останься со мной! – Митрофан подбежал, схватил Марго горячими руками за плечи. – Я люблю тебя! Но прошу остаться не поэтому… Ты настоящая женщина независимо оттого, какие у тебя ноги…
– Ты любишь меня? – переспросила она.
– Да. И можешь смеяться над этим, мне все равно!
Она нежно улыбнулась, вытерла тыльной стороной ладони пот с его подбородка.
– Я не собираюсь смеяться, потому что тоже тебя люблю.
– Правда?
– Да. Ты удивительный человек, Митя… Можно я буду тебя так называть?
Проводница выскочила на перрон с криком:
– Гражданочка, вы едете или нет?
– Нет! – ответил за Марго Митрофан.
– Я еду, – сказала она ему. – Еду, – повторила для проводницы. – Секунду.
– Но почему?
– Я должна стать нормальной. Для себя, для тебя, для детей, если они у нас будут. Вы не должны стыдиться…
– Не говори глупостей!
– Я вернусь через полгода. Если ты, правда, меня любишь, то подождешь! – Марго встала на ступеньку, легко коснулась губами его усов. – Всего лишь полгода! Они незаметно пролетят! Пока, Митя! Привет отцу!
Марго поднялась еще на две ступеньки, проводница втолкнула ее в тамбур, встала в дверях, подняв флажок.
Поезд тронулся. Набрав скорость, быстро покатил по рельсам, удаляясь от того места, где стоял Митрофан.
Минута, и он исчез. А Марго со спокойной душой пошла в вагон – она знала, что Митрофан ее дождется.
Эпилог
Конец сентября выдался теплым, дождливым, богатым на грибы. В семье Голушко вовсю шла работа по их переработке – Базиль пропадал в лесу с утра до обеда, и носил их корзинами. Маслята, подберезовики, подореховики мариновали, грузди солили, белые сушили. У Митрофан открылся неожиданный талант кулинара – он консервировал грибы с большой охотой и сноровкой. Что удивительно, получалось очень вкусно.
В один из таких вечеров, когда Митрофан и Базиль сидели за столом, на котором горой лежали влажные, покрытые иголками маслята, в дверь позвонили.
– Кто это может быть? – спросил Базиль, поднимая глаза на сына.
– Понятия не имею…
– Может, Леха?
– Нет, он повез тещу на вокзал – купил ей путевку в санаторий. Теперь три недели будет отдыхать… – Митрофан положил очищенный гриб в кастрюлю. – Не будем открывать, наверняка, это новая соседка. Она положила на тебя глаз, и теперь ходит каждый вечер: то спички просит, то соль…
– Ты слышал о Мадам?
– Она умерла, я знаю…
– А Саша Сергеев?
– Не дожил до суда каких-то пару дней – его прирезали, хоть мы и поместили его в одиночную камеру… Дело об убийстве двух проституток Мадам Бовари закрыто.
– Смирнов сказал, что Жизель тоже умерла…
– Заморила себя голодом. Пролежала мертвая четыре дня, пока ее не обнаружил директор театра оперы и балета – он приехал, чтобы пригласить ее на юбилей театра…
– Зато Далила и Багира процветают. Я слышал, они на паях открыли новый бордель под названием «Перчик». Игорь работает у них охранником, Катя бухгалтером, она окончила институт, вышла замуж…
– Черная Мамба тоже вышла замуж, уехала в Америку.
– Ева купила кафе «Бонапарт» и переоборудовала его в немецкую пивную. Говорят, она пользуется популярностью…
– Только о Марго мы ничего не знаем… Как она?
В дверь опять позвонили, теперь более настойчиво.
– Откроешь, или мне, старику, тащиться? – пробурчал Базиль.
– Как по лесам шастать, так он молодой, а до двери дойти – старый…
– Иди, иди, разомнись маленько. А то все сидишь. Пузо-то от этого меньше не становится!
Митрофан кинул в отца масленком и пошел открывать.
Не глянув в глазок, он распахнул дверь.
На пороге, опираясь на палочку, стояла Марго.
– Вот я и приехала, – сказала она с улыбкой.
– Вот я и дождался, – выдохнул он.
Примечания
1
Искаженное английское «номер один».
