что ты трахаешься с гомосексуалистом?» — Слейтер сделал глоток молока, вытер белые «усы» салфеткой и улыбнулся еще шире: — Ну что, сдаешься? Ответ такой: «У гомосексуалиста член пахнет дерьмом».
Слейтер расхохотался и отхлебнул еще молока.
— Вот что я тебе скажу, Слейтер, — сказал Хок без тени улыбки. — Если я услышу, что ты говоришь подобные мерзости в присутствии моих дочерей, то я не посмотрю на то, что ты старший офицер. Я из тебя мозги вышибу, понял?
— Ты чего взбеленился, Хок? Это же шутка. Господи, я всего лишь хотел... — Но слова Слейтера оказались обращены к спине Хока, стремительно направлявшегося к дверям.
Глава 16
В воскресенье Хок, как всегда, проснулся в шесть утра, умылся, оделся и поехал в супермаркет. Купив дюжину булочек, пакет молока, упаковку плавленого сыра, три банки тушенки и большую луковицу, которую он решил, потушив, добавить к консервированному мясу, Хок вернулся в отель, вскипятил на плитке воду для растворимого кофе и разбудил девчонок. Затем вышел в коридор, постучался к Эллите и велел ей присоединяться к ним для совместного завтрака.
Когда Санчес спустя пару минут вошла в номер Хока, тот заметил, что Эллита без колготок, а когда она села, заложив ногу за ногу, Хок мельком увидел белые ляжки своей напарницы. Причем не просто белые, а лилейно-белоснежные. Это обстоятельство до такой степени поразило Хока, что он смотрел на ноги Эллиты чуть дольше, чем позволяют приличия. Хок всегда полагал, что у Эллиты, как у истинной латиноамериканки, все тело такого же смуглого цвета, что и ее лицо, шея и руки. Оказалось, что это — элементарный загар. Хок, конечно, был наслышан о том, что кубинцы считают себя белыми, но сам относил их к цветным — эдакой гремучей смеси испанской, карибской и черной кровей. Именно поэтому он спокойно относился к тому, что кубинцы пользовались привилегиями, которыми правительство США наделило при поступлении на работу представителей национальных меньшинств. И хотя в Майами латиносы составляли подавляющее большинство населения, их по-прежнему причисляли к нацменьшинствам. Эллита, безусловно, была кубинкой, но она одновременно, как выяснилось теперь, белая. Это значит, что Эллита, возможно, незаконно воспользовалась привилегиями при продвижении по службе, выдав себя за цветную. Белые ляжки Эллиты оказались для Хока полнейшим откровением. Пожалуй, стоит обсудить это с Биллом Хендерсоном. Может, им стоит внести свои предложения в комиссию по привилегиям. С другой стороны, Эллита, конечно, заслужила быть детективом отдела по расследованию убийств — она ведь до этого семь лет оттрубила диспетчером в управлении. Так что, какая собственно говоря, разница — сейчас стала детективом.
Эллита отодвинув в очереди нескольких белых парней или это произошло бы несколькими годами позже? Абсолютно никакой разницы. Просто Хоку приятно знать, что Эллита белая женщина, хоть и кубинка. Она очень понравилась Хендерсону, да и Хоку Эллита симпатична, так что вряд ли Биллу с Хоком стоит осуждать ее за то, что она воспользовалась лазейкой в бюрократическом механизме и сумела сделать шаг вверх по служебной лестнице чуть раньше других.
Девчонки еще не выходили из спальни. Слышно было, как они возятся в ванной. Эллита размешала кофе и откинулась на спинку стула.
— Я вчера позвонила Патси, Хок, — сказала она. — Твоя бывшая жена согласилась оплатить разговор, так что с ней успела поговорить и Сью Эллен. Патси сказала, что будет ежемесячно высылать девочкам чеки на сорок шесть долларов каждой, потому что она давала девчонкам на карманные расходы по пятьдесят долларов в месяц, а Сью Эллен пожаловалась маме, что ты даешь им только доллар в неделю. В общем, Патси готова компенсировать разницу в сорок шесть долларов.
— Что еще она сказала?
— Она спросила, кто я такая, а я ответила, что ты мой напарник. Но потом трубку взяла Сью Эллен и сказала матери, что мы живем в отеле все вместе. Так что вполне может статься, что у Патси сложилось обо мне превратное мнение.
