Роберт Говард
Серенада Жеваного Уха
Капитан Кидд неторопливой рысцой трусил по направлению к Орлиному Перу. Я уютно покачивался в седле, и на душе у меня было легко и спокойно, как вдруг навстречу мне, вздымая огромное облако пыли, попался какой-то малый. Парень несся во весь опор, словно за ним черти гнались. Он промчался мимо, даже не потрудившись шляпу приподнять, а бедный Кэп Кидд лишь понапрасну щелкнул челюстями, тщетно попытавшись укусить за ухо пролетавшую мимо нас лошадь, – лучшее подтверждение тому, что малый действительно спешил как на пожар.
Все же я успел признать в нем молодого Джека Спрэгга, ковбоя с большого ранчо неподалеку от Орлиного Пера. На его бледном лице застыло выражение какой-то отчаянной решимости, словно у человека, только что выбросившего две двойки и теперь поставившего на кон последние штаны. Парень размахивал риатой, судорожно зажатой в правой руке, хотя я на десять миль вокруг не сумел углядеть ничего такого, на что он смог бы набросить свое лассо.
Промчавшись мимо меня, торопыга вскоре свернул на тропу, ведущую в горы, а я привстал на стременах, вглядываясь вдаль. Туда, откуда он прискакал. По правде говоря, я рассчитывал увидеть там приближающихся людей шерифа. Потому как единственной причиной, способной загнать жителя равнин на скалы верхнего Гумбольта, могла быть лишь предстоящая ему, и притом в самом скором времени, примерка пенькового галстука.
И я углядел-таки там, вдали, еще одно облако пыли. А как же еще. Правда, судя по размерам, его поднимал всего один человек. Довольно скоро я признал во всаднике Билла Глентона из Орлиного Пера – вполне убедительный резон для Спрэгга жать на всю катушку, раз уж сам Билл наступал ему на пятки. Глентон был типичным техасцем, добродушным, медлительным и малость сентиментальным парнем, пока никто не задевал его чувств. Но стоило кому-нибудь учудить такую непростительную глупость, как Глентон тут же превращался в сущее торнадо и кому угодно мог показать небо в алмазах. А душа у Билла, надо сказать, была ужасно ранимая.
– Куда он поскакал? – едва увидев меня, заорал Билл.
– Кто? – вежливо поинтересовался я. У нас на Гумбольте не принято выкладывать кому попало то, о чем стало известно случайно.
– Джек Спрэгг! – прокричал Глентон, натягивая поводья. – Будь он проклят! Он должен был попасться тебе навстречу! Куда он свернул?
– Он мне не сказал, – с достоинством ответил я.
Глентон слегка сбавил тон, притормозил своего скакуна и попросил:
– Послушай, Брек, поупражняйся в своем проклятом липучем деревенском красноречии на ком-нибудь другом! И в другой раз. У меня нет ни единой лишней недели, чтобы выуживать нужные сведения из каждого попавшегося мне навстречу шалопая с Медвежьей Речки. У меня даже в мыслях нет причинять какой-нибудь вред тому свихнувшемуся идиоту! Наоборот, я гонюсь за ним, чтобы спасти его молодую жизнь! Одна девчонка из Орлиного Пера, которую он считал своей, наставила ему рога и парень надумал перевалить последний в своей жизни перевал. Ну, остальные ребята, конечно, стали присматривать за ним. Мы попрятали от него подальше все свои пушки и всякий там крысиный яд, но сегодня утром он-таки умудрился от нас смыться и подался прямиком в горы. Если б не малышка из забегаловки «Ревущая телка», мне в ни в жисть не удалось напасть на его след. Дурень проболтался ей, что собрался в скалы Гумбольта, где уже ни один паразит не сможет помешать ему повеситься.
– Ага, – глубокомысленно заметил я, – так вот, значит, зачем у него в руках болталась та веревочка! С другой стороны, это ведь его личное дело, разве не так?
– Отнюдь, – резко возразил Билл. – Человек в таком состоянии не может за себя отвечать, а потому приглядывать за ним – прямой долг его товарищей. Еще настанет день, когда он скажет нам огромное спасибо! Не говоря уже о том, что болван должен мне целых шесть баксов. И если я допущу, чтобы он покончил с собой, тогда все! Плакали мои денежки! Ну! Соображай живей, чтоб ты лопнул! Не то мальчишка взаправду повесится, пока мы тут с тобой языками чешем!
– Ну ладно, – подумав, согласился я. – В конце концов, мне, наверное, следует позаботиться о репутации верхнего Гумбольта. Ведь у нас здесь до сих пор не случалось ни одного самоубийства.
– А как же, – язвительно заметил Билл. – Конечно. Вы здесь, наверху, просто никому и никогда не предоставляли такой возможности. Только какой-нибудь бедолага надумает убить себя – глядишь, а ему эту услугу уже оказал кто-то другой.
Пропустив мимо ушей столь очевидно несправедливые злостные наветы, я натянул повод, вынудив Кэпа Кидда развернуться на месте в тот самый момент, когда он уже совсем примерился откусить ухо лошадке Глентона.
Хотя Джек Спрэгг свернул с тропы, он умудрился оставить за собой такой след, по которому за ним смог бы пройти даже слепой. У парня была приличная фора, да только его лошадка обеим нашим даже в подметки не годилась, а потому довольно скоро мы нашли в густых зарослях у подножия Кугуарьей горы то место, где Джек привязал свою кобылу. Мы привязали своих лошадок рядом и начали пробираться сквозь заросли дальше, уже на своих двоих. Вскоре мы увидели Джека. Он карабкался по склону по направлению к скальному выступу, на котором росло одинокое старое дерево. Один здоровенный сук этого дерева далеко выступал за край обрыва и, как я тут же сказал Биллу, замечательно подходил для устройства небольшой уютной виселицы.
Но Билл слишком торопился, чтобы по достоинству оценить прекрасный горный пейзаж.
– Парень доберется до того козырька раньше, чем мы успеем добраться до него! – пыхтя, ответил он. – Что будем делать?
– Подстрелим его в левую заднюю ногу, – находчиво предложил я.
– Нет, черт возьми! – пробурчал Глентон. – Тогда он сорвется и расшибется насмерть! А если мы за ним погонимся в открытую – он прибавит ходу, заберется на выступ и успеет повеситься раньте, чем мы его скрутим. Послушай! Видишь вон там, западнее козырька, густой кустарник? Зайди с той стороны и постарайся незаметно подползти поближе, а я, наоборот, выйду на открытое место, чтобы привлечь к себе внимание. Пока я буду развлекать дуралея разговорами, ты подкрадешься к нему сзади и сцапаешь голубчика!
Ну значит, отступил я в заросли и, пригнувшись, побежал вдоль склона. Уже перед тем как нырнуть в гущу кустарника, я оглянулся. Джек как раз добрался до козырька и теперь усердно привязывал свою риату
