Он заявил мне, что никогда лично не принимает посетителей и недоволен тем, что я пришла. Когда рассказала ему о кошмарном положении, в котором оказалась, он вдруг переменил тон. Я сказала, что он должен непременно поговорить с мисс Дженнэт, но он не хотел об этом слушать.
«Я предполагал, Гильда, что это так случится. Я всегда хорошо относился к тебе, и теперь от тебя зависит то, что мне нужно выполнить».
Когда я услышала, что он от меня требует, я не поверила своим ушам. Он действительно хотел, чтобы я повенчалась с мистером Джоном.
«Но это ведь невозможно… ты ведь мой муж! Ты хочешь, чтобы я попала в тюрьму?».
«Никто об этом не узнает. Ты повенчалась со мной в другой части города. Я обещаю тебе, что по возвращении из церкви он оставит тебя в покое, и ты больше никогда его не увидишь. Сделай мне одолжение, Гильда, я дам тебе сто фунтов».
Селим еще добавил, что если я пойду венчаться с мистером Джоном, мы заработаем столько, что нам хватит на всю жизнь. Больше он ничего не добавил.
Селим всегда умел говорить красиво и убедительно. Я была так смущена, что не знала, что делать и подумала, что лишилась рассудка. Селим умел черное превращать в белое, и я не знала, что ответить. Волей-неволей я согласилась. Это было глупо с моей стороны, но я так была очарована его умом и знанием жизни, что совершенно забыла о себе.
После я часто думала, а не хотел ли он освободиться от меня таким путем. Но тогда зачем ему вообще было жениться на мне? Теперь я поняла, что он хотел иметь в доме миловидную девушку, которая была настолько связана с ним, что выполняла бы все его желания.
За день до свадьбы я имела беседу с мисс Дженнэт.
«Гильда», сказала она, «завтра вы будете повенчаны с моим племянником. Излишне говорить вам, что я не особенно горжусь этим браком. Я даю вам совет не выражать своего мнения. Что касается будущего, то вы не должны ждать, что джентльмен мистер Джон представит своим знакомым и друзьям девушку вашего круга. Вы абсолютно неграмотны и, хотя характер у вас хороший и вы добры, все же ваши манеры и грубая речь просто невыносимы».
Я удивляюсь, что помню каждое слово, сказанное мне мисс Дженнэт, хотя прошло более тридцати лет. Я была возмущена и оскорблена, но сдержалась и спросила, что она намерена со мной делать.
«Я сначала отправлю вас в аристократический институт, где вас воспитают, как следует. Вы останетесь там до тех пор, пока вам не исполнится двадцать два года. Только тогда вы сумеете занять место рядом с вашим мужем, не боясь скомпрометировать его или себя».
В некоторых отношениях предложение мисс Дженнэт соответствовало обещаниям Эбрэгема. Я даже думала, что это он устроил. Теперь я знаю, что у него был совсем другой план, а мисс Дженнэт проявила собственную инициативу.
Только тогда, когда мистер Джон стоял рядом со мной в церкви Сент-Пауль, я увидела его впервые после злополучного вечера. Я даже теперь не знаю, что произошло между ним и его тетей. Он стоял мертвенно-бледный и был очень холоден, но вежлив. При венчании присутствовало четверо, и церемония закончилась быстрее, чем я ожидала. Я уже научилась подписывать своя фамилию, и мне не пришлось ставить крест. Я до сих пор не могу понять, почему он женился на мне. Ведь между нами ничего не было. Он только один раз поцеловал меня, когда много выпил. Но факт венчания был налицо. Может быть, виной тому были знаки его герба?
До венчания мисс Дженнэт дала мне пятьдесят фунтов и адрес, по которому мне следовало ехать.
Я попрощалась с мистером Джоном, вышла из церкви и оставила его с друзьями. Больше я никогда его не видела. Мисс Дженнэт на венчании не было.
Эбрэгем ждал меня у ресторана, чтобы вместе поужинать.
Когда мы вошли, я рассказала ему все, что произошло. Он взял у меня брачный контракт и положил в карман. Я была расстроена, и мы много не говорили. Я не хотела уезжать, но была всецело в зависимости от Эбрэгема. Я знала, что у него есть для меня особенный план, о котором он рассказывал мне после. Когда я давала свое соглашение на брак с мистером Джоном, он говорил, что мы уедем в провинцию и заживем настоящей семенной жизнью. Свое обещание он не выполнил. Когда ужин подошел к концу, Селим, вынул из кармана конверт и сказал: «Я заказал для тебя каюту в первом классе, и если будешь держать язык за зубами, никто не догадается, что ты прислуга. В этом конверте пятьсот фунтов в банкнотах. За два дня ты купишь все необходимое».
