удалось искусными маршами, удачной высылкой отрядов и одновременной угрозой нескольким пунктам смутить федералистов и вселить в них сомнение насчет пункта, где они должны ожидать главного удара. Необыкновенная подвижность высылаемых им летучих колонн делала собирание сведений об их силах и намерениях крайне затруднительным. Способность войск Моргана к большим переходам видна из того, что ко времени приближения к Мидуэ они сделали за 8 дней несколько более 300 английских (или 75 немецких) миль и, несмотря на это, были совершенно свежи и бодры.
Прибыв в Мидуэ и имея, таким образом, превосходные силы на обоих флангах, Морган прибег к содействию телеграфа, для действия которым находился в его штабе необыкновенно искусный в этом деле канадец Эльсфорс. Заставив телеграф действовать в обе стороны, он соединил между собой обоих федералистских генералов, перехватывал их приказания, посылал депеши, вследствие которых войска северян были разосланы по различным, совершенно ложным направлениям.
Успех этого рейда, который был доведен до Цитияны, на железной дороге Лексингтон — Цинциннати, был чрезвычайный: о достигнутых при этом результатах говорится в донесении Моргана следующее:
Я выступил из Ноксвилля 4-го сего месяца с почти 900 человек и вернулся в Ливингстон 28-го с 1200 человек, пробыв, таким образом, в отсутствии 24 дня. За это время я сделал более 1000 миль, взял 17 городов и уничтожил все имевшиеся там правительственные запасы и оружие, рассеял около 1500 человек местной милиции (home-guards) и отпустил на слово около 1200 человек регулярных войск. Моя потеря убитыми, ранеными и пропавшими без вести простирается до 90 человек.
При втором рейде в августе 1862 г. Морган захватил железную дорогу Луисвилль — Ношвиль у Галлатина, в тылу армии Буэля и тем вынудил этого последнего, отрезанного, таким образом, от базы, отступить к Луисвиллю.
В происшедшем вскоре за взятием Галлатина бое у Гартсвилля часть отряда Моргана столкнулась с федеральной конницей, бросившейся на нее с саблями в руках. Об этой стычке Дюк говорит: Изгородь, шедшая с восточной стороны луга, была разрушена; около 300 человек ворвались в него и бросились наискось с обнаженными саблями на линию лошадей. Между тем роты В, С, Е и F[115] спешились и стали на колени за низким забором по ту сторону дороги; подпустив неприятеля на 30 ярдов (около 36 шагов), они дали залп, действие которого было убийственно. Тут можно было видеть силу огня этой длинной линии, которую так легко было прорвать. Каждый стрелок стоял свободно и мог выбрать, в кого целиться; поэтому, как только дым рассеялся, было видно, что две трети людей и лошадей лежали на земле. Конница этим залпом была отброшена и поспешила пробраться через то узкое отверстие в заборе, через которое вошла; наши люди поспешили за ней и дали второй залп, совершенно ее рассеявший. Тем не менее они еще попытались атаковать, но были опять отброшены. Затем остававшиеся на конях люди бросились преследовать отступавшего неприятеля и продолжали это на три мили, пока Джонсон не собрал своих людей и не спешил их на крепкой позиции за холмом. Преследовавшие, не долго думая, также спешились под прикрытием холма и взяли эту позицию штурмом.
Действовавшие здесь федеральные войска были отборные; конница была собрана наилучшая и поручена генералу Джонсону, который считался лучшим и храбрейшим кавалерийским офицером и был специально выбран для уничтожения отряда Моргана. Тем не менее Джонсон, который — напоминаем это вторично и просим никак не забывать — рассчитывал исключительно на холодное оружие, был наголову разбит и взят в плен с большей частью своих лошадей. Генерал Дюк вполне признает безупречную храбрость как офицеров, так и людей федеральной конницы и, рассказав об их атаке холодным оружием, прибавляет, что генерал Джонсон был выдающимся офицером, но, как кажется, совершенно не оценил нового рода конницы.
Это презрение к холодному оружию есть нечто совершенно своеобразное. Мы можем найти в истории конницы много примеров, где она действовала преимущественно огнестрельным оружием, но нет примера в военной истории, чтобы атака карьером с обнаженной саблей в руках не производила бы на противника сильного нравственного впечатления. Опыт американской междоусобной войны показывает совсем другое.
