– К чему мне свидетельница? Белоснежную фату я все равно не надену… Простенький костюмчик, и все – никаких излишеств…
– Да ты лучше надень на себя вериги и посыпь голову пеплом, – предложил Ник с издевкой.
– К тому же, если бы регистрация проходила в мэрии… – продолжала Рейн, словно бы не замечая его ерничанья.
– А кто против мэрии?
– Но ведь ты уже был женат.
Я не разведен. Я – вдовец. Вдовец. Бедная Тина, подумала Рейн, что явилось истинной причиной ее смерти?..
– Нет-нет, – замахала она руками, – меня вполне устраивает венчание в деревенской церквушке!
Ник оборвал ее:
– Это твоя первая свадьба, поэтому прими во внимание чувства отца. Хотя бы ради приличия я настаиваю на традиционном свадебном обряде: пусть звучит органная музыка, пусть будут море цветов и невеста в белом платье с фатой… Хотя вместо белого платья можно и кремовое, – сардонически добавил он и с довольным видом наблюдал, как она вся залилась краской. Дело в том, что леди Сомерсби категорически настаивала в свое время именно на белом платье и, не в силах спорить, Рейн уступила ей.
Видимо, и на сей раз придется сделать так, как хотел в первую очередь отец: он настаивал на торжественной церемонии венчания.
Дни, предшествующие этому событию, были сущим кошмаром. Вопреки совету Ника: «Ничего никому не объясняй, ни перед кем не извиняйся» – Рейн созвонилась со всеми, кто был приглашен на помолвку с Кевином, и объяснила, что та не состоится, и вернула все полученные подарки на свое имя и Кевина.
Она также послала открытку Кевину и его матери с просьбой простить ее и заверениями в том, что всю постыдную вину за происшедшее она берет на себя. К этому она приложила чек на значительную сумму – на покрытие расходов, связанных с предварительными заказами.
В ответ леди Сомерсби написала, что поведение Рейн «аморально» : за спиной Кевина она «играла в любовные игры со своим кузеном»! «Моему сыну просто повезло, – заключила леди Сомерсби, – он избежал катастрофы». Под «катастрофой» подразумевалась свадьба.
Припоминая, как она вела себя в машине Ника, Рейн не могла не признать справедливость этих упреков. Тот же, прочитав письмо, кисло сморщился, пробурчал какое-то ругательство и предал послание огню.
С того ужасного воскресенья, когда произошло объяснение с Кевином, Рейн мало виделась с Ником, Казалось, он намеренно избегал ее. Они съездили в город за обручальным кольцом с изумрудом, вместе посетили викария. Во время этих встреч он относился с ней к каким-то отстраненным почтением, редко дотрагивался до нее и никогда не целовал. Только в присутствии Ральфа Ник выказывал ей знаки внимания.
Мужчины часто засиживались допоздна, играя в шахматы. Отец Рейн иногда упрекал своего будущего зятя за то, что тот слишком много времени проводит в офисе, но Ник всегда находил оправдательный ответ: «Надо держать руку на пульсе, тем более что впереди у нас медовый месяц, когда я вряд ли смогу уделять делу достаточно внимания…»
Рейн категорически противилась свадебному путешествию, однако Ник и на этот раз отреагировал достаточно убедительно.
– Ты что, хочешь, чтобы твой отец заподозрил что-то неладное?..
– Нет, конечно, не хочу, – произнесла она и закусила губу.
– Тогда что предпочтешь? Францию? Италию? Швейцарию, наконец?
Она пожала плечами:
– Почему бы тебе самому не решить?
– Мне хотелось бы учесть твое пожелание…
– Поверь, мне совершенно все равно, лишь бы не Париж. – (Потому что в Париж она собиралась отправиться с Кевином.) Может, Барбадос? Или Сейшельские острова? ' Повторяю, мне все равно.
В этот момент в комнату вошел отец и, видимо уловив напряженность, вкрадчиво спросил:
– Я не помешал вашему разговору?