Я была так изумлена, что даже не поняла, что он сказал. «Ты поедешь в Америку. Я достал для тебя рекомендательное письмо от моего друга мистера Мерри… Возможно, он сказал Мэрривена. Он при этом заметил, что этот господин является его клиентом. Еще он сказал, что письмо даст мне возможность найти должность. Кроме того, у меня в руках крупная сумма, благодаря которой, я смогу первое время прилично жить.
«Но я не желаю уезжать отсюда», — громко воскликнула я. Сидевшие в ресторане люди оглянулись.
— Ты поедешь в Америку немедленно или я приведу полицию и тебя арестуют за бигамию.
Я не могла с ним бороться и уехала на пароходе «Лукания» в Нью-Йорк. Там я отправилась на Дэнвэр- Сити, где получила должность. Проработав тринадцать месяцев прислугой, я получила должность экономки в доме мистера Бонзора, вдовца с ребенком. Ребенок вскоре умер, и через некоторое время мистер Бонзор сделал мне предложение. Я вынуждена была рассказать ему правду. Но он сказал, что то обстоятельство, что я уже дважды повенчана, для него никакой роли не играет.
Больше я никогда Эбрэгема не видела. Я узнала, что он писал моим хозяевам на Дэнвэр-Сити, но они ничего обо мне не знали. О мистере Джоне я никогда не слыхала. Однажды, когда мистер Бонзор читал английскую газету, он нашел сообщение о смерти мисс Дженнэт от воспаления легких.
Глава 28
Энди уже давно думал, что есть человек, знающий историю Гильды Мэстэр. Мистер Бонд Салтэр знает о жизни и глупых похождениях его друга Северна больше, чем он рассказал.
Энди телеграфировал в Беверли-Холл и просил принять его. Когда он приехал в Беверли-Грин, его ждал посланец с извещением, чтобы он немедленно прибыл в Беверли-Холл.
— Я поеду с тобой, — сказала Стэлла. — Я буду ждать тебя в твоем автомобиле.
Осторожный Тиллинг казался еще более боязливым, чем всегда.
— Но только будьте очень осторожны, господин доктор Маклэд. Мой господин провел тревожную ночь, и врач сказал мистеру Фрэнсису — это наш молодой господин, — что ежеминутно может наступить конец.
— Благодарю, я приму это во внимание.
Когда Энди вошел в комнату Салтэра, он увидел, что Тиллинг не преувеличивал. Лицо Салтэра было серым и осунувшимся. Однако, мистер Салтэр все же поздоровался с ним.
— Вы, наверное, хотите сообщить, что нашли взломщика, пробравшегося в мой дом. Это теперь немного поздно. Я знаю, что это ваш ювелирный вор, — сказал Салтэр.
Энди не ожидал такой встречи.
— Я боюсь, что это правда, но не верю, что он забрался в ваш дом со злым умыслом. Он лишь следил за преступником, напавшим на дом мистера Уильмота.
— Он нашел его? Кажется, это был таинственный парковый сторож?
— Откуда вы это узнали?
Салтэр рассмеялся, но вдруг почувствовал сильную боль. Мистер Салтэр страдал сердцем, и Энди с сожалением смотрел на него.
— Я скажу вам правду, — ответил мистер Салтэр, обрадовавшийся тому, что может сообщить сенсацию. — Скотти, кажется так его зовут, исчез на следующий день с мисс Нельсон. Она посещала дом на Кэстль-Стрит и ухаживала за кем-то. И кем мог быть этот пациент, если не вашим малочестным другом?
Энди понял, кто мог сообщить мистеру Салтэру эту «сенсацию».
— Ясно. Вы получили информацию от мистера Доунера.
Салтэр с улыбкой кивнул головой.
— Но откуда вы знаете о парковом стороже?
— Это сообщили мне Доунер и некий Биг Мэртэн, тоже преступник, как и Скотти.
Энди был слишком великодушен, чтобы не признать выдающиеся способности Доунера и не восхититься