В июле 1863 г. Морган произвел свой самый смелый и дальний рейд через Кентукки и Индиану, который, наверное, увенчался бы совершенным успехом, если бы не неожиданное поднятие воды в Огайо, уничтожившее все броды. Наделав много вреда в тылу противника, он был приперт, наконец, к реке и взят в плен с большей частью своего отряда. Во время этого рейда Морган двигался с необыкновенной быстротой; самый усиленный марш, когда-либо им сделанный, был произведен именно теперь, когда он прошел расстояние от Суммансвилля в Индиане до Вильямсбурга, к востоку от Цинциннати, т. е. около 90 английских (или 22 немецких) миль в 35 часов.
Пример, данный Морганом, не остался без подражателей. Особенные услуги оказал в северовиргинской армии начальник кавалерии южан храбрый и лихой генерал Стюарт. Два раза он обходил вокруг всего расположения неприятеля, выступая с одного из своих флангов и возвращаясь на другой.
Первый такой поиск, когда была обойдена кругом расположенная против Ричмонда армия Макклелана, был произведен в июне 1862 г. Эта была, собственно, большая рекогносцировка, имевшая, впрочем, и характер рейда, так как уничтожением магазинов с разного рода запасами был нанесен большой вред федеральной армии. В ней участвовали 2500 всадников при двух конных орудиях. Небольшой отряд этот вышел из Тэлорсвилла и пробил себе дорогу через неприятельские линии, опрокинув все части войск, пытавшиеся преградить ему путь. Затем Стюарт взял и уничтожил все транспортные суда на реке Памункей и много обозов с различными запасами, разрушил железную дорогу и, наконец, переправившись через Чикагомини, благополучно вернулся к своим. Цель рекогносцировки — определение расположения противника — была вполне достигнута. Исполнена она была частью по образцу усиленных рекогносцировок, частью — скрытно, причем все время, несмотря на принятые меры к скрытию движений и к избежанию столкновения с противником, шли в полной готовности к самой решительной атаке, если бы она потребовалась против преграждающего путь неприятеля. Полковник фон Боркэ говорит в своих Воспоминаниях, что во время этого рейда неприятельские коммуникационные линии были уничтожены, имущество сожжено на несколько миллионов, захвачены сотни пленных, лошадей и мулов и нагнан страх и ужас на всю федеральную армию.
Добытые этим рейдом сведения были чрезвычайно важны и позволили генералу Ли составить план тех знаменитых операций, которые известны под именем семидневных боев и благодаря которому несколько дней спустя Stonewall Джексон атаковал с такой уверенностью и с таким успехом Макклелана с тыла и фланга.
Несколько недель спустя, 22 августа 1862 г., Стюарт напал на тыл армии генерала Попа у станции Кетлетт железной дороги Оранж — Александрия. Сам Поп спасся при этом только благодаря той счастливой для него случайности, что он как раз в это время выехал из своей главной квартиры на рекогносцировку. Полковник Боркэ говорил о результатах этого дела: Мы перебили множество врагов; взяли 400 пленных, в том числе много офицеров, и более 500 лошадей; уничтожили несколько сот палаток, большие запасы и много повозок; захватили кассу с 500 000 долларов в документах и 20 000 золотом и, что всего важнее, весь обоз федерального главнокомандующего со всеми служебными и частными бумагами, которые открыли нам истинную численность армии, размещение различных корпусов и составленный план действий. На добытых таким путем сведениях генерал Ли построил свой план обхода неприятельской армии Джексоном, обхода, кончившегося второй битвой при Манассасе и полным поражением федералистов.
В этой битве произошло несколько горячих кавалерийских схваток, показавших, что конница Стюарта обладала способностью не только к рейдам и рекогносцировкам, но и к атакам на поле сражения. Пехота федералистов находилась в полном отступлении и прикрывалась их конницей, когда против последней двинулся Стюарт с бригадой Робертсона. Второй Виргинский конный полк полковника Мунфорда шел несколько впереди других двух полков и немедленно бросился в атаку; первая линия федералистов была прорвана и опрокинута, но вторая их линия, в свою очередь, атаковала пришедших при преследовании в некоторое расстройство виргинцев и отбросила их с большим уроном. В эту критическую минуту подошли остальные два полка южан и с яростью бросились на неприятеля; удар этот решил дело: федералисты были окончательно опрокинуты, потеряв много убитых и раненых и несколько сот пленных и лошадей.
