превращает пожар в инструмент получения гарантированной прибыли, а сам пожар сильно упрощает введение земли в коммерческий оборот: одна канистра бензина – и был лес, а через несколько лет стал коттеджный поселок.
Вторая причина лесных пожаров лета 2010 года: чудовищный Воздушный кодекс, введший разрешительный порядок на выполнение полетов. Кроме России такой существует, наверное, только в Северной Корее. Федеральные авиационные правила требуют от каждого эксплуатирующего летательный аппарат иметь собственный штат разнообразных инспекторов. Соответственно, административные издержки повышаются до уровня, при котором фирма, имеющая одну-две единицы малой техники (в том числе наблюдательной и пожарной), по чисто коммерческим причинам не имеет возможности их эксплуатировать – по крайней мере, легально. Соответственно, малая авиация, в достатке существовавшая даже в Советском Союзе и активно использовавшаяся не только для выявления очагов возгорания, но и для тушения, уничтожена как класс.
Третья причина: перебазирование авиации МЧС на зарубежные площадки: в Португалию, Испанию, Грецию. В России МЧС получает деньги бюджета на поддержание авиации, а в этих странах дополнительно зарабатывает огромные средства. Надо полагать, чистую прибыль, а в России гори все пропадом, бюджетное– то финансирование никуда не денется.
Четвертая причина пожаров – безумное лоббирование несуществующего отечественного производителя малых (легкомоторных) воздушных судов. Новый «аэротрактор» АТ-802 сбрасывает за один заход всего лишь 3000 литров огнегасящей жидкости при стоимости самолета полтора миллиона долларов.
Пятая причина – непозволительно позднее привлечение армии к тушению пожаров. Формулировка «начальник в отпуске, только он может приказать» – тот случай, когда безумие оборачивается преступлением. Между тем оперативное привлечение армии к тушению лесных пожаров и в целом к преодолению стихийных бедствий широчайшим образом не только применяется за рубежом, но и применялось в Советском Союзе.
Шестая причина – замалчивание последствий пожаров и отсутствие нормальной пропаганды.
Все, что касается инфраструктуры обеспечения безопасности, реформаторы и либералы спустили в канализацию под предлогом разговоров об экономии бюджетных средств. И леса не опахивают, хотя эта мера не очень эффективна, и не борются с вредителями.
Вот вам анекдот: в Рязанской области 20 % зерновых, уцелевших от засухи, уже после того, как они уцелели, сожрал расплодившийся от жары и уничтожения системы защиты растений от вредителей хлебный комарик, о котором за последние тридцать лет вообще забыли и помнить.
Там же сгорела знаменитая деревня Криуши, воспетая Сергеем Есениным еще в «Анне Снегиной».
Многие пожары, кстати, вызваны и практическим уничтожением российского животноводства. Скота, поедавшего траву раньше, нет, трава уходит под снег – и каждую весну траву выжигают. Этим летом из-за жары трава высохла на корню досрочно, что также существенно повысило пожароопасность.
Скот же уничтожен стимулированием субсидируемого импорта, когда для чиновников и олигархов намного выгоднее купить мясо за границей, чем позволить крестьянам его выращивать. Потому что крестьяне положат деньги в карман и взяток заплатят не очень много, а если вы организуете торговлю централизованными поставками импортного мяса, то сможете получить значительно больше взяток, да еще и поставляемое мясо по высокой цене будет продаваться. То есть российское животноводство практически уничтожено, и не съеденная скотом, которого больше нет, трава горит.
В 2009 году потребление зерна в России составило 75 млн тонн в год, и мы его еще и экспортировали. Для нормального самообеспечения с учетом потребностей животноводства при сегодняшних российских, то есть безбожно устарелых аграрных технологиях, надо иметь тонну зерна на человека в год. У нас 140 млн человек. То есть мы потребляем зерна в два раза меньше, чем нужно. Почему? Потому что половина мяса завозится по импорту, не давая возможности встать с колен российскому животноводству.
