— Да ничего не происходит, — сказал Дру, пожимая плечами. — Я думаю, будет лучше, если мы вежливо попрощаемся с твоей матерью и Хубертом. Как бы плохо она с тобой ни обращалась, все равно она твоя мать.
Тори подумала, что Дру прав. Его чувство ответственности опять возвращалось к нему. Но Тори было трудно чувствовать сентиментальную привязанность к Гвен, которая никогда не проявляла к ней и капли любви. Гвен и Тори были родными, но душевной близости между ними не существовало никогда.
И, конечно же, Гвен опять проявила свой несносный характер, когда Тори с ней прощалась. Она прочла дочери целую лекцию о том, насколько глупо ее решение остаться в Монтане с таким неотесанным болваном, тогда как она могла бы жить в праздной роскоши в Чикаго. Гвен ругала Тори за то, что она оставляет мать одну сражаться со скандальными пересудами, с которыми она, несомненно, столкнется, когда вернется обратно в цивилизованное общество. Это, а совсем не счастье Тори, как и всегда, было основной заботой Гвен.
Когда дилижанс покатился по улицам Вирджиния-сити, плечи Дру облегченно расслабились. Он всегда жалел, что лишился родителей, но тут он подумал, что иметь таких, как Гвендолин, было не лучше.
— Боже, как я рад, что все кончилось, — сказал Калеб, вздохнув с благодарностью.
— Ты не одинок в своих чувствах, — пробормотал Эдгар, задумчиво глядя вслед дилижансу.
— Это событие надо отпраздновать, — заявил Калеб. — Салливаны и я хотим по-настоящему приветствовать тебя в Вирджиния-сити и выпить за твои новые начинания, Эдгар.
Эдгар вежливо поблагодарил его.
— Я присоединюсь к вам через несколько минут. Но сначала мне бы хотелось поговорить наедине с Тори и Дру.
Когда Калеб и Салливаны неспешно направились в гостиницу. Тори удивленно посмотрела на отчима. Эдгар неловко переминался с ноги на ногу.
— Дру считает, что мы с тобой должны поговорить начистоту, хотя я не уверен, что это правильно.
Эдгар прерывисто вздохнул, взглянул на Дру, а затем решительно обратился к Тори.
— Тори, я хочу, чтобы ты знала, что я очень люблю тебя, и всегда любил. Я пытался быть тебе хорошим отцом эти десять лет. Я очень сожалею, что позволил Гвен полностью распоряжаться твоим воспитанием. Но я не мог остаться в стороне и позволить тебе выйти замуж, пока ты еще ничего не видела в жизни и не встретилась с Калебом. Я знал, как много он значит для тебя.
Эдгару было явно не по себе. Он снял шляпу и вертел ее в руке.
— Я никогда не одобрял методов Гвен, которая обманывала тебя и заставляла думать, что Калеб забыл о тебе. Гвен поступала неискренне, чтобы защитить себя и свою драгоценную репутацию от скандальных пересудов. Но и я вел себя не многим лучше. Думаю, я был просто трусом, согласившись с Гвен, когда она потребовала, чтобы я занимался своей железной дорогой, а ей предоставил возможность сделать из тебя благовоспитанную леди, любящую роскошную жизнь. Дело в том… — Эдгар взглянул в вопрошающие глаза Тори и смутился. — Дело в.., том… — снова и снова повторял он. Нахлобучив шляпу на голову, Эдгар сунул руки в карманы и уставился на пыльную дорогу.
Дру закатил глаза, ожидая, когда же наконец Эдгар выложит всю правду. Но тот хранил свой секрет так долго, что просто не мог заставить себя признаться.
— Эдгару очень трудно тебе в этом признаться, наверное, потому, что он не знает, как ты воспримешь эту новость, но твой настоящий отец он, а не Калеб, — выпалил Дру.
Ну вот! Все наконец раскрылось. Теперь ему и Эдгару ничего не оставалось, кроме как ждать, пока Тори переварит правду и отреагирует на нее. Дру и Эдгар настороженно смотрели, как краска сошла с лица Тори, а рот широко раскрылся.
— Ты, вероятно, будешь меня ненавидеть, и у тебя на это есть все основания, — произнес Эдгар, спеша высказаться, прежде чем к Тори вернется дар речи и она сможет обрушиться на него с оскорблениями. — Но я был молод, влюблен и очень глуп. Я был пленен красотой Гвен, и она была первой женщиной, которую я полюбил. Все эти годы я смотрел, как ты растешь, и меня поражало необыкновенное сходство между тобой и Гвен — по крайней мере, той Гвен, которую я когда-то знал, прежде чем власть и богатство так ужасно изменили ее. Я смотрел на тебя и вспоминал, как я любил Гвен много лет назад.
Голубые глаза Эдгара взглянули в застывшее, от изумления лицо Тори.
— Когда Гвен бросила меня ради Калеба, потому что он был веселым искателем приключений и она увлеклась им, я был просто сокрушен. Я даже попытался помешать браку и вел себя, как дурак. Не прошло и месяца после их свадьбы, как Гвен прибежала ко мне в слезах, каясь, что она сделала не правильный выбор и Калеб не может обеспечить ей такую жизнь, к которой она всегда стремилась. И я был настолько глуп, что не понял, что ей нужны только мои деньги, а не я сам.
Он опустил глаза.
— Гвен провела со мной ночь, и я умолял ее уйти от Калеба.
Я часто думал с тех пор, не специально ли был выбран этот момент; ведь если бы Гвен забеременела, она могла сказать, что ребенок мой, а не Калеба. Ей для счастья всегда нужно было лишь богатство и престиж. Она жаждала светских развлечений куда больше, чем настоящей любви. Калеб уехал из дому в поисках работы, которая принесла бы ему столько денег, чтобы Гвен была довольна. Он не знал, что она согрешила, но отцу своему Гвен все рассказала в надежде, что тот согласится, чтобы она совсем ушла от Калеба. Но ее отец разгневался и потребовал, чтобы она была верна своим брачным клятвам. Когда Гвен уже точно знала, что носит моего ребенка, она опять попробовала оставить Калеба, но ее отец поклялся, что устроит скандал и лишит ее наследства. Он не мог допустить, чтобы в его семье был развод, и только когда он умер, Гвен решилась уйти от Калеба, не опасаясь больше скандала.
— А Калеб знает правду? — проговорила Тори, и глаза ее заблестели от слез. Она внезапно поняла, что это и есть третья вещь, которую, как считал Дру, ей следует знать, прежде чем она покинет Вирджиния- сити. Но им помешали, прежде чем Дру успел до этого дойти. А Тори была так счастлива, что забыла обо всем на свете.
Эдгар отрицательно покачал головой.
— Калеб достаточно пострадал от моей идиотской одержимости и безумного стремления Гвен к влиянию и процветанию. Это она отправила Калеба искать золото. И как только он уехал, она прибежала ко мне, чтобы расторгнуть свой брак. Но Гвен отказывалась признаться другим, что ты — моя дочь. Ее репутация всегда значила для нее больше всего на свете. Ей было выгодно говорить всем, что Калеб — эгоистичный бродяга, бросивший жену и ребенка. Гвен использовала всеобщую жалость к себе, чтобы подняться к вершинам общества, что было для нее так важно. Я слишком поздно понял, что она никогда не любила меня и хотела получить только мои деньги. Когда я предложил ей рассказать тебе правду, она пригрозила, что заберет тебя и уйдет. Она бы отняла у меня моего собственного ребенка ради спасения своей репутации. А потом ты стала тем мечом, который она постоянно держала над моей головой. Я терпел ее высокомерие только ради того, чтобы быть рядом с тобой, смотреть, как ты растешь, становишься красивой девушкой, я просто не мог отпустить тебя…
Голос его сорвался, и прошло немало времени, прежде чем Эдгар сумел взять себя в руки и продолжал:
— Теперь, может быть, ты поймешь, почему я настаивал, чтобы ты стала моей наследницей, хотя я считался только твоим отчимом. Двадцать лет я нес этот крест и боялся, что ты так никогда не узнаешь правды и не будешь относиться ко мне как отцу. Я хранил эту тайну так долго, что, может быть, и не признался бы тебе, если бы Дру не настоял на этом. — Он задумчиво наморщил лоб. — Но как, черт возьми, ты догадался? — спросил он у Дру.
Дру посмотрел на Тори, а затем улыбнулся Эдгару.
— Я понял это с первой минуты, как встретил вас обоих. Выражение лица, разрез глаз и сходство улыбки заставили меня задуматься в тот день, когда я увидел тебя и Тори на ступенях церкви. Но я решил забыть об этом сходстве и считал его причиной того, что вы прожили под одной крышей десять лет. Но как только ты приехал в Вирджиния-сити, я вновь и вновь стал замечать это. Тот факт, что ты десять лет ждал, чтобы жениться на женщине, которую любил с детства, заставил меня поломать голову, — добавил. Дру задумчиво. — Я решил, что в этой истории есть еще много другого, кроме того, что я слышал от Калеба. То, что ты несколько раз приходил на помощь Тори, подкрепляло мои сомнения.
Эдгар посмотрел на страдающее лицо Тори. Печальная улыбка появилась на его губах.
