головы влево, обладал красотой, могуществом, отвагой, мудростью, верой в себя, внутренней силой, способной перестроить мир по-своему. Это был Аполлон, но гораздо значительней; Геракл, но более могучий; Ахилл, но гораздо сокрушительней. И при всей неуловимой схожести с любимыми богами и героями это был Александр царь Македонский.
Александр Лисиппа был молодым, но он твердо знал, что одолеет самые трудные преграды и добьется всего, чего захочет.
Таида услышала шаги за спиной, повернула голову…
– Я рад встретить с тобой утро, – приветствовал ее Лисипп.
Они шагнули навстречу друг другу и крепко обнялись. Лисипп заметил, что глаза у Таиды стали более темными, обретя почти кобальтовую синеву, а черты лица казались отточенней и выразительней, чем прежде.
– Отрицать чудеса невозможно. Я вошла в твою мастерскую с грустью на сердце… Взглянула на твои работы и снова поверила в чудо… Они вернули меня к жизни!..
– Как хорошо, что пожилой мужчина может вдохнуть жизнь в юную деву!..
– Не зови себя пожилым, – возразила Таида. – Возраст человека определяется тем, сколько в нем осталось творческой силы.
Широкая улыбка осветила лицо Лисиппа.
– Твой Александр великолепен. Когда ты успел завершить его бюст?
– Я закончил его несколько дней назад, в день его победы при Иссе.
Чтобы скрыть нахлынувшие на нее чувства, Таида отвернулась от Лисиппа и молча стояла, проводя кончиками пальцев по чудесно изваянным кудрям царя. Затем, повернувшись к скульптору, сказала:
– Ничьей дружбы я не желаю горячей, чем твоей.
– Мне бесконечно жаль, что я не в состоянии отдать тебе все свое прошлое, как я могу отдать тебе будущее.
– А мне жаль, что я не могу ничем одарить тебя в ответ.
– Тут ты заблуждаешься, – мягко проговорил Лисипп. – Когда я смотрю на тебя, я не чувствую, что мне скоро будет сорок пять. Это самое драгоценное из всего, что человек может дать другому человеку.
Лисипп часто задумывался, как он мог бы назвать свое чувство к Таиде? Несомненно, это было прежде всего поклонение красоте. Физическое обаяние Таиды действовало на него с огромной силой, вызывая ощущение щемящей пустоты где-то под сердцем. Он понимал, то, что он чувствовал к Таиде, можно было определить только словом «любовь», но не хотел признаваться себе в этом. Если припомнить все увлечения, какие он испытывал в своей жизни, то как можно назвать эту привязанность? С какой было любовью сравнить эту любовь? Быть может, эта любовь, пришедшая в его жизнь так поздно, вообще не поддавалась определению словом.
Лисипп пригласил Таиду позавтракать вместе с ним в саду.
– Я угощу тебя персидскими яблоками. Они очень вкусные.
Когда они удобно расположились вокруг стола на ложах, Таида увидела ярко желтые плоды, которые заставили ее снова вспомнить Иолу.
– Это же персики! – воскликнула она.
– Ты уже ела их?
– Меня впервые угостила ими Иола. Она очень любит персики. Однажды Неарх, когда мы еще учились в школе гетер, прислал ей целую корзину персиков. Иола и познакомилась с Неархом благодаря этим замечательным фруктам. Где-то сейчас Иола? – с грустью проговорила Таида. – Я давно не получала от нее вестей.
– Значит, скоро получишь. А, кстати, я получил весьма занятное послание от Апеллеса. Закончив портрет Александра, он умчался вслед за ним, видел последнее сражение и решил создать большую фреску «Битва при Иссе». На ней будет изображена встреча на поле боя Александра и Дария. Апеллес хочет изобразить смертельный страх на лице персидского царя и беспомощное движение его руки, протянутой в сторону смертельно раненного командира его телохранителей. Взгляд же Александра, как он сообщает мне, должен быть полон царского достоинства и ненависти к врагам Эллады.
– А что еще пишет Апеллес? – поинтересовалась Таида.
– Он описывает встречу Александра с матерью и супругой царя царей.
– Расскажи, расскажи, – с нетерпением попросила Таида.
– Александр вошел в шатер обеих цариц вместе с Гефестионом.
– А как зовут цариц, он написал?
– Мать зовут Сизигамбис, а жену – Статира. Апеллес пишет, что Статира очень хороша собой.
Лицо Таиды внезапно стало грустным.
– Не волнуйся, – успокоил Таиду Лисипп, – красивее тебя нет ни одной женщины на этом свете.
Таида с благодарностью одарила скульптора лучезарной улыбкой.
– Рассказывай дальше.
– Так вот мать Дария приняла за царя красавца Гефестиона. И приветствовала его по персидскому обычаю, с плачем упав на землю.
Презрительно усмехнувшись, Таида заметила:
– Варварский обычай! Неужели даже цари следуют ему?
– Как видишь! Слушай дальше. Гефестион отступил назад и жестом дал понять, что царь – Александр. Сизигамбис и Статира страшно перепугались. Тогда Александр с улыбкой сказал: «Ты не ошиблась, он тоже Александр».
– Царь так предан Гефестиону?
– Да, – ответил Лисипп, – Гефестион для Александра больше чем друг и ближе всех на свете.
– А что было потом?
– Потом Александр сообщил царицам, что Дарий жив, что он не считает их пленницами и будет с должным почтением относиться к их высокому положению, ибо не ведет войну с женщинами. Увидев шестилетнего сына Дария, царь взял его на руки и крепко расцеловал.
– Поступок, достойный великого царя, – с гордостью за Александра произнесла Таида. Глаза ее заблестели. – Победа при Иссе принесет истинную славу македонцам, так как в ней повержено много врагов Эллады. – Внезапно повеселев, Таида предложила: – Лисипп, а почему бы нам не отметить победу при Иссе поездкой в Галикарнас?
– Прекрасная идея. Я сам не видел Мавсолея царя Мавсола. Говорят, это одно из чудес света.
Повозка, запряженная четверкой лошадей, стремительно катилась по дороге. За интересной беседой время летело незаметно. Лисипп рассказывал Таиде о карийской царице Аде, которая усыновила Александра, а он, будучи ее сыном, вернул ей Галикарнас и царский трон, который был отнят у законной царицы ее младшим братом.
– Разве у него нет своей матери? – удивилась Таида. – Олимпиада еще жива и очень любит Александра.
– Будучи сыном царицы Ады, он получает законные права на Карийское царство и ему не придется воевать с карийцами.
Таида пришла в восторг.
– Царь Александр молод и хитроумен. Но так он может оказаться заложником в материнском гареме.
Лисипп рассмеялся:
– В этом нет ничего плохого. Царица Ада баловала Александра самыми изысканными яствами. После одного из пиршеств она предложила ему своего повара, чтобы он готовил Александру блюда, достойные царя.
– И Александр согласился с ее предложением?
– Конечно, нет! Он ответил ей, что воздержанность в пище – самый лучший повар.
– Лисипп, Галикарнас ведь тоже эллинский город, захваченный персами?
– Да, и, кстати, это родина отца истории Геродота, который очень интересно описал, как галикарнасская царица Артемисия воевала на стороне Ксеркса против греков. К счастью, это редкий случай. Карийцы ненавидят персов.