И ведь тонна зерна на человека – это старый, советский норматив. В Белоруссии, поскольку у них агронаука существует (это простая закономерность: если у власти нет либеральных реформаторов – значит, у страны есть наука), распространены и современные технологии, и им нужно только 800 кг зерна на человека. При этом оппозиция рыдает, что это неэффективно, потому что по современным белорусским же технологиям нужно только 600 кг зерна. Просто эти технологии медленно распространяются.
Тонна против 600 кг – вот выражение нашего комплексного системного отставания, которое особенно наглядно выявила засуха.
Увлеченные Интернетом и модными импортными электронными игрушками, мы забыли, что живем, по сути дела, в земледельческой стране, остро зависящей от ситуации в дышащем на ладан, но все еще существующем сельском хозяйстве. Частным лицам это простительно, но правительству, которое, судя по всему, «прохлопало» засуху, как какой-нибудь сисадмин, – нет.
Минсельхоз имел прогнозы на засуху, но заблаговременно не предпринял практически ничего.
Возможно, потому, что для понимания степени адекватности прогноза надо самому обладать некоторыми знаниями – а в 2000-е годы шло (кстати, идет и сейчас) изгнание профессионалов практически из всех сфер госуправления с их заменой «эффективными менеджерами», подменяющими всеобъемлющий процесс управления простым «рулением» финансовыми потоками. Это происходит в силу логики либеральных реформ, направленных, насколько можно судить, на максимизацию коррупционных доходов за счет деградации и, в конечном счете, уничтожения реформируемых общественных систем.
Не имея специальных знаний, оценить реальность прогноза очень сложно. У нас ведь уже была засуха несколько лет назад, но тогда падение сбора зерна в традиционных житницах страны было с лихвой компенсировано его ростом в Сибири, где засуха означала улучшение климата. Возможно, на что-то подобное надеялись и в этом году.
А может быть, сотрудники Минсельхоза были заняты придумыванием финансовых схем, и заниматься исполнением его главной обязанности по развитию сельского хозяйства, в том числе реагировать на неблагоприятные погодные условия, стало просто некому.
Случившаяся засуха беспрецедентна. Действительно, глобальное изменение климата имеет место быть, хотя, может быть, и не из-за человеческой деятельности. За все 130 лет метеонаблюдений подобного не происходило.
Но вот то, что к ней не готовились, что она должна была продлиться месяц, чтобы хоть где-то кто-то начал хотя бы разговоры о поддержке сельского хозяйства, – это чудовищно. Чтобы это государство проснулось и обратило внимание на страну, должны, насколько можно понять, начаться чудовищные пожары, сгореть целые деревни, погибнуть десятки людей… Вообще говоря, в нашем Уголовном кодексе есть статьи за преступное бездействие, неоказание помощи и служебную халатность, приведшую к особо тяжким последствиям.
При оценке ситуации надо отделить природное бедствие от управленческого… ну, почти преступления, а может, и не почти – это уж пусть суды решают в отношении наших лидеров.
Вполне возможно, что последствия беспрецедентной засухи нельзя было нейтрализовать, даже если бы работа началась сразу после получения соответствующих прогнозов.
Но попытаться сделать это государство обязано. Чиновники обязаны организовать усиление пожарных частей, превентивную поддержку сельского хозяйства, разъяснительную работу с населением.
А ведь и сейчас высшие руководители на голубом глазу говорят порой: мы, мол, не будем поддерживать сельское хозяйство, пока детально не выясним все последствия засухи.
Вот масштабы бедствия: зерновых и зернобобовых собрано ниже прошлогоднего на 38 %, картофеля – на 32 %, сахарной свеклы – на 19 %, подсолнечника – на 15 %, овощей – на 11 %.
Основной удар пришелся на Поволжье и центральную Россию. Засуха почти не затронула основные житницы юга и зерновые регионы Сибири, но и в Сибири, тем не менее, урожай ниже прошлогоднего.
В ходе засухи губернаторский корпус вполне закономерно продемонстрировал свою полную несостоятельность.
Представьте: вас назначили губернатором в регион, над которым вы даже на самолете никогда не пролетали. Вы реально отвечаете не перед вашей областью или краем – вас там никто не избирал. Даже не перед местной хозяйственной элитой. Вы отвечаете перед клерком в администрации, который ваши
