1.
31 октября 1956 г.
Москва
Дорогая, милая моя Наташа!
После того как я узнал тебя, я испытываю, кроме моей безумной любви к тебе, острую потребность раскрыть самое существо и сокровенные возможности пути к совершенству, которыми ты, несомненно, обладаешь. Я пытался рассказать об этом, но у меня не выходило, ибо всегда разум был в тени моей любви. Поэтому я буду пытаться осуществить в письме то, чего я не смог сделать посредством беседы. В этом (первом) письме я хочу наметить, в каком разрезе будет идти наша переписка. Если пойдет удачно, то можно будет излагать свои мысли более или менее систематически, чтобы впоследствии из этих писем вычленить схему будущей философской системы. Эту систему я мыслю как попытку синтеза западной и восточной мудрости. Мне кажется, целесообразнее при этом останавливаться на философских учениях Востока, так как европейские школы уже в какой-то степени известны. Вообще-то, систематическую беседу начнем, я полагаю, когда наладится наша переписка.
Всем известно, что человек хочет вести свою жизнь в свете познания самого себя и мира, вникая не просто в рассмотрение непосредственных результатов своих деяний, но даже далеко идущих последствий. Таким образом, желание познавать вытекает из разумной природы человека. Философия является попыткой удовлетворить это самое желание осмысливать. Поэтому философия — не просто удовольствие, а необходимость. Если сказать словами англичанина Huxley, то примерно выходит так. Человек живет в соответствии со своей философией жизни, со своим пониманием мира. Это верно даже в отношении большинства беззаботных людей. Без метафизики жить невозможно. Нам дано выбирать не между некоей метафизикой и отказом от нее, а всегда — между хорошей или дурной метафизикой.
Особенно важно для человека, ставшего на путь совершенствования, для которого возможность этого вместе с тем и великий долг; Для него особенно важно воспитать к себе волю к свободе и посредством этого завоевать нравственную свободу — прежде всего познать
самого себя, отбросить свои дурные стороны души и приобрести хорошие. Для этого необходимо знать, что — хорошо, а что — плохо. Разобраться в этом не так-то просто. Большинство людей зло принимают за добро, и поэтому в мире вечно идет борьба. А устранить вообще всякую причину, порождающую зло, никто не собирается, ибо это бессмысленно: с исчезновением зла исчезло бы и добро. Понятие добра существует постольку, поскольку существует его противоположность — зло. Но нужно воспитать в себе добро таким образом, чтобы я радовался своим добрым деяниям, и в конце концов доброе деяние стало бы для меня жизненной необходимостью. Тогда: во-первых, я буду удовлетворять свои нравственные потребности (этим деянием); во-вторых, этим же добрым деянием помогу и другим, ибо доброе деяние говорит само за себя — оно предназначено для помощи другим. Без этого нет совершенства, а без совершенства нет йогина. Всякий, кто поставил себе цель серьезно заняться йогой, должен разобраться в добре и зле — это первое. Для этого нужно знать философию нравственности.
Каждый человек, стремящийся к самопознанию, ставит перед собою цель, для достижения которой он должен сохранить свободу — это второе. Тем более, для достижения такой высокой и благородной цели, как состояние йогина, необходимо сохранить индивидуальную свободу от чувственного влечения, от мира.
Лишь после этого необходимо укрепить веру — это третье. Вера должна быть совершенно непоколебимой. При этом нужно твердо знать, что задача созерцания очень трудна: могут быть всякие неожиданные препятствия на пути к достижению. Но любые препятствия можно преодолеть при наличии сильной воли, индивидуальной свободы и непоколебимой веры. Эти три условия являются краеугольным камнем для построения здания школы йогачаров.
