– Раз тебя послал раджа, то у тебя, наверное, есть деньги, чтобы заплатить за кольцо?
– Вот теперь я вижу, что даже сикхи обладают кое-каким умом! – обрадовался он, вытаскивая из пояса кошелек. – Вот деньги – пятьдесят рупий.
– Но раджа обещал заплатить двести рупий. – Я решительно замотал головой, но в этот момент дверь вдруг открылась, и в комнату ворвались какие-то люди. Чтобы получше сориентироваться в обстановке, для начала я прыгнул на Махратту – прямо как Шер Хан – и, покружив его в воздухе, выбросил в окно.
Но тут вновь прибывшие с озверелыми мордами бросились на меня. Одному я так ловко заехал по физиономии, что он грохнулся всем телом и затих; другого я схватил за горло и кушак и, подняв его, швырнул в остальных. Нападающие немного отступили, а я, вытащив саблю из ножен, прижался спиной к стене и стал ждать.
Несколько мгновений грабители топтались на месте, но затем один из них рванулся вперед. Он напоролся прямо на мой клинок; другой, который выскочил у него из-за плеча, получил то же самое, а третий – джат[2] со своей палкой – заработал такой хороший удар по черепу, что забыл все на свете. Тут в драку влез здоровенный афганец из Аллахабада, но моя сабля была уже свободна, и он, погрустнев, упал.
Несмотря на мои подвиги, грабителей оставалось еще немало, и я решил не испытывать судьбу, а просто прыгнуть в окно. Клянусь своей саблей, сагиб, это было необыкновенно!
Окна, как я говорил, выходили на реку – туда-то я и попал! Что делать – пришлось плыть, рассекая воду рукой и саблей, которую я продолжал крепко сжимать. Сикх никогда не расстается с саблей, сагиб!
Я плыл и плыл, пока наконец не почувствовал под собой речной ил, что говорило о близости берега. Но, к моей досаде, я увидел перед собой еще и крокодила, который, облизываясь, приветливо смотрел на меня. Что делать – пришлось нырнуть и, делая вид, что меня тут нет, проплыть под водой целую вечность. Подлый крокодил оказался не таким уж глупым и, продолжая облизываться, неторопливо, но уверенно поплыл за мной. Пришлось стукнуть по зверюге саблей, и он в конце концов отстал от меня, правда, с довольно недоуменным видом.
И вот наконец я оказался на берегу. Течение, как выяснилось, отнесло меня неведомо куда, но все же это была земля, и я с радостью ощупал ее руками. Тут же, не теряя времени, я проверил, при мне ли кольцо раджи. Оно, конечно, было на месте, и еще при нем болтался довесок – кошелек Махратты, который я выхватил у негодяя, прежде чем отправить его в плавание по реке. Неплохо – сто пятьдесят рупий и семьдесят пять анн!
Хороший улов, не правда ли, сагиб? Вор у вора дубинку украл! Я не стал больше ни о чем думать, а просто положил в кошелек десять рупий, которые дал мне мой дядя, и направился ко дворцу раджи.
Дворец уже замаячил передо мной, как вдруг откуда-то – ровно из-под земли – возник бабу[3] и вежливо обратился ко мне:
– О, прекрасный и почтенный человек, ты воин?
– Ты задаешь этот вопрос сикху? – сурово спросил я.
– Я понял тебя, сикх, – поспешно закивал он.
Я стоял в нерешительности, разглядывая этого низенького пухлого человечка.
– Если тебе нужна работа, обращайся ко мне. Я вижу, ты человек умный – обвести вокруг пальца Маревдру Мукерджи еще не всякому удавалось. – Он сунул мне в руки какие-то деньги и удалился.
Стража беспрепятственно пропустила меня, как только я сказал, что иду к радже. Меня провели через довольно запутанный лабиринт коридоров в какую-то комнату, где навстречу мне вышел толстяк, оказавшийся советником раджи.
Я сказал ему, что принес кольцо, и, подумав, не стал ничего рассказывать о своих приключениях. Советник потребовал, чтобы я немедленно отдал ему кольцо, но я сначала попросил заплатить – пятьсот рупий. Он выпучил глаза и стал уверять меня, что цена была назначена в семьдесят пять рупий. Тоща я спокойно сказал, что кольцо не отдам. Он разъярился и пообещал мне, что раджа меня накажет, после чего решительно вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что даже стекла задрожали.
Я осторожно присел на диван и начал размышлять о том, что наверняка проиграю, пытаясь налететь ястребом на орла, но, с другой стороны, и отступать уже было некуда.
И вот взволнованно заколыхались шторы, служившие прикрытием внутренней двери, раздался шум торопливых шагов и...
Я склонился в глубоком поклоне, внутренне проклиная себя за это – я, сикх из Лахора, унижаюсь перед каким-то раджой какой-то северной провинции!
– Этот сикх... – начал было советник, гневно поблескивая узенькими, заплывшими от жира глазками, но тут я решительно перебил его.
– Тебе бы лучше помолчать, советник, потому что ты пытался обмануть своего господина, ложно обвинив его гостя, – резко прервал я толстяка, глядя с почтением на раджу. – О великий и всемогущий господин, этот человек – твой советник или управляющий – обманывает тебя. Мой дядя, ювелир, сделал тебе кольцо, а он отказался заплатить полную цену – пятьсот рупий – и, видимо, захотел положить себе в карман ту сумму, которую вы выдали ему, чтобы выкупить кольцо. Мы, конечно, люди небогатые, но честные, и я не могу поверить, что сиятельный раджа Мирута откажется от кольца из-за злокозненных ухищрений слуги.
С этими словами я вручил перстень одному из придворных, который передал его правителю. Раджа тут же надел кольцо на палец и уставился на него с нескрываемым восхищением, которое подогревалось восторженным шепотом приближенных.
Но, полюбовавшись несколько мгновений, раджа резко опустил руку и повернулся к советнику:
– Ты, видимо, хочешь, чтобы за границей поползли сплетни о скупости владетеля Мирута и о том, что раджа не может заплатить за кольцо, которое ему нравится? И все из-за советника, который попытался нагреть на этом руки! Да тебя казнить надо!
Управляющий, издав сдавленный крик, рухнул к ногам господина, моля о пощаде. Раджа, уперев руки в бока, некоторое время размышлял, глядя на плешивую макушку своего советника.
