бы, что стало поводом для этого.
— Я и так рассказала слишком много. Мне не хотелось бы предстать перед судом за клевету, тем более, что доказать происшедшее очень трудно…
Оксфорд кивнул, соглашаясь с девушкой:
— Вряд ли я ошибусь, если скажу, что известная нам особа уже дала под присягой показания, что вы пытались ее утопить. Это ее обычная тактика. Если бы я раньше знал, что вы живете у Дорбанов!
— Что же тогда было бы?
Но и мистер Дорбан не был расположен давать объяснения.
Пенелопа вернулась к себе в каюту и застала симпатичного матроса за уборкой ее постели. По- видимому, он обладал некоторой сноровкой в этом деле. Пенелопа успела в этом убедиться.
— Благодарю вас.
На мгновение он смутился.
— Теперь ваша каюта в полном порядке, мисс Питт.
— А как вас зовут?
— Как меня зовут? — переспросил матрос. — Право, я над этим не задумывался. Вы ничего не имеете против имени Джон?
— Хорошо, я буду называть вас Джоном, — с улыбкой сказала Пенелопа.
Он остановился в дверях.
— Вам не нужно еще чего-нибудь? Очень жаль, но у нас на яхте нет цветов. Но если вы все же хотите иметь в каюте немного зелени, то я смогу… У нас в холодильной камере есть немного петрушки. Может быть, поставить ее здесь?
— Нет, Джон, как-нибудь обойдусь без зелени.
Пенелопа несколько подосадовала на фамильярность матроса, но когда он ушел, ей стало стыдно за это чувство.
К ее большому удивлению, обед был подан прямо в каюту. Очевидно, остальные пассажиры яхты не желали обедать в ее обществе. Но у Джона нашлось другое объяснение.
— Есть мнение, что вам было бы неприятно оказаться единственной дамой за столом. Позднее вы познакомитесь с капитаном. Он очень милый человек, но совершенно лишен чувства юмора, хотя и родом из Шотландии.
И снова Пенелопа удивилась его манере разговаривать с ней. До этого она полагала, что капитан — это некто, к кому вся команда питает безграничное почтение. Еще больше она удивилась, когда увидела капитана Виллита. Это был строгий на вид пожилой человек, внимательно посмотревший на нее и поспешивший при первой же возможности уйти.
Позднее она заметила, что у «Полианты» вообще была маленькая команда. Зато здесь был целый ряд механизмов и приспособлений, оставшихся для нее загадкой. Но больше всего Пенелопа была удивлена отношением к стюарду. Никто не разговаривал с ним и не отвечал на его, порой шутливые, замечания. Джона просто игнорировали. И все же, казалось, подобное отношение не тяготило его. Вторым странным субъектом в команде оказался матрос, все занятия которого сводились к тому, что он целыми днями сидел на носу яхты и курил сигары.
Это был широкоплечий парень с совершенно круглой головой и свирепым лицом. Его коротко остриженные волосы, вздернутый нос и толстая шея придавали ему вид борца. Странным было и то, что на нем всегда был широкий кожаный пояс, к которому были подвешены две револьверные кобуры.
Однажды, когда Пенелопа перегнулась через поручни, наблюдая за ним, матрос поднял голову. Лицо его исказилось гримасой, которая, возможно, должна была изображать улыбку, но от которой оно стало еще более отталкивающим. А после этого, к ее великому возмущению, матрос поднял руку и помахал ей.
Сначала девушка решила, что этот жест предназначался кому-нибудь другому, но потом, когда парень еще и послал ей воздушный поцелуй, она возмутилась и отвернулась.
— Что случилось?
Перед ней стоял стюард.
— Этот матрос… — залепетала Пенелопа. — Ах! Да ничего. Должно быть, все матросы такие…
Она попыталась улыбнуться, несмотря на то, что ее злила такая фамильярность, но Джон понял ее состояние.
— Он вас обидел?
— Скорее был несколько нахален, послав мне воздушный поцелуй. Мне кажется, он думал…
Пенелопа не успела договорить фразу, потому что стюард повернулся и сбежал по трапу вниз. Она увидела, как матрос вскочил со своего места и выхватил оба револьвера. Они о чем-то переговорили. На вид переговоры были далеко не мирными. После этого Джон повернулся и поднялся наверх. Лицо его было бледным.
— Он больше не будет приставать к вам, — коротко бросил стюард и прошел дальше.
Глава 9
Матроса, который целыми днями бездельничал, звали Холлин. Об этом Пенелопа узнала от Миллса. Но он не был расположен беседовать и на эту тему.
— Зачем Холлин носит при себе оружие?
— Этого я не знаю, — вежливо ответил Миллс.
Каждый вечер Холлин появлялся на верхней палубе. Руки его были засунуты в карманы, во рту торчала сигара. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. Старый капитан, когда Холлин проходил мимо него, смотрел ему вслед, но замечаний не делал, хотя на борту яхты царила строгая дисциплина. Обычные матросы были обязаны по свистку выскакивать на палубу. Только стюард и Холлин не участвовали в обычной жизни команды. Но Джон никогда не позволял себе ничего, что могло быть истолковано как оскорбление или вызов. Он лишь охотно вступал в разговор.
Мистер Оксфорд большую часть дня проводил, погрузившись в сон на одном из шезлонгов. Над ним красовался огромный зонт, защищавший его от солнца.
В отличие от Оксфорда, мистер Миллс целыми днями пропадал в своей каюте. По-видимому, Оксфорд и Миллс были единственными пассажирами яхты. Команда состояла из трех офицеров, механика и его помощников, бухгалтера, радиста, дюжины матросов и капитана.
Покой на яхте нарушался только, когда радист принимал донесение. В каждом случае весь командный состав тут же собирался вместе и даже мистер Оксфорд просыпался, чтобы присоединиться к ним.
Как-то, после получения очередной радиограммы, «Полианта» резко изменила курс. Теперь яхта шла со значительно большей скоростью, чем прежде. Через некоторое время она без всякой видимой причины вновь поменяла курс, а затем снова направилась в прежнем, южном направлении.
В полдень один из матросов влез на мачту и начал осматривать горизонт в подзорную трубу. Вечером того дня все были почему-то очень молчаливы. Миллс нехотя и весьма односложно отвечал на вопросы Пенелопы, а мистер Оксфорд сидел, сложив руки на животе, и вообще не говорил ни слова. Пенелопа даже предположила, что он, по обыкновению, спал, но в этот раз это было не так.
Единственный, кто был по-прежнему весел — стюард Джон. Он подал ужин, а потом вынес на палубу кофе. Уже позднее Пенелопа, выйдя на верхнюю палубу, обнаружила здесь стюарда, дремлющим на капитанском мостике. При ее появлении Джон встал.
— Не пожелаете ли вы чего-нибудь, прежде чем уйдете спать, мисс Питт?
— Нет, благодарю вас, Джон.
— Я поставил на столик в вашей каюте минеральную воду. И не забудьте, что ваша дверь запирается. В котором часу завтра утром вы хотите пить чай? Вам придется самой подойти к дверям, чтобы взять его. Я неплохой стюард, но очень застенчивая горничная. Как настроены остальные пассажиры?
— Очень молчаливы. Джон, не можете ли вы мне сказать, куда мы плывем?
— Я сам не имею об этом ни малейшего понятия. Возможно, что через Панамский канал к островам Тихого океана.
— Кому принадлежит эта яхта?
— Не помню имени владельца — какой-то французский герцог. Но сейчас она зафрахтована Ксенократом.
— Мистером Оксфордом?
