мгновения. Сейчас они, наконец, узнают, кто ведет этот корабль, вот сейчас…
Ротанов подался вперед к экрану, словно хотел сократить расстояние между катером и бортом, словно хотел его подтолкнуть, помочь.
Вдруг изображение на экране слегка смазалось и поплыло в сторону.
— Держать связь! — рявкнул Торсон.
— Он включил кормовые двигатели! Уходит!
— Ну, это вряд ли ему удастся…
Торсон двинул рукоятку ускорения ракетного шлюпа. Ротанов знал, в коротком импульсе двигатели катера способны придать ему большее ускорение, чем может корабль, гигантская масса которого требовала времени для разгона. Несмотря на несоизмеримые мощности, у катера еще оставался шанс…
Борт корабля, уплывший было в сторону, вновь стал приближаться к центру экрана. Лишь ослепительная корона плазмы работавших на пределе двигателей, время от времени попадая в поле зрения камер, портила изображение… И только сейчас Ротанов полностью оценил поведение незнакомца.
Корабль пытался уйти от ракетного шлюпа. Он избегал контакта, и его двигатели были в полном порядке. Ротанов знал, что теперь произойдет, понимал уже, что катер доживает свои последние мгновения. Он хотел вмешаться, но не успел.
Самого выстрела на экране не было видно. Лишь вспыхнул косматый огненный шар. Не слишком яркий, густого оранжевого оттенка с завихрениями по краям. Оттуда летели черные обломки, только что бывшие умной, хорошо сработанной машиной, созданной для того, чтобы оказывать помощь попавшим в беду людям…
Почти сразу сила инерции швырнула его вперед. Ротанов едва успел ухватиться за скобу, удержаться на ногах стоило невероятных усилий. В уши лез отвратительный вой и скрежет. Тормозные двигатели «Каравеллы», неожиданно включенные Торсоном на полную мощность, казалось, отбросили корабль назад.
— Зачем так резко? — прохрипел Ротанов, но его никто не услышал: пилоты, стиснутые в креслах противоперегрузочными ремнями, пригнулись к экранам. Рванувшиеся к красным секторам стрелки приборов на пульте говорили о том, что капитан не жалеет мощности на торможение.
В первое мгновение Ротанов не понял, что случилось, и лишь теперь увидел — серебристая дуга трассы идущего впереди корабля стремительно загибается вниз. Разведчик тормозил и проваливался к планете, рассчитывая, очевидно, пропустить над собой идущую сзади «Каравеллу», поймать ее в секторы всех своих бортовых противометеорных орудий. Торсон предугадал и упредил его маневр на несколько секунд, но на таких скоростях эти несколько секунд оказались решающими.
«Каравелла» тормозилась теперь быстрее разведчика, и расстояние между ними начало медленно увеличиваться.
Это продолжалось недолго. Их тяжелый корабль проигрывал более легкому разведчику в маневренности. И хотя Торсон, раньше начавший торможение, вначале увеличил дистанцию, теперь она вновь быстро сокращалась.
— Носовыми заградительный огонь по курсу! Не давать ему приблизиться на выстрел!
Перед «Каравеллой» один за другим вспыхивали косматые клубы пламени. Временами приближавшийся к ним корабль не успевал отвернуть, и тогда пламя обтекало его защитное поле, превращая корабль на какие-то доли мгновения в сверкающий огненный шар почти километрового размера. Но пламя гасло, и снова они видели на экранах хищное поджарое тело своего противника, продолжавшего, несмотря на огонь «Каравеллы», сокращать расстояние.
— А почему, собственно, мы от него уходим? Всей его мощности не хватит, чтобы пробить наши защитные поля.
— Я не измерял его мощности, — сухо отозвался Торсон. — Никто ее не измерял. Земной корабль не станет стрелять по спасательному шлюпу.
