Скорее, пока снова не сваляла дурака.
Глава 11
– О, нет, ты не можешь эго сделать, – прозвучало у нее за спиной. – Во всяком случае не раньше, чем выкупаешь эту грязнулю. Повернувшись на каблуках вокруг себя, она обнаружила Джеймса, стоящего у подножия лестницы; одной рукой он держал собаку. – Ты ее сюда привезла, – сказал он, – поэтому должна и отмыть ее как дела, Мелоди?
Она сглотнула комок, сдавивший горло, попыталась отвести глаза, чтобы не видеть его. Бесполезно! Он был здесь, во плоти, – высокий, темноволосый, как всегда, красивый, и Мелоди к своему возмущению чувствовала потребность до бесконечности наслаждаться его видом.
Однако ей уже приходилось умолять его, и он не должен знать, что Мелоди снова на грани этого.
– Неплохо, – ответила она каким-то писклявым голосом.
Джеймс улыбнулся, чем совершенно обезоружил ее.
– Что ты прячешь в этом пакете? Револьвер?
– Нет, – сказала она и добавила, не думая:
– Я не знала, что ты будешь здесь.
Сет фыркнул от смеха, как он не делал уже несколько недель подряд, и даже Джеймс засмеялся.
– А я-то льстил себя надеждой, что тебе, может быть, будет приятно увидеть меня, – промолвил Джеймс, опуская Мэтти на пол.
Мелоди не собиралась прятать коготки и признавать, что ее первой реакцией был такой восторг, от которого можно воспарить над землей.
– Я хотела сказать, что не заметила твою машину, когда подъехала.
– У меня нет машины. Я взял такси в аэропорту.
Мелоди должна была бы предположить, что Джеймс прибудет, в полном смысле слова, с мимолетным визитом, но в то же время ему надо отдать должное: видно, совесть заговорила, и он проявил знаки внимания к отцу.
– Я рада за Сета твоему приезду, – сказала она. – Как долго ты планируешь задержаться на этот раз?
– Я не решил. – Джеймс взглянул на Сета. – Все зависит от целого ряда обстоятельств, прежде всего от того, когда образумится мой родитель.
– И если тебе удастся его образумить, что тогда? Джеймс посмотрел на нее таким долгим и пристальным взглядом, что ее сердце сбилось с ритма. Она ожидала, что он скажет что-нибудь чудесное, вроде «тогда придет наша очередь, Мелоди, наша с гобой». Вместо этого он присвистнул и отошел к окну.
– Ну… – Джеймс поиграл с жалюзи. – Займусь кое-чем.
Неожиданно пробилось солнце, и холодный ветер уступил теплому бризу, который подсказывал, что лето уже не за горами. Ива у дома Сета успела покрыться листвой, и поросль желтофиоли под окном гостиной зацвела, распространяя аромат на пути Мелоди.
Мэтти опустилась на мягкую теплую траву, урча от удовольствия, и отдалась в руки Мелоди, начавшей вычесывать репейник из ее шкуры.
– Хотела бы поменяться с тобой местами, – пробормотала Мелоди, рьяно взявшись за дело. – У тебя, милая, беды подошли к концу, а мне, чует мое сердце, все предстоит снова. Все только начинается.
– Когда человек разговаривает сам с собой, это очень плохой признак, – разразилось у нее за спиной, и Мелоди поняла, что Джеймс последовал за ней наружу с ведром теплой воды.
– Я разговаривала с собакой.
– Потому что ты предпочитаешь говорить не со мной, а с ней?
Мелоди набралась духу и посмотрела на него.
– Может быть. Ты хорошо выглядишь, Джеймс.
– Не могу сказать того же о тебе. Он наклонился и вылил воду в ванночку, которую Мелоди принесла, прежде чем занялась собакой.
– Ты похудела больше нормы, Мелоди, – заметил он, присев на корточки рядом и закатывая рукава голубой хлопчатобумажной рубашки. – Это почему?
Ее тянуло сказать, что такой результат, когда человека подвергают мучениям: что после расставания с ним она потеряла аппетит и вкус к жизни. Однако аромат, исходящий от Джеймса, так живо и интимно ее разволновал, что она не смогла бы произнести такой длинный ответ.
Вместо тою она проворчала:
– Худые женщины в моде.
– И быть модной важно. – Джеймс схватил собаку и, несмотря на сопротивление, посадил ее в ванночку, затем начал пригоршнями обливать водой. – Поразительно, как ты снизошла до такой грязной собаки, без родословной и вообще. Зачем привезла ее к отцу? Потому что Роберт отдал бы Богу душу скорее, чем пошел бы с ней погулять?
Нет, положительно она глупа, раз допустила, пусть на миг, мысль о том, что Джеймс избавился от своих предрассудков и понял: все, что ему нужно и чего он хотел в жизни, – здесь, включая его отца и Мелоди. В душе нарастал гнев: разве это возможно – все время впустую надеяться на чудо? Ожидать его от человека, который с самого начала объявил, что никому из них не доверяет?
