— Для двенадцатилетнего мальчика он довольно умён. Занимается с охотой, не ленится.
— Где он сейчас?
— В библиотеке.
— Сын! — воскликнул Префект.
Но никто не шёл. Лори позвал ещё раз. Лишь тогда мальчик появился. Он медленно вышел из библиотеки и направился в сторону ждущих его взрослых, на лице была видна задумчивость.
— Отец?
— Ты раньше отличался дисциплинированностью. У тебя что-то случилось?
— Нет, я думал над вопросом.
— И над чем ты думал? — поинтересовался Лори.
— От названия сущность не меняется. Это так?
Все переглянулись, не понимая откуда у мальчишки взялся такой сложный вопрос.
— Да, это так.
— Отец, как ты считаешь? Можно ли поставить человека в один ряд со столом?
— Конечно, нет. Человек — не вещь.
— Тогда почему мы приравниваем рабов к вещам?
— Они не люди, так как не способны ничему научиться, — Лори был заинтересован: с чего это его сын стал задумываться над этим, но затуманенный алкоголем мозг не хотел думать над любыми, пусть и мало-мальски сложными проблемами. — Иди, сынок, мы потом об этом поговорим, — сказал он, но тут же забыл о своём обещании: его занимали вещи далёкие от мыслей сына. Вскоре они должны были переместиться в термы, где можно было бы поплескаться в горячей воде и продолжить веселье уже не только в мужской компании…
Кэтрин снова перечитывала историю сотворения мира. Было в ней что-то особенное, не свойственное религиям Земли, но девушка никак не могла уловить, что именно. Впрочем, она не являлась специалистом в теологии и вполне могла ошибаться.
«…Этот мир оказался лучше, чище проклятого, затерянного в глубинах пространства и времени. И теперь каждый раз, когда Он смотрит с Луны на нас, Он радуется благополучию жителей и скорбит по старому миру и людям, которые вынуждены влачить существование в неведении завтрашнего дня».
Кейт отложила книгу и, закрыв глаза, подумала: «Идея довольно нетипичная, но, возможно, что-то в ней есть. Если предположить, что существо оставило этот мир, то по идее оно живёт на Луне. Но на Луне нет ничего живого, это факт неоспоримый. Просканировали там всё вдоль и поперёк. А что, если его нельзя обнаружить скан-лучём? Бредовая мысль. То, что нельзя обнаружить i-лучами, не существует в принципе. Идея создания мира интересная, но не выдерживает критики…»
Из раздумий её вывел детский голос:
— Принеси мне книжку. По математике. Она стоит на той полке.
Кейт открыла глаза и посмотрела на мальчика. Это был сын Хозяина, который сейчас со своими друзьями наслаждался едой и напитками. Приказу она подчинилась — книжка легла на стол.
— Что ещё?
— Обращайся ко мне, как к Хозяину. Ты разве не знаешь?
Кейт игнорировала, пытаясь вернуться к предыдущим мыслям. Похоже, мальчика такое отношение задело:
— Ты не ответила на мой вопрос. Отвечай, а не то…
— Не то что?
— Сейчас я пойду к отцу, и он тебя накажет, — грозно заявил мальчишка, Кэтрин не на шутку испугалась, сердце чуть не выпрыгнуло: она оказалась на миллиметр от гибели. Он уже встал из-за стола и направился к двери, как его остановили слова:
— Ты требуешь, чтобы к тебе обращались уважительно, как к Господину, но в тоже время при первой же встретившейся проблеме сразу бежишь за помощью — противоречие. Если хочешь, чтобы к тебе относились с уважением, заслужи его.
— Заслужить? Я не служу рабам. Они служат мне.
— Ты умный мальчик, но многого не понимаешь, — отметила Кэтрин, здесь она не лукавила.
— Чего? Я знаю то, что мне положено знать, — сказал он.
«Если он не ушёл, значит, ребёнок не до конца испорчен системой», — решила Кейт и мысленно вздохнула с облегчением. В голову пришла вполне простая мысль: Учитель говорил, что вольную может дать Хозяин, и мальчик тоже обладал таким правом, а значит, если с ним удастся договориться, то свобода могла стать вполне реальной.
— Почему ты сейчас не ушёл? Это был бы самый лёгкий путь решения!
— Зачем, я могу сделать с тобой всё что угодно.
— Возможно, но зачем? Для утверждения собственного «Я»?
— Научилась читать и теперь считаешь себя умной? Ты осталась той же…
— Верно, — перебила Кейт на нужном месте.
Мальчик посмотрел на девушку, во взгляде читался вопрос. «Да, он очень любопытный. Именно это его остановило».
— Кем бы человек ни назвался, он всегда останется тем же.
— Рабы — не люди. Все так говорят.
— А кто же они?
— Вещи.
— Разве вещь умеет разговаривать? Вещь не может быть человеком, так же как и человек — вещью. Раб — тоже человек, его только называют по-другому. Но от названия ничего не меняется. Разве не так? Что изменится, если мы будем называть стол как-нибудь по-другому? Ничего. Ничего, кроме названия. «Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет», — закончила она цитатой из Шекспира.
Мальчик задумался. Сейчас в нём происходили очень странные метаморфозы, совершенно нетипичные для людей этого мира.
«Если он разберётся с этим вопросом, то сможет вырваться из замкнутого круга», — подумала Кэтрин и спросила:
— Как тебя зовут?
— Эрди, — задумчиво ответил он.
— Хорошее имя. Красивое. Мне нравится. Зачем мне тебя называть по-другому?
Он подошёл к рядом стоящему столу и тихо сказал:
— Это новая идея.
— Тебя это пугает?
Мальчик пожал плечами. Кэтрин его понимала: он привык во всём подражать взрослым. Чтобы быть способным думать самостоятельно, нужно пройти большой путь. Для большинства землян думать — это нормально, поскольку к этому располагало открытое общество и доступность информации, но если рассматривать человека, воспитанного на мифах, то можно увидеть совершенно другую картину. Для него старый путь, тысячекратно проверенный предками — лучший путь. Можно много спорить на счёт того, какая из двух дорог лучше: каждая имеет свои положительные и отрицательные стороны. Одна может привести к нестабильности и революциям, другая — к застою и регрессу…
— Ты — способный мальчик, Эрди…
— Я — Хозяин, — перебил он, но в его голосе больше не было агрессии.
— Хорошо, пусть будет так. Теперь я отношусь к тебе уважительно. Я вижу, что ты преодолел самого себя. А это самое трудное. Ты можешь гордиться.
— Чем? — с непониманием спросил Эрди.
— Ты сделал шаг, который до тебя сделали лишь немногие. Но это не главное…
— А что главное? — всё с тем же недоумением спросил он.
— Главное, чтобы, сделав этот шаг, ты не отступил, а пошёл дальше по дороге. Мне почему-то кажется, что тебе это под силу.
Возникла небольшая пауза, после чего мальчик спросил:
