– Но эти бандиты убьют тебя! – воскликнул он.
– Не-а, – ответил я. – Не убьют. Во-первых, откуда им знать, что я везу золото. А во-вторых, я сделаю из них свиную отбивную, если они как-нибудь прознают про во-первых и чего-нибудь от меня захотят. Здесь все золото, какое у тебя есть? Небось, всего фунтов полтораста?
– А что, мало? – поразился он. – В конюшне позади салуна у меня стоят лошадь и вьючный мул, а тот мул…
– На кой черт мне вьючный мул? Капитан Кидд увезет эту сущую безделицу и даже не заметит.
– Даже если при этом ты сядешь на него верхом? – недоверчиво переспросил Балаболка.
– Даже если при этом ты сядешь верхом на меня! – раздраженно сказал я. – Ты же прекрасно знаешь, что за конь мой Кэп Кидд, так зачем задаешь такие дурацкие вопросы! Подожди здесь, пока я схожу за чересседельными сумками!
Капитан Кидд задумчиво жевал сено в корале позади отеля. Я подошел к нему, чтобы забрать сумки, гораздо большие по размерам, чем это обычно бывает. А как же еще. Должны же размеры багажа соответствовать размерам его владельца! Мои сумки, из сложенной втрое шкуры матерого лося, были сшиты и простеганы толстым ремнем из сыромятной кожи, так что выбраться изнутри не смогла бы даже дикая кошка, попади она туда.
Ладно. Подходя к коралю, я заметил приличную толпу зевак, таращившихся на Капитана Кидда, но не придал этому никакого значения, ведь такой конь и должен привлекать к себе всеобщее внимание.
Пока я стаскивал сумки со спины моей лошадки, какой-то долговязый малый с омерзительными длинными бачками соломенного цвета вдруг подошел к изгороди и спросил:
– Это твой конь, что ли?
– Ежели не мой, тогда, значит, ничей! – находчиво ответил я. – А что?
– А то, что очень уж он похож на моего любимого конька, украденного с моего ранчо шесть месяцев тому назад! – внезапно заявил во всеуслышание этот нахал.
Тут я узрел, что человек десять или пятнадцать зевак, парни довольно опасного вида, зашли в кораль, окружив нас с долговязым плотным кольцом. От испуга я растерялся, выронил сумки и сам не помню, как в руках у меня вдруг очутилась пара моих шестизарядных. Со взведенными курками, конечное дело. А как же еще. И только потом я сообразил, что если меня втянут в свару, то после, чего доброго, могут и арестовать по подозрению в убийстве, а это помешает мне спокойно вывезти золото Балаболки.
– Ладно, – миролюбиво сказал я. – Если это твой конь – можешь сам вывести его из кораля.
– Конечно могу! И не только могу, я его выведу! – самоуверенно заявил он, сопроводив свои слова гнусной руганью.
– Верно, Билл! Валяй! Все по закону! – поддакнул кто-то из зевак. – Не позволяй этому грязному горному гризли ущемлять твои гражданские права!
Тут я заметил, что кое-кому в толпе все происходящее шибко не нравится, да видать, эти парни были слишком запуганы, чтобы сказать хоть слово.
– Ну, как знаешь, – неохотно бросил я долговязому Биллу. – Вот тебе риата. Перелезай через изгородь, накидывай аркан на коня, и он твой!
Этот мелкий хулиган подозрительно взглянул на меня, но все же взял веревку, перелез через изгородь и направился в сторону Капитана Кидда, который как раз закончил проедать себе проход в здоровенном стогу сена, наметанном прямо посреди кораля.
Заметив подозрительную личность, Капитан Кидд вскинул голову, прижал уши и продемонстрировал всем свои великолепные зубы. Билл остановился как вкопанный, слегка сбледнул с лица и пробормотал:
– Я… я тут подумал немного… В общем, теперь мне кажется, что такого… коня… нет! О Боже! Такой твари у меня отродясь не было!
– А ну накидывай аркан! – взревел я, чуток приподняв дуло одного из своих шестизарядных. – Кому говорю! Ты сказал, что конь твой; а я говорю – он мой! Выходит, один из нас конокрад. Да к тому же еще и лжец! И теперь мне вздумалось узнать кто! Ну! Двигай вперед, пока я не провентилировал твою хрипелку раскаленным свинцом!
Проходимец взглянул на меня, потом еще разок на Капитана Кидда и позеленел окончательно. Затем он снова перевел взгляд на мой сорок пятый – а его дуло уставилось прямехонько на длиннющую тощую шею жулика, по которой, ну в точности как мартышка по шесту, так и сновало вверх-вниз адамово яблоко, – судорожно сглотнул и начал осторожно подкрадываться к Капитану Кидду, сжимая риату в одной руке и успокаивающе выставив вперед другую.
– Тпрру, мальчик! – заговорил он слегка дрожащим голосом. – Тпрру, старина! Тпррруу, мой хороший… Уввау-у! – вдруг взвыл он ужасным голосом.
Еще бы!
Капитан Кидд щелкнул челюстями, одним махом выдрав у Билла приличный клок волос. Тот мигом отшвырнул риату и тут же ударился в позорное бегство, но Капитан Кидд успел развернуться и резко взбрыкнул, угодив обоими копытами тютелька в тютельку в задницу нахала. Отчаянный крик негодяя, перелетевшего через изгородь лишь затем, чтобы рухнуть головой вперед в лошадиную поилку, был нестерпимо дик и страшно ясен в наступившей вдруг мертвой тишине.
Пару минут спустя Билл кое-как выбрался из корыта. С малого потоками лились вода, кровь и жуткие богохульства.
– Твою мать! – прохрипел он, бессильно грозя мне издали дрожащим кулачком. – Проклятый убийца! За такие надругательства я лишу тебя жизни!
– Никогда не имел привычки вступать в бессмысленные препирательства с конокрадами, – фыркнул я, подобрал с земли оброненные мною чересседельные сумки и стал проталкиваться через кучку дружков Билла, которые все вдруг сделались дико вежливыми и суетливо отпихивали друг друга, чтобы очистить мне
