Последняя песнь Казонетто

Роберт Говард Последняя песнь Казонетто

Я с любопытством взглянул на тонкий плоский пакет: четко написанный адрес, округлые буквы изящного, ненавистного мне почерка. Я знал, что хладное тело того, кто прислал его мне, уже лежит в могиле.

– Смотри, будь поосторожней, Гордон, – сказал мой друг Костиган. – Этот приспешник дьявола наверняка отправил посылку в надежде причинить тебе зло.

– Мне подумалось, что внутри пакета бомба или нечто в этом роде, – ответил я, – но он совсем тонкий. Попробую вскрыть его.

Несмотря на все, о чем я говорил, мне пришлось изрядно понервничать, пока я не развязал бечевку и не извлек из пакета содержимое.

– Ну надо же! – хохотнув, сказал Костиган. – Он прислал тебе одну из своих песен!

Перед нами лежала обычная граммофонная пластинка.

Я сказал – обычная? Скорей, самая необычная пластинка на свете. Насколько я знал, лишь на этом плоском диске сохранилась запись дивного голоса Джованни Казонетто, великого гения и злодея, чье исполнение оперных арий повергало в восторг весь мир и чьи таинственные страшные преступления заставили содрогнуться всех и вся.

– Камеру смертников, в которой содержали Казонетто, вскоре займет следующий из приговоренных к казни, а певца с черной душой уже постигла смерть, – сказал Костиган. – Какими же чарами обладает пластинка, посланная им человеку, давшему на суде показания, которые привели негодяя на виселицу?

Я пожал плечами. Мне удалось раскрыть чудовищную тайну Казонетто лишь по чистой случайности, я не ставил перед собой подобной цели. Я оказался в пещере, где он совершал древние кощунственные ритуалы и приносил людей в жертву Сатане, которому поклонялся, не по своему желанию. Но на суде я поведал обо всем, что мне довелось там увидеть, и перед тем, как палач накинул петлю на шею Казонетто, тот пообещал, что меня постигнет кара, доселе не выпадавшая на долю кого-либо из людей.

Весь мир узнал о злодеяниях служителей чудовищного культа, главой которых был Казонетто, и после его смерти многие из богатых коллекционеров изъявили желание приобрести пластинки с записями его голоса, но все они были уничтожены согласно условиям его завещания.

Или, по крайней мере, так я считал, но тонкий круглый диск, который я держал в руках, служил доказательством того, что хотя бы одна из пластинок избежала участи, постигшей прочие. Я принялся рассматривать ее, но не обнаружил в центре наклейки с надписью.

– Прочти записку, – подсказал мне Костиган.

В пакет был вложен также маленький листок белой бумаги. Взглянув на него, я узнал почерк Казонетто.

«Моему другу Стивену Гордону для прослушивания в уединении и тиши кабинета».

– И это все, – сказал я, прочитав вслух загадочное послание.

– Ну да, но этого вполне достаточно. Уж не вознамерился ли он погубить тебя с помощью черной магии? А иначе зачем ему понадобилось, чтобы ты в одиночестве слушал его завывания?

– Не знаю. Но, пожалуй, я это сделаю.

– Глупец, – со всей откровенностью сказал мне Костиган. – Если ты не последуешь моему совету и не зашвырнешь эту пластинку в море, я непременно прослежу за тем, что произойдет после того, как ты поставишь ее на граммофон. И не вздумай возражать мне.

Я не стал с ним спорить. На самом деле обещание Казонетто отомстить мне вызывало у меня тревогу, хотя я не мог понять, каким образом прослушивание песни в записи может причинить мне зло.

Мы с Костиганом отправились ко мне в кабинет и поставили на граммофон последнюю из пластинок, сохранивших дивный голос Джованни Казонетто. Я увидел, как на лице Костигана возникло воинственное выражение, когда диск начал вращаться и алмазная головка иглы заскользила по нанесенным на его поверхность бороздкам. Я невольно напрягся всем телом, словно готовясь к борьбе. Послышался громкий чистый голос: «Стивен Гордон!»

Не удержавшись, я вздрогнул и чуть было не откликнулся. До чего же удивительно и страшно слышать, как человек, которого уже нет в живых, называет тебя по имени.

'Стивен Гордон, – вновь зазвучал прекрасный мелодичный и глубоко ненавистный мне голос, – если я умру, ты услышишь эту запись, а если мне удастся избежать смерти, я расправлюсь с тобой иным способом. Полицейские уже вот-вот ворвутся сюда, они перекрыли мне все пути к отступлению. Ничего не поделаешь, придется предстать перед судом, и после того, как ты дашь показания, меня приговорят к казни на виселице. Но у меня осталось время для того, чтобы спеть в последний раз.

Эту песню я запишу на пластинку, которая уже стоит на звукозаписывающем аппарате, и передам ее тому, кто не подведет меня и исполнит мое поручение. Ты получишь ее по почте на следующий день после того, как меня повесят.

Друг мой, это место наилучшим образом подходит для исполнения верховным жрецом Сатаны своей последней песни. Я нахожусь сейчас в черной часовне, где ты недавно застал меня врасплох, проникнув в мою потайную пещеру, а затем мои бестолковые неофиты упустили тебя, и ты скрылся.

Взгляд мой устремлен на капище Того, Кто Не Имеет Имени, на покрасневший от крови алтарь, откуда непорочные души, расставшись с телом, устремлялись к мрачным звездам. Я ощущаю близость таинственных созданий, порожденных тьмой, я слышу, как могучие крылья со свистом рассекают мглу.

О, Сатана, повелитель мрака, позволь душе моей проникнуться великой мощью зла, дабы моя дивная песнь звучала, повергая в ужас сердца'.

Неповторимый голос обрел небывалую полноту и силу, в нем слышались ликующие нотки. Звуки донесшихся до меня странных ритмичных песнопений обладали каким-то неописуемым завораживающим свойством, казавшимся сверхъестественным.