согласиться с ним.
- Тогда почему...
- Я расскажу, отец Себастьян...
В следующий раз я посетил доктора Коэлито не в кабинете, а на дому. Без предварительной записи и глубокой ночью...
Он и проснуться толком не успел, а я уже привязал его руки и ноги к ножкам кровати.
- Какого черта ты вытворяешь, Мануэль?! - Возмутился он, не отводя взгляда от пистолета в моих руках.
- Вы любите жизнь, доктор?
- Еще как, черт тебя подери! Но почему...
- Я пристрелю вас через пять с половиной минут. Полагаю, у вас есть право об этом знать.
- Ты что рехнулся, парень?
- Абсурдный вопрос. Кто из нас доктор, а кто пациент?
От раздражения я выстрелил в подушку совсем рядом с его головой. Облако перьев взметнулось в воздух. Коэлито принялся кашлять и рыдать.
- Эй, вы ведь сказали, что любите жизнь!
- Ка... ка... конечно! - прорыдал он.
- Тогда к чему этот дурацкий плач?
- Но ты ж собираешься ее отнять!
- 'Отнять, взять, получить'! Все сводиться к банальному обладанию! И вы считаете, это любовь? Любовь делает счастливым, доктор Коэлито. Неважно, взаимна она или нет. Даже скорое расставание с жизнью не должно омрачать той великой радости, которую дарила вам она. - Я выстрелил еще раз. Теперь пуля оцарапала ему ухо. Он зарыдал сильнее. - Не перепутали ли вы с любовью что-то совсем другое? Просто привычку? Или это пошлое желание обладать?
Проклятый доктор ни хрена не отвечал, только, знай себе, всхлипывал.
- Ну!!! - Взорвался я. - Мне чертовски нужен ответ!
- Н-н-не знаю! - Промямлил он.
- Мне вообще не понятно - куда подевался тот крутой мужик, что орал на меня в кабинете меньше двух дней назад?
- Я вовсе не такой, на самом деле, - сообщил он плачущим голосом, - это был просто терапевтический прием...
- Чего?
- Ну, мне показалось - ты такой размазня, и сам жаждешь, чтобы кто-то на тебя накричал. Вот я и решил тебе подыграть.
- Вы серьезно ошиблись, господин психолог. Я человек тихий, тактичный и деликатный. Но вовсе не размазня.
Я выстрелил ему в голову. Коэлито умер очень быстро. По всей комнате летал кровавый пух.
Эти окрашенные кровью пушинки, медленно плывущие в воздухе... Они что-то напоминают... Как будто диковинные красные звезды, но не из нашей вселенной - из какой-то другой...
На протяжении всего моего рассказа отец Себастьян, как игрушечный болванчик, с горестным видом однообразно раскачивал головой. Когда я закончил, он принялся еще и повторять:
- Что ты наделал, Мануэль! Что ты наделал!
В конце концов, мне надоела эта заезженная пластинка, и я сказал:
- Не стоит сваливать всю ответственность на меня одного.
- Но ты ведь убил человека!
- Ну, на самом деле, это не так. В смысле, не человека - трех человек. Или четырех.
- Вот как! У тебя проблемы со счетом до четырех?
- Да нет, просто с вашим убийством, а до него осталось совсем немного, число моих жертв возрастет до четырех. Но, с другой стороны: вы ведь еще не труп.
Он вдруг издал весьма своеобразное восклицание на вдохе, и принялся медленно сползать со скамьи.
Я склонился над упавшим отцом Себастьяном, и похлопал левой рукой по его щеке. Слава Богу, очнулся он быстро. Ведь времени у нас оставалось все меньше, а мы не все еще успели обсудить...
3
Леона Санчеса все называли не иначе, как Учитель Санчес.
- Я обращался со своей проблемой к психологу, но он ничем мне помочь не сумел. - Сообщил я ему при первой встрече. - Теперь не знаю, что и делать...
- Ты уже сделал, дорогой Мануэль! Ты ведь обратился ко мне.
- Но вы уверены, что справитесь там, где другой не сумел?
- Этот другой был конвенциональным психологом...
- Каким, каким психованным?
- Неважно, Мануэль, неважно. Мы с тобой займемся совсем другим - не формой, а Сутью! Мы будем говорить о Силе, и о Судьбе, мы вернем в твою жизнь и душу, и смысл!..
Все это Учитель Санчес сообщил мне на десятиминутной бесплатной консультации. Его мнение было однозначно: мне следует записаться на часовой платный прием...
Перед тем как умереть, доктор Коэлито успел основательно опустошить мой кошелек. Но прием у Санчеса стоил еще дороже.
Так к списку моих острых проблем прибавилась еще одна...
Деньги всегда были большой проблемой в нашем городе. Да и в стране - тоже. Возможно, такая лажа происходила и со всей планетой. Но о бедствии подобных масштабов мне страшно было даже просто подумать до недавних пор...
- Да, - кивает головой отец Себастьян, - в нашем городе всегда было много бедняков.
Теперь он похож не на болванчика, а на нахохлившуюся ворону. Кроме того, из его правой ноздри течет кровь. Сползая с низенькой скамьи, он умудрился расквасить нос.
Он пытается остановить кровь платком, и продолжает говорить:
- Хорошей работы здесь не найдешь. На фабриках выжимают из тебя все соки, и платят гроши. А безработные завидуют и таким... Твоей матери еще повезло - на химическом комбинате платили вполне прилично.
- Да, - киваю я, - на химическом комбинате...
Ей и вправду платили хорошо, когда она там работала. И когда заболела раком легких - ей выплатили солидную сумму на лечение.
На химическом комбинате, где делают тот самый стиральный порошок, который вы непременно видите в рекламных роликах по ТВ. Уже на подступах к комбинату вы чувствуете щедро разлитый в воздухе едкий запах соляной кислоты...
Если б не комбинат, наши матери не познакомились бы друг с другом, и не познакомился бы с Вероникой я...
- На химкомбинат берут далеко не каждого, - объясняю я отцу Себастьяну, - а мне непременно надо было заплатить Леону Санчесу. Вот почему мне пришлось ограбить Хромого Лукаса.
