серьезности.
Но образности речи не потерял.
- Я же говорю вам - тайна. Тут их хватает. И избы есть, и развалины, и пожарища. Когда-то чудаков здесь хватало. Промысловики, аборигены, исследователи. Это сейчас всё забросили-запустили… А какие названия! Вон там, на юге, есть Перевал Непорочного Зачатия, интересно, да? Он расположен на плато, разделяющем реки Аян и Дулук. Туда надо по долине реки Муниль подниматься, отсюда не видно. Кругом вообще много необычного - знатоки говорят, что на юге озера аянские вороны в два раза крупней обычных, видать, хорошо питаются.
Все уставились на юг.
- Посмотрите, Рита, одни краски чего стоят! Вот где настоящая мистика, - хвастливо продолжил он. - Еще не раз нечто подобное увидите, уж покажу, я все места знаю! В нашей фирме приключения вам гарантированны. Да… Как говорил Иван Сусанин подлым полякам: 'Ну что ребята, водки не обещаю, но погуляем хорошо'. Юрген, вы любите поляков? Я нет.
На юге Аяна преждевременно хозяйничали зимние цвета - густая темная синева чистого кусочка неба и прозрачные голубые блики высоких гор на востоке. А на севере, там, где за далекими горами возвышенности Нимакит солнце скрывалось перед взрывным утренним выплеском, небеса и склоны уже таинственно сверкали ярким светом расплавленного золота. Как бы показывали: 'Сокровища здесь!'
Они тронулись в путь ранним утром.
Утром же прошел первый дождь, вызвавший первую походную суету. Можно сказать, мелкий. Когда заводили моторы, мимо важно проплыла огромная темно-серая туча, напитанная водой, как губка. Но путников небесная хозяйка пощадила, не сбросив боезапас на еще не собравшуюся группу.
Поначалу 'Шерпам' было туго, маршрут шел по низине, поросшей кустарником. Им предстояло пройти до мелководного устья двух рек Амнундакт (одна текла с юга, ее иногда называют еще и Манумакан, из долины Нерала, а другая с востока) и далее до волока на реку Нерал. Поехали вдоль оленьих троп, легко миновали небольшой разлив, и вскоре увидели уже афишированную Сержантом местную достопримечательность - старое тунгусское кладбище. Все могилы располагались в красивом месте - на ягельных холмиках, откуда было видно и долину реки, и озеро Аян. Иностранцы спешно выскочили из машин, охали, фотографировали. Почему-то у попадающих сюда всегда принято фотографировать и снимать на видео захоронения малых народов. А вот прах цивилизации не интересен, часто ли вы видите экскурсионные группы возле городских кладбищ? К чести иноземцев, ни у кого из них и мысли не возникло что-то взять с земли и тем самым потревожить могилы с традиционным дровяным настилом и христианским крестом необычной формы. Дотрагивались до серого дерева бережно. В прошлом году Андрей Донцов с Лапиным наткнулись в предгорьях на почти такой же деревянный крест в излучине реки, на перекладине которого пришлые уроды вырезали надпись 'ДМБ2000' и 'Metalliкa' с русским 'к'.
Еще через несколько минут пути показались совсем другие следы человеческого бытия - брошенные дюралевые детали катамарана какой-то неудачливой экспедиции.
Дальше открылась долинка с наледной поляной. В разрыве туч над уже пройденной частью маршрута к реке пробился косой столб солнечного света, стало веселей и уютней. Местность во многих местах была такой ровной, что Лапин смог расслабиться и даже полюбоваться встречной флорой. В его машине сидели немец и Рита. Пассажиры так распределились еще и сообразно соображению: в каждой группе по два ствола. Женщина сидела на переднем сиденье, а Юрген удобно устроился позади, поставив карабин слева возле контейнеров - на заднем сиденье и места больше, и спокойней, уединённей, что ли. К тому же, именно там в крыше кабины был вырезан широкий откидной люк, можно вылезти наверх при необходимости.
- Некоторые здешние места весьма похожи на пейзажи Швеции, - объявила Рита, глядя на молчаливого водителя-проводника. Этот внешне всегда спокойный парень ей нравился. Вроде тихий, скромный, сам для себя философичный, но какой-то бесёнок в нем все-таки сидит.
- Вы бывали в Швеции, Игорь? - спросила она.
- Нет, я там не был, - чуть виновато откликнулся сталкер, осторожно объезжая подозрительное болотце и выводя машину на моренный вынос. - Но зато я этой зимой имел дело со шведским жителем, даже аборигеном.
- Вот как? Расскажите нам поподробнее.
- Он жил у меня в квартире.
- Даже так? Мужчина? Женщина? Какой-нибудь металлург?
- Да нет же… Сейчас я расскажу, секунду, - Лапин сбавил газ, реагируя на маневры мягко раскачивающегося впереди 'Шерпа', что торил дорогу под управлением Сержанта и размеренно продолжил, тщательно подбирая английские слова:
- У нас в Норильске продавали елки. Ну, новогодние, знаете… Все торопились, покупали, уж больно они красивые, эти ваши елки. Ровные, аккуратные, как у Диснея. А у нас дома всегда жара. Знаете, после того, как намерзнешься в походах, хочется капитально прогреть кости… Вот. И хвойный аромат пошел просто волнами, густыми такими. И из какой-то шведской елки вылезла шведская божья коровка! - Игорь перевел народное название насекомого дословно и потом уже показывал размер, пояснял про цвет и точки на хитине крылышек, пока слушатели понятливо не закивали головами.
- Спала себе среди веток. Наверное, даже и не поняла, что перенеслась во сне на такое расстояние.
Рита и немец с изумлением слушали.
- Ребенок распереживался, меня спрашивает, а я и сам не знаю, чем её покормить. Ползает она по детской руке, по стулу да по столу. Ну, что тут делать? Попробовали мы втроем спеть ей специальную русскую песенку: 'Божья коровка полети на небо, принеси нам хлеба' (по-английски это звучало просто ужасно, никакой лирики), но она нас не послушала. Наверное, нам надо было петь по-шведски.
- Lilla ko flyg till himlen och bringa oss brod, - неожиданно пропела шведка.
Несколько секунд был слышен только звук двигателя, а потом уже и Юрген тихо запел что-то мелодичное, похоже, детское, протягивая вперед, что бы Игорь увидел, узнаваемое скуластое лицо родного карапуза на забранной в прозрачный футляр фотокарточке.
- Ну, мадам, мне, к сожалению, тут знакомо только 'флюг' и 'брод', думаю, что это 'лети' и 'хлеб'. Не знаю, не учил я шведский. Жаль, что не знал. Вот когда побываю у вас - подучу. А 'коровку' мы отдали в детский сад, у них там оранжерея, - открыто улыбнулся Игорь, а Рита даже коснулась его рукой в искреннем сентиментальном порыве.
Вскоре 'Шерпы' выкатили на озерцо Манумакли, из которого и вытекает Амнундакта. Словом 'манумакли' бесхитростно называются многие верховые озера в каньонах. В переводе с эвенкийского Долгое, а еще лучше - Длинное. Фантазия у местных народов, похоже, работала так же, как и у наших первых геологов, у тех то же самое, сплошь 'листвянка', 'быстрая' да 'щучье'.
Этот этап путешествия позволял моторизованным зрителям разглядеть все ландшафтные зоны Путоран: горную арктическую пустыню, горную тундру, редколесья верхней части склонов, тектонические трещины и речные террасы. День раскатывал пред ними голубые горизонты, они медленно ехали над озером по ягельным полянам, оставляя по бокам туманные загадки распадков. Вскоре наткнулись на старую стоянку оленеводов, в центре которой лежали на боку полуразвалившиеся нарты. Опять стоп… Крауф, пользуясь моментом, даже сбегал наверх, поднимаясь по негустому лиственному лесу с редким подлеском из ольховника.
Пока члены экспедиции изучали артефакт и пили кофе с бутербродами, а Рита бродила по кругу поляны со своим странным прибором в руках, Лапин подошел к Сергею и усмешливо спросил:
- Заметил я, как ты аккуратно каждый куст объезжаешь. Эмаль поцарапать боишься?
На что Сержант ответил ему монологом узбека из анекдота:
- Машин-то новий, рюсский, никилированний… Вдрюг тебе столб дарог пирибижаль? Вах-вах, голова начальник на капоте газета читай! Знайш, я так думай - начальник мне новий дадут, радиатор - не-е-ет…
