сиденья, впиваясь когтями тощих пальцев в серый камень. Другую руку скрывали складки одежды.
Пламя костров плясало и мерцало. Старик поднялся с места, его кривой, похожий на клюв нос и длинная борода четко выделялись на свету. Потом очертания его фигуры стали расплываться, и Коррак с изумлением понял, что видит только светящиеся неистовые глаза старика.
— Говори, британец! — неожиданно прозвучали слова, сказанные сильным чистым голосом без признаков старости. — Говори, если тебе есть что сказать.
Коррак вздрогнул от неожиданности и, запинаясь, спросил:
— Да, да — что вы за люди? Зачем вы меня захватили? Вы — эльфы?
— Мы — пикты, — раздался суровый ответ.
— Пикты!
Коррак слышал рассказы об этом древнем народе из гэльских британцев, говорили, что они все еще прячутся в Силурийских холмах, но...
— Я воевал с пиктами в Каледонии, — запротестовал британец. — Они невысокие, но очень массивные и уродливые, совсем не такие, как вы!
— Это были не настоящие пикты, — прозвучал ответ. — Посмотри вокруг, британец. — И он величественно указал на людей. — Ты видишь остатки исчезающего племени, племени, которое когда-то правило Британией от моря до моря.
Коррак удивленно посмотрел вокруг.
— Слушай, британец, — продолжал голос, — слушай, варвар, я тебе расскажу историю погибшего племени.
Свет костров мерцал, бросая случайные отсветы на стены и молчаливую реку. Голос старика зазвучал в пространстве пещеры:
— Наш народ пришел с юга, через острова, через внутреннее море, через покрытые снегом горы, там часть племени осталась, чтобы противостоять преследовавшему нас врагу. Мы спустились на плодородные равнины и расселились по всей земле. Мы стали богатыми и процветали. Затем в стране появилось два короля, и победитель прогнал побежденного. Потом многие из нас построили лодки и подняли паруса, направляясь к дальним утесам, сиявшим белым светом на солнце. Мы нашли добрую страну с плодородными равнинами. Мы нашли племя рыжих варваров, которые жили в пещерах. Это были могучие гиганты с огромными телами и совсем малым разумом.
— Мы построили плетеные хижины. Мы возделывали землю. Мы очистили лес и прогнали рыжих гигантов в горы на западе и на севере. Мы были богаты, мы процветали.
— Затем, — тут голос наполнился злобой и яростью, и загремел под сводами пещеры подобно грому, — затем пришли кельты. С западных островов в своих грубых челноках. Они высадились на берегу, но западный берег им не понравился. Они двинулись на восток и захватили плодородные равнины. Мы боролись, но они оказались сильнее. Эти неистовые воины имели бронзовое оружие, в то время как у нас было только оружие из кремня.
— Нас изгнали и поработили. Нас изгнали в леса. Некоторые скрылись в горах на западе, часть ушла к северным горам. Там они смешались с рыжими гигантами, которых мы прогнали так давно, и породили чудовищных карликов, умеющих только воевать.
— Но мы поклялись, что никогда не покинем землю, за которую мы боролись. Однако кельты превосходили нас числом: их было много и приходило еще больше. Поэтому мы стали прятаться в пещерах и оврагах. Мы — кто всегда жил в хижинах, на свету, кто всегда обрабатывал землю — теперь научились жить словно кролики в норах, куда никогда не проникает луч света. В пещерах, которые мы нашли — и это самая большая из них. В пещерах, которые мы сделали сами.
— Вы, британцы, — голос превратился в крик, и длинная рука вытянулась в осуждающем жесте, — вы, и ваше племя! Вы превратили свободный процветающий народ в расу земляных крыс! Мы, кто никогда не убегал, кто жил на воздухе, под солнцем, рядом с ласковым морем, мы должны прятаться, как звери, на которых идет охота, и зарываться, как кроты! Но ночью! О, тогда мы мстим! Мы выползаем из своих укромных мест, оврагов и пещер, с факелом и кинжалом! Смотри же, британец!
Следя за его жестом, Коррак увидел круглый столб из какого-то очень твердого дерева, установленный в яме, выбитой в каменном полу недалеко от берега. Пол вокруг был поврежден, словно там бушевал огонь.
