пришлось вызывать полицейского, надзирающего за порядком в торговых рядах.
Вмешательство в драку стража порядка не остановило ее: оба драчуна дружно накинулись на полицейского.
Тому пришлось вызывать подмогу. Конечный результат был плачевным, обоих хулиганов препроводили в полицейский участок. На следующий день состоялся суд, их судили за нарушение общественного порядка и нанесение увечий полицейскому.
По первому пункту оба драчуна получили по полгода тюрьмы, а по второму должны были выплатить пострадавшему по тысяче буктарских динар.
Осужденные направились к месту исполнения наказания, а нанятые адвокаты в тот же день выплатили назначенный штраф пострадавшему, чтобы впоследствии не усложнять им тюремную жизнь. Таким образом план операции «Проникновение» прошел успешно.
Уже через три часа Назир Шах получил сообщение от внедренного в тюрьму оперативника сообщение:
«В связи с малым сроком назначены на хозяйственные работы, что позволяет передвигаться по всей территории тюрьмы.
Русских содержат в отдельном боксе под охраной семи вооруженных конвоиров. Из отрывочных разговоров надзирателей стало ясно, их «делом» занимается лично главный криминальный комиссар Абуала Малик, который напрямую информирует султана о ходе следствия.
Используя свой статус (хозработник), изучаю внутреннюю инфраструктуру тюрьмы. Надеюсь к концу недели составить подробный план.
Сурок».
Следователь Назир Шах отключил свой ноутбук и в мыслях восхвалил Аллаха за его безмерную мудрость, позволяющую людям изобретать нужные и полезные вещи, вот хотя бы миниатюрные передатчики, способные сбрасывать информацию прямо на компьютер.
После молитвы следователь вернулся к делам насущным. Засланные в тюрьму оперативник (Сурок) и прикрывающий его боевик (Аллигатор) пока со своим заданием справлялись. Когда будет готов план внутренних коммуникаций тюрьмы, можно будет заняться разработкой операции по ее захвату. А пока…
Мысли Назир Шаха клубились, как рой надоедливых мух. Дать полный ответ по русским арестантам мог только один человек (конечно же исключая султана Буктара), комиссар полиции Абуала Малик.
Оперативная группа ливийцев уже работала по нему, незаметно подбираясь поближе, как кобра, охотящаяся на сусликов. Успех задуманного Шахом был гарантирован лишь в том случае, если жертва до последней секунды ничего не будет подозревать.
На столе завибрировала трубка сотового телефона, следователь поспешно ее схватил.
Звонил боевик, внедренный наблюдать за русским с яхты «Аграба». Парень никак себя не проявил, спал до полудня, купался в бассейне, там же некоторое время загорал, питался в гостиничном ресторане. В общем, вел себя, как и положено человеку, вдоволь наевшемуся морской романтики.
– Продолжай наблюдение, – по инерции приказал Назир Шах.
Отключив телефон, все свои мысли переключил на русского. Ничего подозрительного в этом парне не было, кроме того, что именно его соотечественники взорвали машину с полковником ливийской контрразведки. Но чем внимательней изучал это дело следователь, тем отчетливей понимал, что скорее всего все происходящее не более чем случайность. Если взрыв и устроили российские спецслужбы, то их целью стал бы не полковник Аббас, а один из лидеров чеченских сепаратистов.
К тому же появление русского на яхте ну никак не походило на засылку агента. Девяносто процентов из ста – парень должен был болтаться в море или, если бы хватило сил, плыть до Крыма, берег которого находился в двадцати милях. Достать парашютиста из воды было полностью инициативой полковника. Назир Шах хорошо знал покойного, даже несколько раз приходилось работать вместе.
«А насчет людей Махмуд никогда не ошибался. Раз этому русскому он собирался доверить свою жизнь, значит, верил ему. Пора и нам его привлекать к работе», – решил следователь, задумчиво глядя на телефон…
Это был невысокий темнокожий мужчина тридцати лет, египтянин по национальности, долго проживший в Ираке. Впрочем, это была всего лишь «легенда».
