— Ах да! Ты же у нас церковник, у тебя тонкие чувства! Я всю неделю об этом думаю. — Демон вновь захихикал. — Как тебе не стыдно, друг мой! Я-то думал, ты все это давно перерос!
Он развалился на кушетке, обитой бархатом, и указал на такой же стул напротив.
— Он тебя выдержит!
Пришелец сел.
— Тебе чего-нибудь хочется? Вина? Церебуса? Человеческой крови?
Лицо пришельца слегка смягчилось. Можно было даже сказать, что он почти улыбнулся.
— Я не пью, Кэррил, ты же знаешь.
— Знаю. А все-таки приятно предложить, чтобы услышать, как ты отказываешься.
Кэррил залпом осушил свой кубок, а когда тот опустел, просто заставил его исчезнуть.
— Ну, так зачем же Лес явился в Джаггернаут?
— За красотой, как обычно.
— Ну и как, нашел?
— Нашел. Очаровательный, но чересчур робкий цветок, выросший на грязной ферме.
Лицо демона омрачилось.
— Решил поохотиться?
— Как ни странно, нет. Ей повезло: она встретилась со мной в тот редкий момент, когда меня посетил приступ великодушия. Я ей обещал, что с ней ничего не случится.
— Что-то ты размяк! — ухмыльнулся демон.
— А я люблю разнообразие. Правда, это развлечение и впрямь было… хм… странноватым.
— Смотри, испортишь себе репутацию злодея!
— Это вряд ли! — хмыкнул пришелец.
— Ну, а зачем ты явился сюда? Ко мне? Не хочешь же ты сказать, что попросту соскучился!
Некоторое время пришелец безмятежно смотрел на хозяина. Кэррил сотворил себе новый кубок, выпил еще вина и поставил кубок рядом с собой. Молчание гостя могло означать что угодно.
— Что тебе известно о происшествии в Колдовской Лавке? — спросил он наконец.
Демон сразу помрачнел, встал и отвернулся. Кубок и кушетка исчезли. Чувственно-пурпурные цвета убранства комнаты сменились унылыми пыльно-голубыми тонами.
— А что именно ты хочешь знать?
— Сегодня вечером я побывал там. Видел то, что осталось от лавки. Я пустил в ход Познание — и Видение, и Прозрение, и еще кое-какие штуки, названия которых тебе ничего не скажут. И ничего не сработало. А ведь мои чары не из тех, которым может противостоять любой подмастерье, Кэррил! В той лавке, должно быть, случилось что-то очень важное, если над ней так потрудились.
— Это тебя не касается, — тихо произнес демон.
— Меня все касается.
— Только не это! — Демон снова обернулся к пришельцу — и лицо его было очень напряженным. — Можешь мне поверить.
— Я мог бы разрушить эти чары, поверь мне. Во всем Джаггернауте нет ни одного чародея, чьи чары устояли бы передо мной, если я решу уничтожить их. Но тогда они будут разрушены окончательно. А то, что они скрывают… — Он развел руками. Кэррил помрачнел, но не сказал ни слова. — Нужно ли напоминать, что я могу просто связать тебя заклятием и заставить отвечать? Это было бы очень неприятно нам обоим. Почему ты не хочешь говорить?
— Потому что это может повредить кое-кому.
Глаза незнакомца расширились от удивления. Когда он заговорил, его голос упал до шепота. Манящего шепота:
— Ты действительно думаешь, что я воспользовался бы твоими страданиями? За столько лет ты должен был бы узнать меня получше.
— У нас с тобой немножко разные вкусы и привычки.
— Ты питаешься Охотой…
— Я питаюсь охотниками. И если их удовольствия завтра станут иными, я лишь порадуюсь.
— Даже если…
— Да какое твое дело? — возмутился демон. — Почему это так тебя беспокоит?
— Совершено нападение на Магистра Знаний. Я уважаю беспристрастность подобных людей, и это нападение встревожило меня. Потоки в городе изменились, и далеко не случайно. И это меня не касается? Какой-то непосвященный вытворяет черт знает что с Фэа, ставит блоки, которые я не могу преодолеть…
— И Тьма проникает в Джаггернаут, но не из Леса… Так вот где собака зарыта! Охотник защищает свои угодья! А Магистр Знаний со всем своим искусством не сумела защититься от неизвестной опасности.
— Тоже верно. — Губы Охотника изогнулись в подобии улыбки.
Голубые тона обстановки сменились оранжевыми.
— Мне нужно твое слово, — решился демон.
— Недавно я уже дал его одной молоденькой девушке, — насмешливо ответил Охотник. Его глаза сверкнули. — Она не знала, чего стоит мое слово. Ты знаешь.
— Потому и прошу тебя…
— Не преследовать леди Сиани? Но у меня нет никаких…
— Твое слово!
— Иногда ты бываешь таким надоедливым, Кэррил! — Голос гостя звучал ровно, но глаза метали молнии. — Хорошо. Как пожелаешь. Я не причиню вреда Сиани Фарадэй, пока это имеет для тебя какое-то значение…
— Никогда.
— Хорошо, никогда. Ты доволен? — Он улыбался, но взгляд его оставался холодным. — Ты доверяешь мне? Немногие отваживаются на это.
— Мы очень давно знакомы, правда? Я знаю, откуда ты пришел, знаю, кто ты. И что гораздо важнее, я знаю, кем ты был раньше.
— А теперь ты сделаешь и меня столь же хорошо осведомленным.
— В это дело ввязался священник, — предупредил демон. — Рыцарь Пламени. Это тебя не смущает?
— Пусть это смущает его.
— Не думаю, что он способен оценить тебя по достоинству.
— Что ж, это будет даже… забавно.
Демон улыбнулся. Сотворил себе кресло, сел. Комната вновь украсилась пурпурным бархатом.
— Ты уверен, что не хочешь ничего выпить?
— Рассказывай.
И демон начал рассказывать…
12
— Это ракх.
Сензи бережно принял старинный рисунок и аккуратно вынул его из футляра. Бумага пожелтела от времени, краска выцвела. Развернул, стараясь не повредить ветхий листок.
Там было изображено внешне ничем не примечательное животное. Четвероногое, с хвостом, как любое млекопитающее Эрны. Сензи прочитал латинское название, написанное под рисунком. Сейчас уже трудно было догадаться, что означали эти термины, слова древнего земного языка. Дата — «2 П.Ж.». Молодой человек потрясение посмотрел на Дэмьена:
— Второй год после Жертвоприношения?
— Дата оригинала. А это копия, сделанная через две сотни лет, с сохранением всех обозначений. Если верить пояснениям, рисунок принадлежал одному из первых колонистов.
— С места высадки! — выдохнул Сензи, пораженный древностью изображения.
Дэмьен удобно устроился в мягком кожаном кресле. Над ним высились скрытые в полумраке своды хранилища редких документов Собора.
— Это самое раннее изображение. Единственное, оставшееся с тех времен. Очевидно, ракхи не
