1937. Сталин против заговора «глобалистов»

выпускников в западные приграничные округа;

— Приказ НКО № 0367 от 27.12.40 и его повторение 19.6.41 о рассредоточении и маскировке самолетов и т.п.;

— направление Зам. Наркома Обороны генерала К.А. Мерецкова И.В. Сталиным в ЗапОВО и ПрибОВО для проверки боеготовности ВВС округов 14.6.41;

— издание Директивы НКО и Ставки (№ 1) о приведении в боеготовность войск западных военных округов (подписана 21.6.41 в 22.00, т.к. С.К.Тимошенко и Г. К. Жуков уже в 22.20 вышли от Сталина, получив одобрение им этой Директивы и отправив ее с Н.Ф. Ватутиным на узел связи Генштаба).

Всего в боевую готовность до нападения немцев были [- 202 -] приведены, таким образом, 225 из 237 дивизий Красной Армии, предназначенных для войны против Германии и ее союзников по планам обороны» («О готовности Красной Армии к войне в июне 1941 г.»).

При этом надо иметь в виду, что танков, самолетов, прочих истребительных механизмов, разного рода вооружений у нас было с избытком. Вот чего не было, так это знаний, умений и навыков — и в первую очередь это касалось армейской верхушки. Но это нельзя было исправить за несколько месяцев. Тут нужно было несколько лет.

Но чего же все-таки не было сделано? А вот чего: «Не были проведены в жизнь до войны только две важные меры — всеобщая мобилизация в стране и ввод войск в предполье укрепрайонов». Между прочим, военные лидеры СССР — нарком обороны С. К. Тимошенко и начальник Генштаба Г. К. Жуков как раз и предлагали последнее: «В ночь с 11 на 12 июня Жуков и Тимошенко попросили разрешения привести в действие план развертывания, разработанный ими в апреле и мае. Это позволило бы двинуть силы прикрытия на передовые рубежи и создать благоприятные условия для ведения оборонительной войны. Сталин категорически отверг их предложения, посоветовав почитать прессу на следующий день. Можно представить себе, как ошарашило их наутро коммюнике ТАСС, отрицавшее возможность войны» («Роковой самообман»).

Но это еще открытые разногласия. А ведь военное руководство пыталось ввести войска в предполье скрытно, обманывая правительство и Сталина. И при этом выдумывались просто потрясающие «отмазки». Вот, например, какая чудо-история произошла менее чем за месяц до войны. 1 июня Жуков запретил командующему Киевским особым военным округом М. П. Кирпоносу выдвигать войска в предполье погранрайонов. Запретил потому, что этого потребовал Сталин. Действия же Кирпоноса были поданы как его [- 203 -] собственная инициатива. Хотя очень сомнительно, чтобы командующий округом пошел бы на это по собственной инициативе. Ну ладно, запретил себе, и запретил. Но вот в чем загвоздка — Сталин потребовал вывести войска срочно, а доложили ему об исполнении только 16 (!) июня. Не долговато ли? «Как вы думаете, что это означает?! — задается вопросом А. Мартиросян. — А ничего, кроме того, что Жуков разрешил — с ведома Тимошенко — оставить войска КОВО в предполье до 16 июня» («22 июня. Правда Генералиссимуса»).

Как видим, военное руководство не только имело серьезные разногласия с политическим руководством, но и тайно, по-заговорщически, ему противодействовало. Судя по всему, товарищи- генералы надеялись спровоцировать нападение Гитлера и быстренько организовать этакий контр- блицкриг.

Военная верхушка всячески «зазывала» немцев в СССР, она хотела успешно повоевать, одержать победу и доказать, что именно военные заслуживают право на власть, а вовсе не Сталин, всячески пытавшийся избежать войны с Германией. К счастью, Иосиф Виссарионович заставил зарвавшихся вояк пошевелиться и вывести войска из предполья. А 11 июня строгие предупреждения о недопустимости занятия предполий были отправлены во все округа.

