колени. Ее голос звучал на редкость низко, что-то лихорадочное сквозило в ее тоне. — Огонь, Зен. Вот что это такое. Могущество тысяч, сконцентрированное в крохотном флаконе. Усмиренное, чтобы послужить воле человека. — Сиани остановилась, давая словам время проникнуть в разум. Их смысл опалял, словно пламя. — Я верю, что он может освободить тебя. Я верю, что он может дать тебе все, чего ты захочешь. — Она встала и подошла к подмастерью; не так близко, чтобы коснуться, но все же очень близко. — Я еще не восстановила все свои знания, — закончила она. — Я не знаю, точно ли это сработает. Но вот что еще рассказал мне об этой энергии Джеральд: ее использовали во времена Священных Войн. А еще я думаю… — Она глубоко вздохнула. — Огонь может изменить тебя, Сензи. Дать тебе то, о чем ты мечтал тогда. Ты ведь еще хочешь этого?
— О боги, да…
Возможно ли это? Он так старался похоронить эту надежду, что чуть не похоронил с нею свою жизнь. И теперь решиться на это снова, после стольких лет… Минуту он ничего не мог произнести в ответ. Он боялся, что вместо слов может выйти что-то менее благородное — слезы, вздохи или просто бессловесная дрожь. Эмоции были слишком сильны, чтоб их вынести.
— Он знает? — еле выговорил Сензи. — Дэмьен… Ты сказала ему?
— Как я могу? — мягко сказала она. — Он никогда не позволит тебе овладеть этим. Такое использование будет… богохульством для него.
— Но разве это — то, что ты здесь, — разве это не похоже на предательство?
— Я не разделяю его веру, — напомнила ему Сиани.
— Но не будет же он… Я имею в виду, Дэмьен…
— Ты неправильно понял меня. Я глубоко уважаю его, но с философской точки зрения… — Женщина, казалось, колебалась. — Порою кажется, что мы с ним из разных миров. Вера, которой он служит… — Она раздраженно тряхнула головой. — Это не значит, что я не уважаю ее или его, но боги! Эти люди живут в придуманном мире, наполненном смутными надеждами и ложно понятыми страстями… а я простой прагматик. Я реалист. Это мой мир. Я его приняла. Я живу в нем. И если бы мне дали источник такой власти, я использовала бы его — как предназначено богами.
Она ласково коснулась щеки парня; но внутри него бушевала такая буря эмоций, что это прикосновение он воспринял совершенно отстранение, как будто отдельно от себя.
— Роман между мужчиной и женщиной — такая мимолетная вещь, — мягко произнесла она. — Ты как никто знаешь это. Но преданность истинной дружбе… она сохраняется навеки. Я так же верна дружбе, как и была. И буду верна до могилы.
В Сензи боролись столько дурных предчувствий, столько страхов, но их все заглушал суматошный стук сердца, пока ему не стало трудно сосредоточиться на какой-то одной мысли. Он слабо, машинально запротестовал:
— Это его оружие. Наше оружие.
— И ты думаешь, это умалит его силу? Станет ли целая пинта Огня меньше, если пролить всего лишь несколько капель? Он ведь довольно много истратил на свое оружие, там, в Мордрете. И потом, среди ракхене. — Ее шепот едва пробивался сквозь шелест листьев под ветром, но он слышал каждое слово, как будто это был крик, чувствовал, что их смысл врезается в его душу огненным узором. — Одна капля, от силы две… — уговаривала она. — Этого хватит. Я знаю. И подумай, Зен, если это сработает… Тогда ты будешь нашим оружием. Ты сможешь сделать все, что угодно, когда это будет внутри тебя. Тебе больше не надо будет подавлять свои мысли. Возьми жажду всех этих лет и обрати ее во власть… А у него еще останется почти вся фляжка. Он даже не заметит пропажи! И, Зен, тогда ты сможешь помочь нам, как не мог раньше никогда. Разве это не будет честной сделкой? И если ты сможешь это сделать, нам больше не потребуется полагаться на…
Она внезапно умолкла, стиснув руки, словно ее собственные слова поразили ее.
— Охотника?
— Да, — выдохнула она.
Осторожно подбирая слова, Сензи постарался справиться со своим голосом:
— Дэмьен не даст мне.