— Тебя это огорчает?
— Мне плевать на мнение женщины, которая способна бросить своих детей, — сказала Эллита и добавила в кофе еще немного подсластителя.
— Патси, наверное, даже рада тому, что за девчонками приглядывает женщина, но мне искренне жаль, что она может подумать о тебе что-нибудь нехорошее.
Из спальни наконец выползли заспанные сестры. Они сели за стол и налили себе кофе в красные пластмассовые чашки, которые Эллита прихватила с собой из своего номера.
— Пап, неужели обязательно в воскресный день вставать в такую рань? — недовольно буркнула Сью Эллен.
— Там, в пакете, булочки и сыр, — сказал Хок, пропустив мимо ушей вопрос дочери. — Вечером я собираюсь приготовить тушеное мясо, так что сразу купил побольше хлеба, чтобы не ходить лишний раз в магазин... Как ты думаешь, Сью Эллен, твоя мать действительно пришлет вам чеки на сорок шесть долларов?
— Конечно.
— В таком случае, я ссужаю вам по пять долларов, девочки. Вернете мне их, когда получите деньги по чекам. Можешь теперь покупать себе сигареты, Сью Эллен. — Хок протянул девочкам по пятерке.
Эйлина сунула купюру в карман, а потом обмакнула булку в кофе.
— Ну, как твои зубы? — поинтересовался Хок.
— Замечательно, пап. Я так резко вырубилась вчера. По-моему, я вообще не перевернулась с бока на бок, пока спала.
— Вот и хорошо. Но если вдруг зубы снова заболят — а такое иногда бывает, — то попросишь у Эллита таблетку «тайленола». Договорились?
Эйлина молча кивнула и откусила кусок булки.
— А своей матери ты звонила, Эллита? — спросил Хок.
— Три раза. Но к телефону всякий раз подходил отец, и я вешала трубку. В конце концов, я позвонила своей кузине Луизе и попросила ее сообщить маме мои координаты. Я попытаюсь поговорить с мамой в понедельник.
Хок раскрыл свой блокнот и вырвал из него исписанный листок.
— Я съездил вчера вечером в контору и прочитал дело Мэри Роллинз. Вот адрес той женщины из Бока Ратон, — Хок протянул листок Эллите. — Ее зовут Ванда Фридли. Миссис Фридли. Если у тебя нет никаких дел сегодня, то может прокатишься в Бока Ратон вместе с девочками? Поговоришь с миссис Фридли. Она в свое время позвонила в полицию и сообщила, что видела Мэри Роллинз в Делрей-Бич. К миссис Фридли отправился Макгелликот. Беседуя с ним, миссис Фридли изменила показания. Она сказала, будто не уверена в том, что виденная ею девушка — Мэри Роллинз. Записи Макгелликота о том, что женщина враждебно настроена по отношению к мужчинам могут оказаться чистой выдумкой, но может оказаться и так, что Макгелликот прав. Попробуй ее разговорить. Сначала я хотел попросить тебя съездить в Бока Ратон завтра, но мне кажется, что если мы сегодня разберемся с этой миссис Фридли, то в понедельник сможем вернуться к другим «висякам». По крайней мере, мы сможем доложить Бра-унли, что уже работаем над делом Мэри Роллинз. А я съезжу в Кендалл, осмотрю то поле, где нашли шорты и футболку. Конечно, я там ничего не обнаружу, зато будет о чем написать в рапорте майору Браунли... Но я не настаиваю, Эллита. Если не хочешь ехать сегодня в Бока Ратон, то можешь сходить с девочками на пляж. Купить купальник в Майами- Бич — не проблема.
Эллита расхохоталась:
— Хок, у тебя не хватит денег, чтобы заставить меня надеть купальник.
— Почему? — не понял Хок.
Эллита похлопала себя по бедру:
— Целлюлит. Я не ношу бикини, и вообще не хожу на пляж.
— Но я знаю, что ты умеешь плавать. Всем полицейским надо сдать норматив по плаванию при поступлении на службу.
— Я сдала этот норматив. Но потом семь лет не вставала со стула, вот и обросла жирком. Мы съездим в Бока Ратон, Хок. Думаю, успеем вернуться к полудню, так что девочки спокойно успеют сходить на пляж и искупаться. Я пойду с ними и буду наблюдать за Сью Эллен и Эйлиной с волнореза.