Тот, кто стремится к состоянию йогина, должен уяснить четыре вопроса: 1) о страдании, 2) его происхождении, 3) о прекращении страдания, 4) а также о пути, ведущем к прекращению страдания. «Это, — говорят йоги, — приносит пользу, способствует святости жизни, приводит к отвращению от всего земного, к уничтожению страстей, к прекращению страданий, познанию высшей мудрости, к нирване». Ответы на эти четыре вопроса составляют сущность просветления йогина, которым он стремится поделиться со всеми ближними, и известны под названием Четырех Благородных Истин (на санскрите — чатвари арьясатьяни):
I — жизнь в мире полна страданий;
II — причина этих страданий;
III — страдания можно прекратить;
IV — есть путь, ведущий к прекращению страданий.
Вот об этих Четырех Благородных Истинах мы и будем говорить дальше. В этом письме я даю только общие штрихи.
Первая Истина. Буддисты говорят, что с той минуты, как человек рождается, он попадает в круговорот зависимостей и лишается свободы. Рождение, старость, болезнь, смерть, горе, печаль, желания (чувственное влечение, любовь), отчаяние — все, что порождено привязанностью к земному, есть страдание. Так как все люди подвержены этим страданиям, несовершенству, то они по отношению друг к другу становятся волками (врагами). Если иные говорят, что в жизни столько прекрасного, что не хочется с нею расставаться, то они ошибаются; эти мирские радости представляются удовольствием лишь близоруким людям. Кратковременность этих удовольствий, горе, испытываемое при их утрате, вечная боязнь потерять их и другие тяжелые последствия сводят на нет радости жизни и превращают их в подлинные источники страха и скорби.
Вторая Истина: о причине страданий. Происхождение зла объясняется буддистами с помощью особой концепции естественной причинной связи — кармы. Согласно этой теории, нет ничего необусловленного, все зависит от определенных условий. Так как каждое событие порождается некоторыми условиями, должно существовать нечто, бытие которого порождает страдание.
Земные страдания, говорят буддисты, возникают из факта рождения. Если бы человек не был рожден, он не знал бы этих тягостных состояний. Рождение, в свою очередь, обусловлено стремлением к становлению, силой слепого стремления или предрасположения к рождению, стремлением, вызывающим наше рождение. Наша умственная приверженность (схватывание) к земным вещам является условием наших желаний быть рожденным. Эта приверженность, в свою очередь, возникает из нашей жажды, страстного стремления наслаждаться предметами внешнего мира. Но откуда происходит это желание? Мы ведь не можем стремиться иметь то, чего мы не испробовали, не имели раньше. Предыдущий чувственный опыт, скрашенный некоторыми приятными ощущениями, является причиной жажды, страстного стремления. Но ведь чувственный опыт невозможен без контакта между органами чувств и объектами. Этот контакт, в свою очередь, не мог бы возникнуть, если бы не было шести органов познания: пяти чувств и ума. Наличие этих шести органов внешнего познания зависит от телесно-духовного организма, составляющего воспринимающую сущность человека. Но этот организм не мог бы развиться во чреве матери и родиться, если бы он был мертв, т. е. лишен сознания. Сознание же, которое входит в зародыш еще в теле матери, является только результатом впечатлений нашего прошлого бытия. А последняя ступень нашей прошлой жизни, ступень, предшествовавшая нашей сегодняшней жизни, в свою очередь, содержит в концентрированном виде все впечатления, результаты всех предшествовавших, прошлых деяний.
Впечатления, которые ведут к новому рождению, вытекают из неведения (невежества) истины. Если бы преходящая, полная страданий природа земного существования была познана человеком вполне, тогда у нас не могло бы возникнуть кармы, вызывающей новое рождение. Неведение истин (невежество), следовательно, есть коренная причина впечатлений, т. е. стремлений к новому рождению.
Вкратце:
1) страдание в жизни обусловлено рождением;
2) рождение — стремлением к жизни (к наслаждению);
3) стремление к бытию — умственной привязанностью к объектам;
4) привязанность — жаждой, желанием вещей;