— Никогда. По доброй воле не даст.
— А как же тогда?
Она явно колебалась. А парня одолевали смешанные чувства — восторг, ужас, жажда переполняли его душу.
— Сиани…
— Я могу Отвлечь его, — тихо сказала она. — Джеральд научил меня. Он даже не представляет, зачем это мне… Но ему и не нужно знать, правда? Я навею Дэмьену сны. Удержу его внимание, и он не сможет проснуться. А позже… — Она порывисто вздохнула. — Потом ты сможешь Творить сам. Как посвященный, Зен. Ты станешь посвященным.
Он закрыл глаза, чувствуя, как неудержимо дрожит все его тело. Мечта, тоска… Это слишком трудно вынести. Надежда была слишком властной, неодолимой — как океанский прилив, она грозила захлестнуть его.
— Опасно…
— Власть Солнца? Сила Церкви? С какой стати? Это мощь, порожденная чистым благодеянием, связанная очищающей целью. Что может быть безопаснее? Ты видел, как священник использовал ее прошлой ночью, видел, как он держал Огонь надо мной, защищая меня от темной Фэа. Разве он сжег меня? Мог ли он сжечь меня? — Он не ответил, и женщина настойчиво продолжала: — Какое единственное Творение признает его Церковь, даже сейчас? Исцеление. Это основа его веры, Зен. Основа его силы. Вот что такое Огонь.
Он утратил дар речи и с ним последние остатки сопротивления. Мечта завладела им целиком, и жажда, что так долго томила его, вспыхнула с новой силой, в новом обличье — как любовное обольщение, больше не лихорадочный жар, но холод, знобящее блаженство, как прикосновение к женщине, кожа которой овеяна ночной прохладой, летучий лед, поток страсти, вновь вспыхнувшая мучительная жажда…
Она приложила палец к его губам и прошептала — так тихо, что он едва расслышал:
— Мы больше не сможем говорить об этом, понимаешь? Между мной и Дэмьеном существует связь, настолько прочная, что он через нее может прочитать твои намерения. А Джеральд… — Сиани отвернулась, дрожь прошла по ее телу. — Я теперь ничего не могу от него скрыть. Ничего. С тех пор, как разрешила ему подчинить свою душу. — Она покачала головой. — Это еще опаснее, понимаешь? Он полагается на свое мастерство посвященного, чтоб контролировать отряд. И меня. Если он хоть на мгновение подумает, что таким образом я хочу, чтобы ты позарился на его главенство…
Он вздрогнул в страхе, но и страх манил его. Бросить вызов Тарранту?
— Понимаю… — прошептал он.
— Думаю, я смогу удержать его от Познания — на какое-то время. Несмотря… на то, что связывает нас. Но я только тогда смогу справиться, если смогу сделать вид, что ничего не случилось. Притвориться, что не знаю о твоих планах. Так что больше мы не сможем говорить об этом.
— Но если ты так сделаешь, тогда как ты…
— Смогу помочь тебе? — Она повернула к нему лицо. Глаза ее ярко блестели. — Я внушу Дэмьену сон. Как научил Джеральд. Если я это сделаю, а потом ты подойдешь к нему, когда он будет спать, его разбудит только землетрясение. Обещаю. Тебе даже не понадобится сообщать мне свое решение. Будет безопаснее для нас обоих, если ты не станешь этого делать. Но… — Она поколебалась. — Если ты решишься, это надо делать быстро. У нас слишком мало времени до… О боги! — Она задрожала и опустила голову. — Мы войдем на их территорию, — выдохнула она. Сензи едва разбирал тихие слова. — Очень скоро.
— Си. Все будет в порядке. Обещаю.
Он обнял ее за плечи — такое холодное тело, такая бледная кожа, а она взяла его руку в свои ладони и пожала ее. И такая нежная любовь проявилась в этом простом движении. Такая поддержка. Ему до боли захотелось узнать, как вернуть это чувство. Если только он овладеет мастерством посвященного, он сможет Творением отыскать ответ… От одной этой мысли он загорелся желанием. Старые мечты вновь взяли над ним верх. Прежнее отчаянное безрассудство. «Скоро», — сказал он себе. Если Огонь освободит его, тогда все правила изменятся. К лучшему.
