ненадобностью или порвут на куски со злости? Удивительно, но происшедшее вернуло силы и способность думать.
Враг был повержен, навсегда или временно, но пока он недееспособен и все внимание приковано к нему. Маруся осмотрелась в поисках спасительного чуда, но ничего чудесного на глаза не попадалось. Она попробовала освободить руки, вытягивая их из ремней, но от ее движений ремни затягивались еще туже. Не вариант. Попробовать раскачать кушетку, чтобы она упала? Не совсем понятно, что это даст, кроме новых синяков, тем не менее Маруся попробовала двигать телом вправо и влево — кушетка оставалась неподвижной. Похоже, она была припаяна к полу. Что еще?
Думай, Маруся, думай! И тут Маруся засмеялась. Она хохотала громко, злобно и устрашающе. Не потому, что сошла с ума, не потому, что ее развеселило плачевное состояние разноглазого и не потому, что у нее расшатались нервы. Когда ты безоружен и тебя окружают враги — главное, вывести их из равновесия любым неожиданным действием, а громкого смеха сейчас не ожидал никто. И это сработало!
Китаянки смутились и на какое-то время даже отвлеклись от своего хозяина. Глаза! У нее такие же глаза, как у него. А это признак Силы! Они прекрасно знают, что умеет он, но не знают, что умеет она. Маруся оторвала голову от кушетки и обвела взглядом весь этот курятник.
— Видели, что я сделала с ним? — закричала Маруся и состроила максимально злобную гримасу.
Женщины испуганно переглянулись. Некоторые отступили… Это придало Марусе еще больше уверенности. Она остановила взгляд на главной и прищурилась, словно прицеливалась.
— Ко мне! — грозно приказала Маруся.
Словно парализованная, китаянка подошла к Марусе и опустила голову.
— Расстегнуть!
Разноглазый захрипел, и служанка обернулась в его сторону.
— Быстро! — закричала Маруся, пока эффект внушения не прошел.
Китаянка подошла еще ближе, нажала на какую-то кнопку под кушеткой, и все ремни мигом отстегнулись.
Маруся села и только сейчас почувствовала, насколько она ослабла. Голова закружилась, в глазах потемнело. Перепуганные служанки смущенно стояли в стороне, не понимая, что делать дальше.
Маруся собралась с силами и встала — роль надо доиграть до конца. Главное, не грохнуться в обморок в самый ответственный момент. Она решительно подошла к разноглазому и сразу же накрыла его лицо тканью — от греха подальше.
— Несите предмет! — скомандовала Маруся. — Я спасу его!
— Предмет? — переспросила главная.
— Ты знаешь, о чем я говорю, — загадочно прошептала Маруся, глядя ей прямо в глаза.
Китаянка кивнула и убежала из операционной.
— Быстро! Принесите мне воды! — импровизировала Маруся. — Его надо сейчас же намочить.
Несколько женщин схватили миски и побежали в душевую кабину.
— Мало! Мало воды! — Маруся обернулась к остальным женщинам.
— Наберите ванну. Мы должны сейчас же вывести токсин!
Разноглазый снова начал извиваться то ли от возмущения, то ли ему действительно было больно. Он становился все более прозрачным, а сосуды на его теле проступили наружу, словно голубые веревки.
— Вот! Вот все! — закричала главная, протягивая Марусе шкатулку. — Все здесь!
Маруся взяла шкатулку в руки и отошла в сторону. Поставила ее на столик. Рассмотрела со всех сторон. Неужели сработало?
— Спаси его! — зарыдала главная, повиснув у девушки на плече.
— Не мешай! — огрызнулась Маруся.
Она осторожно приоткрыла шкатулку и заглянула внутрь. На мягкой бархатной подушке лежала саламандра и еще один, незнакомый Марусе предмет — серебристая фигурка морского конька. Маруся взяла оба предмета в руки и ощутила резкий подъем энергии, будто ее зарядили. Как батарейку. Вот это да. Такое чувство, будто она может оторваться от пола и взлететь…
— Ванна готова, — отрапортовала одна из «близняшек».
— Положите его в воду, — спокойным голосом сказала Маруся. Теперь она чувствовала себя гораздо уверенней. — Видишь это? — спросила Маруся, протягивая вперед руку с морским коньком. — Он спасет его, но только в воде!
Все женщины закивали, словно соглашаясь со словами Маруси.
— Вода его стихия, — продолжала нести ахинею Маруся. — Пара часов в воде, и он придет в норму. Ясно?
Кивают.
Только сейчас Маруся поняла, что все это время она стоит босая и голая в операционной и командует толпой каких-то безумных рабынь сумасшедшего убийцы. Хороша картина…
— Вещи мои где? — заорала она.
Видимо, вопрос был не самый удачный, потому что женщины напряглись.
— Ты обещала спасти его, — сухо напомнила главная.
— Халат хотя бы, — поправилась Маруся. — Мне холодно.
Китаянки снова закивали, и сразу две бросились одевать девушку в белый махровый халат.
Не платье, конечно, но хоть что-то…
14
Маруся поднялась по лестнице в дом. Следом за ней семенили женщины. Они тащили тело разноглазого, который все еще корчился в муках, и поэтому нести его было тяжело. Маруся поднялась первой и встала в коридоре, дожидаясь, когда они поднимутся. Сейчас главное не делать резких движений, любая ошибка — и они поймут, что она блефует. Конечно, предметы теперь у нее, но еще неизвестно, будут ли они работать.
Женщины пронесли тело разноглазого мимо Маруси куда-то дальше, видимо туда, где стояла его ванна. И тут Маруся не выдержала. Она подвязала халат, зажала в руках предметы и бросилась в обратную сторону. Где-то там был выход. Дверь. Еще дверь. Маруся вытолкнула ее плечом и оказалась на улице. Теперь быстро пробежать через сад и преодолеть ворота. Ворота, разумеется, закрыты…
Чтобы не потерять саламандру с коньком, Маруся засунула их в рот и полезла через забор. Халат цеплялся за резной орнамент и мешал лезть — пустяки. Сейчас, когда от свободы ее отделяла всего пара метров кованой решетки, ей не мог помешать и сам черт! Маруся спрыгнула вниз и побежала дальше. Неважно куда — главное, подальше от этого ужасного места.
Глава 4. Работа над ошибками
1
Бежать босиком — то еще удовольствие! Даже по шанхайскому асфальту, похожему на теплый резиновый ковер. Оборачиваться Маруся не рискнула — мало ли. Впрочем, вокруг вроде тишина и покой, поэтому можно надеяться, что погони нет. Единственное, что немного смущало — свет, лившийся из-за спины: Маруся все время наступала на собственную тень. Что это? Не солнце, не фонарь, не прожектор… Она не выдержала и обернулась. Прямо за ней, буквально в паре сантиметров над асфальтом, парил огромный черный лимузин и нагло светил — теперь уже в лицо — молочно-белыми фарами.
