правительство — церковное v гражданское — зорко наблюдало за поведением католиков и употребляло иногда против них строгие меры: Владимир Рюрикович изгнал упомянутых доминиканцев из Киева, как только заметил их тайные действия в ущерб православию (1233 г.). На северо–западе России латинство вливалось (XII— XII вв.) ливонским орденом (меченосцев), который концентрировался около новооснованной Риги. Заручившись сначала согласием полоцких князей, а зетем, при поддержке датского короля, вступившие в борьбу с ними, ливонские проповедники быстро распространили латинство между чудскими инородуами балтийского края, изгнали из Эстонии православную миссию, основали несколько епископских кафедр (в Риге, Дерпте, Селоне, Вирлянде и Ревеле), настроили монастырей и церквей. В юго–западную Русь, именно в Галицию, латинство шло из соседней католической Венгрии, под власть которой она подпала (1188 г.). Открытое оскорбление православной веры и православных церквей началось еще при Андрее II (1188— 1189 гг.) и значительно усилилось при сыновьях его Коломане (1214—1220 гг и Андрее III (1227—1233 гг.). Коломан был венчан на королевство архиепископом католическим, дал ему священную клятву на всегдашнее повиновение римской церкви и принял в Галич католических священников, изгнав православных; на время изгнанные из Галиции Мстиславом Новгородским католики снова являются сюда при Андрее III и действуют в том же духе как прежде; с благословения папы даже была учреждена католическая архиепископия в Галиче (1230г.).
Видя, как часто латиняне пытаются отклонить русских от православия, v чувствуя опасность для него, некоторые пастыри Церкви в полемических сочинениях раскрывали и обличали отступления западной церкви от истинного предания и давали советы, как православные должны вести себя в отношение к латинянам. За исключением митрополитов Леонтия и Иоанна II, все писатели–антикатолики доходили до крайности в своих суждениях о западной церкви. Митрополиты Георгий, Никифор I и монах Феодосии признают католичество»злою верою»и пагубной ересью, винят латинян в том, в чем они или неповинны, или что должно считаться безразличным, запрещают вступать с ними в общение не только церковное, но и житейское:«Вере латинской не подобает прилучаться (прилепляться), ни обычая их держати… всякого учения их не слушати, ни молитвы взимати (у них), своих дочерей не даяти за не, ни поимати у них, ни братитися (дружиться) с ними, не поклонитися (им), ни пити, ни ясти с ними из единаго сосуда, ни целовати их; над сосудом (в котором дают им пищу или питье) измывше молитву сотворити». Такие советы, по мысли предлагавших, должны были сделаться настольными правилами для русских: митрополит Никифор, например, в своем послании к Владимиру Мономаху замечает:«А ты, княже мой, прочитай послание сие не единожды, а многократно, прочитай ты, пусть читают и сыны твои» [243]. На самом деле, однако, эти правила не сделались настольными. Во весь домонгольский период католики свободно проживали в разных городах России, имели свои костелы [244] и отправляли богослужение; русские не отталкивали их и даже заключили с ними родственные союзы, отдавая за них своих дочерей и сами женясь на католичках, причем дозволяли первым принимать латинство и иметь при себе домовых священников или епископов (таков Рейнберг, епископ при католичке–жене Святослава Владимировича, дочери Болеслава Польского). В Новгороде даже бывало (в XII в), что православные женщины носили детей на молитву к латинским священникам [245]. Все это зависело от того, что русские издавна привыкли уживаться в мире с иностранными купцами, не видя вреда от них, и круто переменить отношение к ним, как хотелось грекам, было не естественно, нужна была подготовка; она и совершилась постепенно отчасти чтением антилатинских сочинений, отчасти враждебными столкновениями с латинянами (венграми, ливонцами и др.) Результаты сказались в следующий период [246].