На самом деле «египтянин» находился в стране всего год под видом свободного журналиста-стрингера. Он действительно писал небольшие очерки, рассылая их в страны Ближнего Востока, лояльно относящиеся к войне в Ираке. Но основным занятием «египтянина» был сбор разведсведений о частях коалиционных войск в Багдаде. Время от времени он посещал военные базы и блокпосты, в беседах с офицерами и солдатами интересовался их настроением и заодно выяснял количество боевой техники, наиболее уязвимые места в обороне для атак партизан. Потом писал подробные отчеты и оставлял в тайнике для Черного Принца.
За год пребывания в Ираке «египтянин» ни разу не видел своего куратора. Неожиданное появление Черного Принца в его номере гостиницы «Палестина» повергло «журналиста» в некоторое замешательство. Он вдруг сообразил, что теперь от него потребуется нечто неординарное. Впрочем, как всякий идейный боец «Аль Каиды», он был готов выполнить любое задание руководства, если потребуется – и жизнь отдать.
– Ты выходишь из игры, – первое, что сообщил Черный Принц, едва переступив порог гостиничного номера. Потом начался длинный монолог условий выхода. «Египтянин» понял, что ему с улыбкой придется сунуть голову в пасть тигра.
– И последнее, – куратор стал закругляться, – когда ты обо всем договоришься с янки, посетуешь, что опасаешься за свою жизнь и хотел бы выехать в Штаты. По их законам достаточно инвестировать полмиллиона долларов в экономику США, и автоматически получаешь гражданство. Деньги у тебя будут, поэтому, когда переберешься, остальные вложишь в бизнес. Лучше всего купи мотель где-нибудь возле Майами и обживайся. Придет время – и мы тебя найдем, и тогда новый удар по Америке будет куда страшнее, чем одиннадцатого сентября. Аллах акбар.
– Аллах акбар, – приложив руки к груди, эхом вторил «египтянин». Его глаза загорелись адским огнем.
Через сутки все информационные агентства мира облетело сенсационное сообщение: «Американские морские пехотинцы арестовали одного из лидеров иракского сопротивления, командующего корпусом президентской стражи генерала Кураджи».
Экран телевизора заполнили кадры: небольшой дом в окружении десятка плоскомордых «Хаммеров», вокруг которых суетились вооруженные до зубов мордовороты, облаченные в пустынный камуфляж. Сухопарый седой мужчина в цивильной одежде на фоне окруживших его верзил казался подростком.
Черный Принц улыбнулся и выключил телевизор, он выбил последнюю опору из-под убеждений майора Рафали. Теперь следовало заняться подготовкой союзника.
Очистить нижние этажи от двух патрулирующих там боевиков для братков оказалось несложным делом.
Первому Лом сломал шею, второго Пых придушил, но не насмерть, а так, чтобы не трепыхался (главное правило спецназа: на любой операции «язык» дороже золота). Быстро завернул обмякшему террористу руки за спину и проворно стянул их ремнем от его же собственного автомата, а ремнем своего автомата стреножил лодыжки ног и, загнув последние, привязал их к рукам. А чтобы боевик, придя в себя, не кричал, сунул в рот свой носовой платок.
– Еще двое остались в фойе, а потом можно заняться и теми, что в конференц-зале засели, – подвел итог подошедший Лом. Следом подтянулись Чучельник и Робин Гуд. У лучника на шее висел «румын», в руках он держал «узи» с навинченным цилиндром глушителя.
– Делаем так, – Лом вновь взял бразды командования в свои руки. Протянув Чучельнику отобранный у плененного боевика «ТТ», заговорил: – Ты, Львович, стережешь этого прохиндея. Ты, Робин Гуд, прикрываешь нас. Ну, а мы с Пыхом прогуляемся в холл. Вопросы есть?
Вопросов не было. Оставив возле Чечельницкого все автоматическое оружие, двое бывших боевых пловцов с одними штурмовыми кинжалами стали спускаться на первый этаж.
Террористы, контролирующие парадный вход, устроились в фойе со всевозможным комфортом. Из нескольких диванов, кресел и журнальных столиков они соорудили вокруг администраторской кабинки некое подобие баррикады, за которой собирались долго и мужественно сражаться, совершенно выпустив из
