Все оцепенели.
Птолемей быстро нашелся, сделал широкий жест рукой в направлении троянских курганов:
– Троянцев нет. Все они лежат в этой земле.
На лице Александра промелькнула легкая тень огорчения.
Никто не хотел продолжать игру.
И тогда вперед выступил Клит:
– Тогда быть мне Гектором, сыном царя Трои Приама.
На сторону Гектора встало еще несколько воинов. И началась яростная схватка…
Направо и налево «ахейцы» и «троянцы» разили мечами пустоту, издавали победные крики…
Внезапно Ахилл-Александр копьем поразил Гектора-Клита…
Все мгновенно протрезвели…
Александр подошел к Клиту и крепко обнял его…
Для македонян участники Троянской войны были отнюдь не эпическими образами, а людьми из плоти и крови, незримо присутствовавшими здесь на этой земле.
Вечером Александр в сопровождении друзей отправился в храм Афины, где жрецы хранили щит, с которым ходил в бой Ахилл.
Когда друзья подошли к храму, их уже встречали жрецы. Верховный жрец с глубоким почтением приветствовал молодого царя:
– Хвала и слава тебе, царь Александр, дерзнувший освободить покоренные персами народы Эллады. Запомни, эллинские города, расположенные на азиатском берегу, будут с радостью встречать македонскую армию. Ради нашей Эллады, ради наших очагов, ради всего, что мы любим и чтим, царь, будь победителем!
Войдя в храм, Александр долго рассматривал щит Ахилла.
Прекрасно отделанный с внутренней и внешней стороны, окаймленный трехгранным выступом из блестящего металла, держащийся на пряжке, покрытой пятью слоями серебра, украшенный изображением героя – таким он предстал взору царя.
Александр, как завороженный, рассматривал доспехи Ахилла, затем обратился к верховному жрецу:
– Если я буду владеть доспехами своего предка Ахилла, то буду непобедим!..
В полной тишине македонский царь положил на алтарь Афины свой собственный щит как жертвенный дар.
Посоветовавшись со жрецами, верховный жрец торжественно вручил доспехи Ахилла Александру:
– Вручаем тебе доспехи великого Ахилла. Будь достоин их, Александр!
Приняв их, Александр спросил верховного жреца:
– Будет ли моя судьба равной судьбе Ахилла?
– Она превзойдет судьбу Ахилла, если ты сделаешь тот же самый выбор между короткой жизнью, исполненной славы, и жизнью долгой, но бесславной, – ответил верховный жрец.
Царь надел на голову шлем Ахилла:
– Я сделал выбор! И впредь сделаю все, чтобы достичь поставленной цели, и победы оправдали бы понесенные жертвы, как оправдали их победы Ахилла.
Окинув долгим взглядом царя, верховный жрец торжественно изрек:
– Таков и выбор богов. То, что называют свободой, заключается в возможности, предоставляемой нам богами, среди деяний выбрать то, что мы должны совершить.
Взяв в руки щит и копье великого Ахилла, Александр, как священную клятву, торжественно произнес:
– «Будет некогда день и погибнет великая Троя, старец погибнет Приам и народ копьеносца Приама!»
На протяжении всего похода перед каждой битвой телохранители приносили Александру щит Ахилла.
III
По возвращении в Афины Таида неожиданно почувствовала душевную пустоту, а в родном городе – настороженность и даже некоторую враждебность к себе. Большинство знатных афинян продолжало ненавидеть македонцев, и эта ненависть невольно коснулась и ее.
Все в городе знали о выступлении Таиды в шатре македонского царя в побежденных Фивах. И даже защита заговорщиков, которой многие в Афинах восхищались, и одержанная ею победа над Александром не могли сдержать гнева афинян.
Неясная тревога закралась в душу Таиды.
Дни проходили за днями, а вестей от Птолемея не было. Уверенность в том, что скоро она будет сопровождать блистательных молодых полководцев по землям Персидского царства постепенно таяла.
В ближайшие дни Таида решила снова посетить жрицу Панаю.
Но в первую очередь она задумала осуществить дерзкий план, который начинал складываться у нее в голове.
– Сегодня все должно измениться, – твердо внушила она себе.
Живой ум Таиды никогда не бездействовал. Она была решительна, изобретательна и всегда находила выход из любой ситуации. Вместе с Иолой они неожиданно появятся в армии Александра. Таида уже выбрала, кто их будет сопровождать.
У женщины очень мало шансов утвердиться в жизни, настоящие хозяева жизни – мужчины, – эту истину гетера постигла еще в детстве. Но она ясно осознавала свою особенность. И для себя твердо решила, что никогда не будет игрушкой в руках мужчины. Мужчина, который хоть раз познает ее любовь, никогда не захочет расстаться с нею. В любви она всегда будет выходить победительницей, и триумф ее женственности даст ей ощущение могущества.
Таида еще нежилась на ложе, когда вошла рабыня и подала ей дощечки. Любовные записки, которые она получала каждое утро, окончательно разбудили ее.
– Ну и бестолковый! Требует, чтобы я принадлежала только ему и никому больше! Чего он ждет от гетеры? Пусть купит себе рабыню. А я люблю свободу!..
– Госпожа права, – сказала ей в тон рабыня.
– Военачальники, торговцы, философы, поэты, художники, – все они одинаковы. О боги, как много я получаю посланий, в которых мужчины собираются умереть из-за меня! И хоть бы один сдержал обещание!
Рассмеявшись над своими словами, Таида очень медленно села на ложе, потом потянулась и вскочила. Обнаженной она направилась в купальню в сопровождении рабыни, которая несла благовония, притирания и свежие простыни ярко-желтого цвета.
В доме Таиды гостила Иола. Когда Таида вошла в ванную комнату, Иола лежала на массажной скамье. Рабыня занималась ее спиной.
Таиду восхитил контраст между бледно-розовым мраморным телом Иолы и склонившимся над ней эбеново-черным мускулистым телом рабыни. Черная кожа рабыни блестела, груди раскачивались в так каждому движению.
Зеленые глаза Иолы были печальны.
«Она не перестает думать о Неархе, – подумала Таида и ей стало жаль подругу. – Сегодня за завтраком надо будет ее развеселить!»
– Наконец-то! – вскричала Иола. – Я думала, что ты проспишь сегодня весь день.
– О, нет! Хватит грустить! Сегодня я кое-что расскажу тебе, а завтра…
– Что завтра?
– Что завтра – расскажу за завтраком…
Таида с наслаждением погрузилась в теплую ароматную воду.
Заботы о красоте собственного тела были одной из основных обязанностей человека в древней Греции. И гетеры свято соблюдали эту обязанность.
Когда массаж и умащивание благовониями завершились, гетеры, накинув на плечи тонкие шелковые накидки, сели в саду завтракать.