Глава IV. Состояние богослужения[247]
§ 19. Вместе с христианством, естественно, должно было переходить в Россию и христианское богослужение. Когда христианские общины сделались значительными и свободно могли исповедовать свою религию появилось общественное богослужение и общественные храмы как места для богослужебных собраний. Это случилось еще до официального крещения Руси: во времена Игоря стоял в Киеве»сборный»храм преподобного Илии, святая Ольга будто бы построила здесь новый храм в честь Софии и оказывала помощь при создании храмов вне Киева. При Владимире же, конечно, вместе с крещением народа открылась надобность в большем количестве храмов; он действительно»начал ставить их по городам» [248] и так много поставил что древние писатели, восхвалявшие его, говорят:«По всей русской земли воздвиг он церкви Христу» [249] или»всю землю русскую и грады вся украси святыми церквами» [250]. Им, например, построены были следующие церкви: 1) небольшая деревянная церковь святого Василия в честь Ангела Владимирова (на месте ее теперь стоит церковь Трех Святителей); 2) каменная и великолепная для того времени церковь во имя Пресвятой Богородицы, названная десятинною (от данной ей князем десятины) и стоящая на месте мученической кончины варягов Феодора и Иоанна; 3) церковь в честь Ангела же Владимирова в Вышгороде, где впоследствии были погребены мощи святых мучеников Бориса и Глеба; 4—6) храмы в честь Спасителя в любимых князем предместьях Киева: Белгороде, Берестове и Василеве. Церковь Преображения Господня в Василеве была построена в один день (обыденкой) и послужила прототипом для»обыденных»церквей последующего времени. Она была построена согласно обету, данному князем во время битвы с печенегами за спасение от преследовавших его врагов (997 г.) После Владимира сыновья его также ставили церкви»во множестве не только по городам но и местечкам»[251]. Мстислав построил каменную церковь в Тмутаракани во имя Пресвятой Богородицы и заложил каменную же церковь в Чернигове во имя Преображения Господня, оконченную впоследствии его племянником Cвятославом Ярославичем. Из построенных Ярославом I храмов замечательны особенно Софийский кафедральный собор и храм Благовещения на Златых воротах в Киеве. Первый был заложен в 1037 г. в память победы над печенегами под стенами Киева (1036 г.), построен по образцу Константинопольского Софийского храма и украшен мозаикой, фресками, мрамором, гранитом, золотом, серебром и драгоценными камнями, так что составлял предмет гордости и славы киевлян [252]. Второй поставлен был на главных городских воротах с той мыслью, как замечает летописец,«да радость всегда будет граду тому святым Благовещением Господним и молитвами святой Богородицы и Apxангела Гавриила» [253]. Сын Ярослава I Владимир создал (1045—1052 гг.) Новгородский Софийский собор, который впоследствии украшался местными епископами. Но богаче и красивее всех в домонгольский период были Успенский собор во Владимире–Кляземском и Богородице–Рождественская церковь в Боголюбове, построенные Андреем Боголюбским (XII в.). Сколько драгоценного металла потрачено на украшение их и внутри, и снаружи! На позолоченной крыше в различных местах стояли золотые птицы, вазы и флюгера; позолота видна на наружных стенах, очень красиво сочетаясь с разноцветным мрамором и полированными камнями; внутри — двери, обитые золотом, алтарная преграда с целыми рядами икон, блещущих золотом, крупным жемчугом и другими драгоценными камнями, перед ней — серебряный с позолотой амвон, по стенам — живописные изображения с золотыми полями, испещренными также дорогими камнями, узоры,«измечтанные всякою хитростию»и выведенные то золотом, то яркими красками. И на все это бросают cвой свет всюду развешанные золотые и серебряные поликандила и расставленные подсвечники; освещаемое блестит и играет различными цветами, прекрасное зрелище! Недаром один современник восклицает: никто из видевших эти церкви не может достаточно описать»изрядной красоты»их[254]
Благодаря усердию князей, бояр, духовенства и народа церквей в домонгольский период появилось очень большое количество. Например, когда в 1185 г. погорел»мало не весь»город Владимир (на Клязьме), там погибло 32 церкви [255]; в Новгороде в 1217 г. вместе с целой половиной города погорело 20 церквей [256]. Особенно много их было в Киеве: здесь вскоре по смерти святого Владимира считали их уже сотнями (около 700) [257], полагая, вероятно, в этом числе церкви приходские и домовые.
Большинство церквей были деревянные: в Киеве, например, на 600—700 церквей приходилось