– Совсем нет. – Теплой ладонью Ник дотронулся до затылка Рейн, и его пальцы скользнули по нему легким, массирующим движением. – Я как раз пытаюсь выяснить у будущей жены, где бы она хотела провести медовый месяц.
Силясь не задрожать от его прикосновений, она деланно улыбнулась:
– А почему бы тебе не удивить меня?
Шаловливые искорки блеснули в глазах Ника, и он весело произнес:
– Я готов предложить нечто оригинальное! Все рассмеялись и перевели разговор на другую тему – о самочувствии Ральфа. Он в последнее время выглядел помолодевшим, его лицо так и светилось счастьем. Результаты последнего обследования показали, что давление у Ральфа стабилизировалось и проблемы с сердцем не стояли теперь так остро, как раньше. Да к тому же и семейный доктор не без удовольствия отметил, что его пациент находится сейчас в гораздо лучшей, чем прежде, форме. Рейн, безусловно, все это радовало.
Итак, щекотливый вопрос о медовом месяце был снова обойден, и она надеялась, что Ник вообще передумает куда бы то ни было ехать. Наутро он опять ничего не сказал по этому вопросу, и Рейн вздохнула с облегчением: по-видимому, ее будущий муж отказался от поездки. День, на который была назначена свадьба, выдался ясным, солнечным, с утра чувствовался легкий холодок, но потом стало по-летнему тепло.
Сразу после завтрака прибыла Марго Флемминг. Девушка принесла с собой коробку, в которой находился свадебный наряд невесты. Весь вид Марго: раскрасневшееся лицо, широко распахнутые глаза, разметавшиеся волосы – выказывал нетерпение.
– Ну, закончили завтракать?
Да я, в общем-то, и не очень голодна, сказала Рейн – последние дни она совершенно лишилась аппетита.
– Тогда не будем терять время, начнем наряжаться. – (Надо отметить, что Марго приняла самое непосредственное участие в покупке свадебного наряда Рейн, она сопровождала ее в поездке по магазинам.) – Сегодня и для меня счастливый день, я ужасно рада, что все так обернулось, – тараторила Марго. – Ник очень привлекательный, он образец настоящего мужчины… И такой сексапильный… – певуче добавила подруга. Заметив, что Рейн покраснела, Марго продолжила: – Я никогда не могла понять, что такого ты нашла в Кевине. Хорош собой? Ну, это на любителя… Да и в остальном… Одна его матушка чего стоит! Так что ты еще должна благодарить Всевышнего…
– Да, затея была не из лучших…
– Я думаю, ты увлеклась Кевином просто от безысходности. – И Марго уточнила: – Ник ведь не выходил из твоей головы, правда? Когда ты в прошлом году вернулась из Штатов, я могла поклясться чем угодно, что с тобой произошло что-то судьбоносное, хотя на этот счет ты не очень-то и распространялась…
Рейн позволила Марго делиться своими умозаключениями и дальше – сама она в основном молчала. Бледная и отрешенная стояла она посреди своей спальни, а Марго хлопотала вокруг нее, не умолкая ни на минуту. И вот уже на ней свадебное платье, на голове – простенький веночек, фата. Украшений никаких, кроме колечка с изумрудом, которое она по совету Марго, надела на палец правой руки.
В это время послышался звук мотора автомобиля, и Марго стремглав бросилась к окну.
– Наилучший из мужчин и его шафер уже уезжают, – доложила она. – Тебе не следует смотреть. Плохая примета – видеть своего суженого до того, как войдешь под своды церкви… Ой, до чего же хорош! Насколько мне известно, мистер Андерсон припожаловал к нам из Бостона? Его жена приехала с ним?
– Нет. Я не думаю, что он женат, – ответила Рейн, будто очнувшись от забытья.
Глаза Марго загорелись любопытством.
– А долго он здесь собирается пробыть?
На Финна Андерсона нельзя было не обратить внимание. Темноволосый, с карими глазами и правильными чертами лица. Весьма учтивый в общении. Он приехал вчера вечером. Его рукопожатие было теплым, и хотя они с Рейн виделись впервые, его улыбка показалась ей очень знакомой. Да, такой человек не может не вызывать к себе симпатию…