Коррак смотрел и не понимал. Смысл речи старика как-то ускользнул от него. И он по-прежнему сомневался в принадлежности этих странных карликов к человеческой расе. Ему вспомнились рассказы о “маленьком народце”: об их делах, их злобности, их ненависти к людям. Трагическая история исчезнувшего племени не тронула сердце британца. Он не понимал, что видит одну из тайн веков, и тем более не подозревал, что мог бы развеять одну из легенд, причислявшей пиктов к эльфам, гномам и прочей фантастической нелюди. Поначалу пиктов признавали человеческой расой, а затем отказывали даже в самом факте существования, точно так, как неандертальцы вошли в легенды о гоблинах и ограх. Впрочем Коррака тревожило совсем другое, а старик, между тем, продолжал:
— Вот, здесь, британец, — выкрикнул он, показывая на столб, — здесь ты заплатишь! Совсем немного — по общему счету, но в полной мере для тебя.
Ликование старика казалось бы дьявольским, если бы не светившаяся в его глазах убежденность в справедливости возмездия. Он был искренней в своих устремлениях и казался последним защитником великого проигранного дела.
— Но я британец, — запинаясь, проговорил Коррак. — Это не мой народ изгнал ваших предков! Это были гэлы, из Ирландии. А мое племя пришло из Галлии всего сто лет назад. Мы победили гэлов и изгнали их в Эрин, Уэльс и Каледонию подобно тому, как они изгнали ваш народ.
— Не имеет значения! — отмахнулся старик. — Кельт есть кельт. Британец или гэл, не имеет значения. Каждый кельт, который попадает в наши руки, должен платить, будь он воин или женщина, ребенок или король. Схватите его и прикрутите к столбу.
Пикты мгновенно выполнили приказ, и надежно привязанный Коррак с ужасом наблюдал, как возле его ног начала расти гора дров.
— А когда ты достаточно поджаришься, британец, — продолжил старик, — этот кинжал, который уже пробовал кровь сотни кельтов, утолит свою жажду твоей.
— Но я никогда не причинил зла пиктам! — задыхаясь, проговорил Коррак и дернулся в своих путах.
— Ты платишь не за то, что сделал ты, а за то, что натворило твое племя, — сурово ответил старик. — Я хорошо помню, что творили кельты, когда высадились впервые в Британии — вопли умирающих, крики насилуемых девушек, дым горящих деревень, грабежи.
Британец почувствовал, как его короткие волосы на затылке встали дыбом. О, боги, что он говорит! Когда первые кельты высадились в Британии! Ведь это было более пятисот лет назад!
Кельтское любопытство Коррака требовало немедленного удовлетворения, хотя пикты уже изготовились зажечь дрова, сваленные вокруг него.
— Вы не можете помнить этого! Прошли уже сотни лет!
Старик печально посмотрел на пленного воина.
— Я живу уже много веков. В юности я поклялся извести всех ведьм в нашей округе, и одна старуха, корчась у позорного столба, прокляла меня. Она сказала: “Ты не покинешь эту землю до тех пор, пока живет последний ребенок племени пиктов”. Ты понял, британец? Мне предстоит увидеть, как когда-то сильное племя постепенно уйдет в забытье, и тогда — только тогда — я смогу последовать за ним. Она наложила на меня проклятье вечной жизни.
Затем его голос загремел так, что наполнил всю пещеру.
— Это проклятье — ничто. Слова не наносят вреда и ничего не могут поделать с человеком. А я живу. Я видел уже сто поколений, и теперь пошла вторая сотня. Что есть время? Солнце встает и садится, и очередной день уходит в забвенье. Люди смотрят на небесное светило и по нему направляют свою жизнь. Они идут об руку со временем. Они считают минуты, которые мчат их к вечности. Время придумано человеком, а вечность дело богов. В этой пещере нет места суете, нет звезд, нет солнца — нет времени, а есть вечность. Мы не торопимся, ибо ничто не отмечает бегущие часы. Молодежь выходит наружу. Они видят солнце и звезды и, ощутив пульс жизни, они уходят. Совсем юным я вошел в эту пещеру, и никогда не покидал ее. И — по вашим меркам — я живу здесь тысячи лет, а может быть — один час. Когда то, что
