Толпы полусвихнувшихся беженцев окончательно разрушили нормальную жизнь в столице и какое-либо подобие порядка в ней. Когда в одну из ночей штурм столицы начался, толпы несущихся неизвестно откуда и неизвестно куда своих оказались не менее страшной опасностью, чем ворвавшиеся орды чужих...
Дирижабль Веццарна все еще висел над Эдумеей. Величайший город, который не охватить взглядом, превратился в бескрайнее море огня.
- Господин маршал, - обратился капитан дирижабля, - ветер усиливается. Оставаться здесь все опаснее.
- Ладно, - вздохнул Веццарн, - отправляемся.
Дирижабль устремился на восток...
Это была необычайно шумная ночь. Стонали затоптанные в давке, вопили сгорающие в огне. Мужчины насиловали женщин, вампиры лакомились людьми.
И над всем этим огромный хор охрипших голосов горланил популярнейшую из песен:
Мир, мир, мир!
Наступит Великий Мир!
Не будет границ
И не будет войны,
И ангел и грешник
Станут равны...'
30. Дневник
Бессонная ночь. Очередная. На этот раз, проблемой было не только заснуть, но и, хотя бы, просто успокоиться.
'Теперь и мне успокоительные капли Феличии пришлись бы весьма кстати!' - Горько усмехнулась Изабелла.
С воспоминанием о лекарстве всплыло и еще кое-что. После смерти Фели в их комнату приходили двое полицейских. В присутствии Изабеллы они внимательно осмотрели все вещи погибшей, и составили протокол.
Изабелла подписывала его - бутылочки с каплями среди вещей не было.
Возможно, по каким-то причинам Феличия надежно прятала их. Но для этих целей в комнате подходило лишь одно место - тайник в письменном столе...
Когда-то, очень давно, делая очередную уборку в комнате, они обнаружили, что под нижним выдвижным ящиком в их письменном столе есть довольно обширное пустое место.
Наличие 'тайника' несколько недель вдохновляло их на всякие детские игры. Они придумывали 'секретные документы', и то прятали их в тайник, то вынимали оттуда. Игра в придуманные тайны довольно быстро наскучила, а настоящих у них тогда еще не было.
К тому же, добираться до тайника было довольно хлопотно. Нужно было полностью вынуть из стола нижний ящик. Но он так просто из стола не вынимался - такое можно было проделать только с самым верхним. После этого появлялась возможность полностью вытащить второй сверху ящик, затем третий. Тогда только и можно было добраться до тайника под нижним, четвертым...
Изабелла подошла к столу, и проделала всю эту нудную процедуру. Лекарства в тайнике не было. Зато в нем оказался потрепанный темно-зеленый блокнот. Изабелла сразу узнала его - это был дневник Ровены, она частенько записывала туда какие-то свои мысли.
Она медленно взяла дневник в руки. Он раскрылся на последней записи. Судя по дате, совсем свежей.
Изабелла читала, и на глаза ее наворачивались слезы. Она не хотела видеть этих слов, и не могла оторваться от них...
'... Это вопрос, к которому я возвращалась снова и снова... Столько разных миров: мир живых и мир мертвых, мир детей и мир взрослых, мир невинности и мир злодейства. Но граница почему-то одна - красная, кровавая черта.
Иногда мне казалось, что ответ совсем рядом. Но тогда почему-то становилось страшно до жути. И я в ужасе отступала, когда ответ был почти в моих руках.
Отступала, чтобы потом снова взяться за поиски - мучительные и долгие...
Теперь я знаю ответ. И знаю - почему он был мне так важен. И знаю - почему мне было так страшно...
Я очень хотела быть взрослой. И стала ею.
Но никто мне не объяснил, многие, видно, не понимали и сами, но я, в конце концов, сумела это понять.
Нет никаких многих миров - их всего-то два. И потому - всего лишь одна граница - красный, кровавый рубеж.
Мир взрослых и есть мир расчетливых и злобных мертвецов, в которых напрочь окаменело все живое, искреннее, чистое. Я слишком быстро взрослею. И мне страшно как никогда...'
31. Вспышки
Дальнейшее воспринималось Изабеллой как серия вспышек, сменяющих одна другую через далеко не равные промежутки времени...
Она ходит по комнате, разговаривая сама с собой. Спорит с отсутствующей Ровеной. Жалуется на что-то умершей Феличии.
Боль. Резкая боль. Она ударилась об ящик, вынутый из стола. Они повсюду на полу, эти идиотские ящики!
Изабелла схватила ненавистный ящик и с воплем швырнула его в книжную полку.
Полка, книги, ящик - все рассыпается и рушится на пол. Опять на пол!
Она бросается на пол, разрывает упавшие тетради и книги, колотит ящиками по доскам пола...
Возбужденные разговоры в коридоре. Хорошо слышен голос Знатока:
- А ведь я давно говорил вам, доктор: у них большие проблемы с мозгами!
Так ты еще и признаешься в этом, гребаный стукач!..
Новая вспышка: воспоминание о ночном фехтовании в спортзале...
Ровена... Гудящая черная лавина... Она сметает все на своем пути...
Она больше не страшна Изабелле...
Почему?
Изабелла вдруг поняла, что теперь не смотрит на черный поток, а смотрит из него... Она этот поток и есть...
Могучая река потекла к выходу, и выбила дверь, закрытую на замок...
Испуганно отпрянувшая толпа в коридоре. Ученики, воспитатели, школьный врач...
Она идет на пятящегося Знатока. Кто-то пытается ее остановить. Пытался...
Хватило одного удара. По одному на каждого из этих четверых кретинов, которые сунулись не в свое дело...
Это не потребовало ни времени, ни энергии. Она как шла на Знатока, так и идет.
Прыжок. Удар ногами в прыжке. Знатока уносит в воздух. Он врезается в окно, и выбив стекло падает на улицу.
Кто-то бросается на Изабеллу. Кто-то в панике пытается удрать.
Вторые - трусы. Первые - хамы. Ее руки и ноги осыпают ударами и тех и других...
Вспышка. Коридор, полный лежащих людей. Кто-то стонет. Кто-то лежит неподвижно.
Что с ними? Кто устроил это побоище?
