Прошли не даром, ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой!
1
Вернадский остается нашим современником. За последние годы его все чаще цитируют, на него ссылаются, им восхищаются. Продолжают работать организованные им институты, лаборатории, комиссии.
Нам еще предстоит узнать о нем немало нового: большое количество его статей, писем, документов и несколько монографий еще не опубликовано.
Новым поколениям ученых суждено «открыть» Вернадского, переосмыслить его идеи, научиться у него искусству синтеза наук.
2
В этой книге множество самых лестных эпитетов сказано в адрес одного человека. У читателя, склонного к сомнениям (то есть самостоятельно мыслящего), невольно могут возникнуть подозрения: а что, если автор ошибается, создает нездоровую шумиху вокруг видного, но, в общем-то, как бы сказать, обычного талантливого или, говоря более высоким слогом, обычного гениального ученого.
Бесспорно, любая оценка субъективна. Невозможно распределить всех талантливых людей по категориям, как распределяются спортсмены в соответствии с достигнутыми ими результатами. Нет объективных «баллов» гениальности. Каждая эпоха переоценивает историю, вносит свои исправления, дополнения и ошибки.
Печать современности неизбежно лежит на всех наших мнениях о прошлом и будущем. Существует опасность вольных или невольных подтасовок фактов и возведения в ранг гения человека недостойного. Такой прием используется для достижения собственных личных целей. В науке немало подобных примеров. Если некто продолжает дело, начатое каким-то мыслителем, повторяет и развивает его взгляды, то, естественно, превознося его до небес, тем самым возвышает и самого себя.
Конечно, читатель вправе сам проверить добросовестность и точность выводов автора. Для этого надо лишь прочитать труды Вернадского…
Во-первых, не каждый это сможет (захочет) сделать. Во-вторых, какая гарантия, что мнение читателя окажется верным?
Создается подобие замкнутого круга. Нельзя же, в конце концов, оценивать труды ученого по принципу «а мне так нравится»!
И все-таки ситуация не столь безнадежна. О творческой биографии Вернадского писали различные специалисты: геохимики А. Е. Ферсман и А. П. Виноградов, геолог и гидрогеолог Б. Л. Личков, историк науки И. И. Мочалов, философ И. А. Козиков, географ Л. С. Берг, минералог Д. П. Григорьев и другие. Мнение у всех сходится во всяком случае в одном: Владимир Иванович Вернадский — замечательный ученый, необычайная личность. На труды Вернадского ссылаются как на классические научные работы представители десятков современных отраслей знаний, в первую очередь геологи различных специальностей, географы, биологи, философы и даже медики. К сожалению, не всегда его идеи пересказываются верно.
3
С Вернадским кое в чем можно и поспорить. Например, надо ли всегда соглашаться с его манерой вести широкие исследования, выходить за пределы одной конкретной науки?
Возьмем его подход к истории минералов. Правильно ли относить к минералогии проблему судьбы отдельных минеральных видов и тем более накопления в земной коре тех или иных соединений за всю геологическую историю?
Минерал — это отдельная особь, а скопление минералов — огромное сообщество. Если сравнить минерал с отдельным человеком, то сообщество минералов де еще в ходе геологической истории будет подобно человечеству. Минералог должен изучать отдельные минералы, особи. Так медик исследует отдельных людей. Вовсе не его дело заниматься историей всего человечества!
Отчасти такая точка зрения имеет резон. Каждая наука обязывает изучать вполне определенные объекты определенными методами. Путаница тут вредна. «Беда, коль пироги начнет печь сапожник…» Представьте себе врача, который пытается поставить градусник всему человечеству, просит все человечество дышать глубже или высунуть язык.
Так-то оно так. Да не совсем. В середине прошлого века во Франции было издано объемистое сочинение Ж. Будена: «Руководство к изучению медицинской географии… содержащее медицинскую метеорологию и геологию, статистические законы народонаселения и смертности, географическое распределение болезней и сравнительную патологию человеческих племен». В нашем веке медицинская география стала отдельной отраслью знаний. Выходит, у медицины могут быть точки соприкосновения не только с историей, но деже с географией и геологией!
Обычно высоко оценивается значение новой техники в исследованиях. Действительно, телескопы открыли новые главы в астрономии, а микроскопы — в биологии, геологии. Однако кроме техники и нужд практики, существует еще одна (и не только она!) движущая сила научного прогресса. На одну науку нередко оказывает решающее влияние другая наука. Она позволяет обнаружить новые проблемы, по- новому переосмыслить старые. На стыке двух наук, как известно, может появиться новая отрасль знания.
Выходит, Вернадский был все-таки прав, выводя минералогию из традиционных границ. Тем самым он открывал пути для новых открытий — не только в минералогии, но и вообще в науках о Земле…
Поспорить с Вернадским, конечно, не возбраняется. Только не следует забывать, что он может в этом споре победить.
4
Вернадский не был мастером научных парадоксов. Его идеи, выраженные в виде кратких формулировок или формул, далеко не всегда способны поразить воображение читателя. Возможно, поэтому он не стал столь знаменитым для широких масс ученым, как, скажем, Альберт Эйнштейн. (Существенно и то, что в школьных программах уделяется большое внимание физике, а геология изучается вскользь, как бы между прочим, очень поверхностно.)
Популярность Эйнштейна среди специалистов определяется во многом его теорией фотонов и фотоэффекта (за нее он был удостоен Нобелевской премии) и многими другими работами, хотя для большинства он знаменит своей теорией относительности, с ее парадоксами и отклонениями от привычных установок здравого смысла. Подобные идеи всегда волнуют умы, служат основанием для сотен популярных
