— Нет, ты ещё ничего не понимаешь, — с фамильярной жёсткостью отозвался медик, однако это сейчас не покоробило командира.
— По крайней мере, я знаю, куда ты исчез из расположения батальона, — согласился он, — и знаю, что тебя миновала участь капрала Флейшера. Густав! Помоги мне! Я приехал поговорить со старым сербом о Христе. У меня очень мало времени!
— Хочешь говорить о Христе, но не имеешь времени? — холодно усмехнулся Кальт.
— Меня отстранили от службы, — признался Джейсон, — через три часа я улетаю домой…
— Мне это известно.
— Я нашёл твою записку на медицинском бланке и растолковал её как предложение… или приглашение к разговору.
— Правильно растолковал. Так говори.
— Но я не знаю сербского!
— Зато Радмир владеет английским.
— Владеет? — изумился Джейсон, взглянув на старика. — Владеет и слышит?.. Но почему молчит?
— Молчу, ибо не услышал ещё вопроса, который привёл тебя ко мне, — тихим низким голосом проговорил старый серб.
— Я задавал вопрос!.. Меня интересует, правда ли, что Христос долгое время жил на Сатве?
— Это всего лишь праздное любопытство, — вместо Радмира ответил Густав. — Ты сейчас напоминаешь богатого и скучающего туриста, а он не желает исполнять роль гида.
Старик перевёл взгляд на Кальта и встал, запахнув полы кожуха.
— Ступай за мной, — приказным тоном предложил он Денизу.
Тот послушно двинулся за Радмиром, оглядываясь на Кальта и спрашивая взглядом — куда? зачем? Старый серб привёл его к камню, бережно отворил калитку в железной кованой изгороди и пропустил Джейсона вперёд. Вокруг этого обломка скалы, напоминающего опрокинутую и вонзённую в землю пирамиду, тоже были зимние голые кусты роз, посаженных ровными кругами, и подойти к камню можно было лишь по единственной узкой дорожке, выложенной плиткой. У самого подножия был начертан непонятный знак — вертикальная белая линия с четырьмя точками справа.
— Поднимись на этот камень, — велел старый серб.
Дениз пожал плечами и, осматривая стенки с отрицательным уклоном, обошёл скалу вокруг.
— Без снаряжения… или хотя бы страховочного фала не подняться, — сказал он. — Нет ни одной подходящей стенки, никаких выступов…
— Не отрицай того, что ещё не испытал сам, — заключил Радмир. — Попробуй взойти.
— Я вижу, это невозможно!
— Не верь глазам своим. Подойди к любой стороне и забирайся. У тебя сильные руки и подходящие ботинки. Ты легко поднимешься на вершину. Я буду тебе вместо страховочной верёвки.
По программе боевой подготовки морских пехотинцев Джейсон сотни раз взбирался на отвесные скалы и стены, в том числе и с отрицательным уклоном, но только с обязательным альпинистским снаряжением. Будь сейчас фал — заскочить на восьмиметровый камень было делом двух минут. Однако спорить со стариком он не хотел и, в полной уверенности, что ничего не выйдет, подошёл к стене, прислонился к ней грудью и раскинул руки.
И внезапно почувствовал, будто неподвижный, глубоко вросший в землю кусок скалы медленно качнулся, отрицательный уклон превратился в вертикаль, а затем и вовсе начал выполаживаться, так что тело как бы притянулось к камню. Джейсон нащупал пальцами шероховатость, способную удержать ладони, и осторожно опёрся одной ногой о что-то невидимое. Затем подтянул и утвердил на стене второй ботинок. Он был всего в полуметре над землёй, однако держался на стене! Перевёл дух и, соблюдая основное правило скалолазов всегда иметь три точки опоры, — переместился вверх ещё на десять дюймов. Это казалось невероятным, но он двигался и достаточно легко, без крайнего напряжения сил. Вдруг приступ восхищения и восторга охватил душу, так что он тихо рассмеялся. И в тот же миг сорвался со стены и очутился на земле. Благо, что поднялся всего на метр, не больше…
— Ликовать станешь, когда взойдёшь на камень, — сказал старый серб. — А сейчас трудись и, пока забираешься, не думай о том, какой ты сильный и ловкий.