И вновь Ротанову пришлось согласиться с несокрушимой логикой капитана. Корабль, внешне выглядевший как земной разведчик, мог оказаться чем-то совершенно другим. Машиной, обладавшей неизвестными им свойствами и, возможно, несущей на борту неземное оружие. Ловушка для дурачков — вот что это такое. Вся эта погоня со стрельбой явно не входила в их первоначальные планы. И Торсон безусловно прав: их ни в коем случае нельзя подпускать к «Каравелле». Но как? Баланс массы не в нашу пользу, и хотя двигатели «Каравеллы» в несколько раз мощней, инерция сотен тысяч тонн сводит на нет это их преимущество. Разведчик тормозился быстрее, гораздо быстрее…
Оба корабля неслись по одной и той же траектории, все ближе подходя к Черной планете. К той точке над ее поверхностью, где притяжение планеты должно было развернуть «Каравеллу», а все еще не погашенная инерция движения — унести в открытый космос, прочь от планеты, по гиперболической орбите. Из-за неравномерного торможения траектория все время меняла на экране свои очертания. Недалек был уже предел, когда оставшейся скорости не хватит, чтобы уйти от планеты. Опять баланс не в пользу «Каравеллы». Из-за огромной массы ей раньше придется прекратить торможение…
Ротанов представил, как это будет. В конце концов чужой корабль настигнет их. Начнется ближний бой, в ход пойдет самое мощное оружие. Защитные поля не выдержат, и какой-то из двух кораблей превратится в облако раскаленной плазмы… Одинаково немыслимой казалась гибель любого из них.
В ближнем бою все решит перевес в мощности. Если на разведчике нет «черных пузырей», напавших на «Ленинград», или чего-нибудь подобного, — ему несдобровать. В ближнем бою «Каравелла» окажется сильней. Ее генераторы способны создать такие энергетический заряды, которые и не снились этому старенькому разведчику. А значит, ловушка поймает сама себя, и все произойдет справедливо, правильно, вот только в ядерном пламени вместе с чужим кораблем сгорит и разгадка тайны. Им все придется начинать сначала. Кто знает, каким оно будет, новое начало?
Странная это была погоня. Оба корабля неслись по планетарной орбите кормой вперед. Разведчик впереди, «Каравелла» — уже в тридцати тысячах километров позади. Кормовые, самые мощные двигатели кораблей, работали на форсаже, максимально замедляя их скорость. Но, поскольку разведчик тормозился быстрей «Каравеллы», она медленно, против воли своего капитана, настигала чужой корабль. Они пытались уйти в сторону, изменить, насколько это возможно на такой скорости, Траекторию движения. Но преследовавший их корабль в точности повторял маневры, и вновь они шли по одной и той же орбите. И вновь неуклонно сокращалось расстояние.
Ротанов взглянул на расчетное табло, где компьютер выдавал основные результаты своих прогнозов, и похолодел. Гравитация планеты росла раз в десять быстрей, чем ей было положено. «Каравелла» находилась у той роковой черты, за которой скорость корабля окажется недостаточной для преодоления притяжения планеты. А если гравитация будет расти с такой же силой, может не хватить и всей мощности двигателей, чтобы вырвать из поля притяжения этой странной планеты гигантскую массу корабля. Нужно было немедленно прекращать торможение. С каждой секундой работы двигателей точка, в которой «Каравелла» должна была изменить свою траекторию, опускалась все ниже, вплотную подходя к атмосфере планеты. Торсон нажал на черный рычаг. Рев двигателей смолк, и сразу же светящееся веретено чужого корабля на экране, словно сорвавшись с цепи, понеслось к «Каравелле».
Корабль содрогнулся от залпа заградительных пушек, еще и еще раз пророкотал этот безопасный для противника залп, окативший его защитные поля огненной пеленой разрывов.
Все, пора… Больше нельзя медлить. Иначе не хватит времени. Ноги плохо слушались, голос сел, и Ротанов подумал, что он все еще способен испытывать страх. В секунду, когда он шагнул к пульту, в его голове со всеми деталями сразу целиком встала картина того, что последует через несколько минут. Ротанов перегнулся к микрофону через плечо Торсона и проговорил обычным своим, чуть усталым и почти равнодушным голосом.
— Спецгруппе занять места по стартовому расписанию. Старт «Икара» через десять минут. «Каравелле» ждать в условленной точке встречи.
С этой секунды он брал руководство экспедицией и всю ответственность за принятое решение на себя.
Он видел осуждающий, почти возмущенный взгляд Торсона. И, выключив микрофон, попытался объяснить, хотя знал уже, что объяснения не получится, что ему придется приказывать, и все же он