Многие спросят — но почему «к счастью»? Может быть, правы были как раз военные руководители, стремившиеся ввести войска в предполья? Но ведь очевидно, что это абсолютно ничем не помогло бы. Количество ничего не решает, да и самого количества было более чем достаточно. А вот вред эти действия могли бы нанести сильнейший — и даже смертельный. Мало того, что немцы разгромили бы гораздо больше частей в первых же боях. Выдвижение войск (не говоря уж о мобилизации) обязательно истолковали бы как начало советской, коммунистической агрессии.

[- 204 -]

И тут уж вся Европа затряслась бы в праведном гневе. А вчерашние противники Гитлера нашли бы предлог выйти из войны.

Да что там, они могли бы и поддержать Германию (в обмен на какие-нибудь значительные уступки). Коммунистической угрозы в Европе по-прежнему опасались и, надо сказать, небеспочвенно. Прежние, коминтерновские штучки-дрючки не прошли бесследно.

Но, конечно, дело было не столько в европейском антикоммунизме. Гораздо более глубинна оказалась европейская русофобия, корни которой уходят в глубь веков.

Все началось еще во время Ливонской войны (XVI век), когда Россия пыталась выйти к Балтийскому морю. Тогда европейцы вовсю симпатизировали Ливонии и Польше, охотно читая их агитки, направленные против «злобных московитов». Утверждалось, что русские варварски убивают людей в захваченных городах. (Пример — описание положения дел в городе Обер-палене, принадлежащем датскому дипломату Урфель- ду.) Подключались к делу и религиозные авторитеты, которые рассматривали противостояние России как «священную войну». Так, в 1560 году богослов Ме-ланхтон ставил знак равенства между русскими и легендарным библейским народом Мосха, с которым связывали конец света. (Здесь «изящно» обыгрывалось сходство слов «Москва» и «Мосох».)

«Этот взгляд на русских как на исчадий ада получил в Европе большое распространение, — пишет М. Калашников. — Даже в далекой Испании герцог Ачьба призывал покончить с Московским царством, которое, мол, расширяет свои владения столь быстро, что может поглотить весь мир! Примечательно, что сам Альба в Нидерландах творил чудовищные жестокости при взятии мятежных городов... Там были и обезглавленные трупы, и грозди повешенных. В 1566 году везде на площадях были [- 205 -] расставлены виселицы и зажжены костры. Жадные испанцы бесцеремонно расправлялись с богатыми гражданами, чтобы воспользоваться их имуществом» («Пять веков информационной войны»).

Европейские элиты строили геополитические планы по уничтожению России как государства. Например, в 1578 году в окружении графа Эльзасского возник «план превращения Московии в имперскую провинцию». Авторство сего прожекта принадлежит Г. Шта-дену, некогда бывшему в услужении у русского царя, но сбежавшего на Запад. Этот деятель писал: «Управлять новой имперской провинцией Россией будет один из братьев императора. На захваченных территориях власть должна принадлежать имперским комиссарам, главной задачей которых будет обеспечение немецких войск всем необходимым за счет населения... У русских надо будет отобрать, прежде всего, их лучших лошадей, а затем все наличные струги и ладьи... По всей стране должны строиться каменные немецкие церкви, а московитам разрешить строить деревянные. Они скоро сгниют, и в России останутся только германские каменные. Так безболезненно и естественно произойдет для московитов смена религии. Когда русская земля вместе с окрестными странами, у которых нет государей и которые лежат пустыми, будет взята, тогда границы империи сойдутся с границами персидского шаха...»

В 1578 — 1579 годах данный проект был предложен европейским государям — императору Священной Римской империи, прусскому герцогу, шведскому и польскому королям.

Сочинение Штадена было не единственным. Схожий план предложил английский капитан Чемберлен (фамилия-то какая знакомая!). Был разработан план французского вторжения в Ливонию и Скандинавию —