Джейсон вновь навалился грудью на стену и начал всё сначала. Распластавшись, он медленно полз вверх, удерживаясь на плоскости всем телом, в том числе и одной щекой. И тут его осенила бесхитростная мысль, что подниматься на скалу легче, чем бороться с собой, с чувством восторга, подступающим к груди, как приступ кашля. И чем выше он забирался, тем сложнее становилось преодолевать безотчётную радость, возникающую естественно — ибо он странным образом совершал то, что не мог совершить ни при каких обстоятельствах. Так было, пока он не нашёл вдруг форму самоконтроля — страх сорваться вниз с шестиметровой высоты, причём, спиной назад. Можно не успеть развернуться на лету и сгруппировать тело. Тогда к одной позорной ране добавится ещё сломанная нога или рука…
Последние два метра он одолевал лишь с помощью этого чувства, и когда, наконец, выполз на плоскую вершину, то, едва встав на колени, он ощутил не восторг, а ужас.
— Что же ты теперь не ликуешь? — спросил его старый серб. — Ведь ты же достиг вершины!
— Я подумал… — с прерывистым дыханием отозвался Джейсон. — Как теперь спускаться.
А спускаться предстояло вслепую, разумеется, ногами вниз и невозможно оторвать от камня головы, чтобы посмотреть, на что ставишь ботинок. И знал же, что обратный путь со скалы без страховки всегда опаснее и труднее, но почему-то, пока забирался, это не приходило в голову. Он подобрался к краю и глянул вниз: стены всё-таки были с отрицательным уклоном!
— Никогда не подстёгивай себя страхом, — посоветовал старик. — Он как яд: в малых дозах приносит пользу, но быстро накапливается в душе и отравляет жизнь.
Нравоучительность старого серба вдруг стала раздражать Дениза. Он сел к нему спиной и, уронив голову на колени, медленно отдышался. Селение вокруг было как на ладони. По улицам ходили люди и многие смотрели в сторону камня, должно быть, заметив на вершине человека. Получилось, он сам себя загнал в ловушку, на потеху деревенским жителям, поскольку за изгородью остановились две женщины и о чём-то заговорили, засмеялись, указывая пальцами на Джейсона — кажется, что-то советовали. Он встал, решительно подошёл к краю и, улёгшись на живот, свесил ноги.
Опоры не было! Сколько бы он ни искал её — ботинки срывались со стенки и болтались в воздухе. Висеть долго на руках было опасно: потом не хватит сил вытянуть тело обратно на вершину. Первая попытка оказалась впустую.
— Ты можешь спрыгнуть, — предложил старый серб, и это прозвучало как издёвка. — Правда, из тех, кто прыгал с этого камня, не многие потом хвастались своим здоровьем.
Джейсон глянул на часы: максимум через двадцать минут следовало уезжать из селения, иначе не поспеть к вылету транспортника. А в предписании стоит дата и время убытия. Он обследовал кромку камня в надежде отыскать какие-нибудь следы, где спускаются, и ничего не нашёл. Почти правильный четырёхугольник был ровный по краям, словно обработанный каменотёсом. Время, как всегда в подобной ситуации, потекло стремительно и не подсказывало никакого решения, наполняя сознание суетливыми мыслями.
— Тебе пора в обратный путь, — напомнил старик. — Спускайся же. Или я подам верёвку.
Дениз молчал, всё более впадал в состояние нерешительности и оттого наливался угрюмой злобой. Радмир ушёл к своему дому и скоро вернулся оттуда с мотком жёсткой крестьянской бечевы. Он не спеша отвязал конец, размахнулся и неожиданно сильной рукой забросил канат на вершину, прямо к ногам Джейсона. И тут же заякорил страховку за невидимый крюк у основания камня.
— Путь открыт, иди, — предложил он. — Только не ожги рук.
Джейсон поднял верёвку, слегка натянул её и с ненавистью отшвырнул от себя.
— Нет! Нет!.. Неужели отсюда невозможно спуститься иначе?! Старик! Ты знаешь другой способ!
— Знаю, — немедленно пробасил он. — Только он тебе не подходит.
— Почему?!
— Ты спешишь, нет времени молиться. К тому же не умеешь этого делать.
— Научи!
