Если бы не эта песня…
Все было бы иначе.
Любое свидание имеет свой финал.
Секс с Казановой был классным. Суперсекс!
Но Лариса не из тех женщин, которых можно поразить выдающимися постельными способностями.
Родство душ?
Да, пожалуй…
И вовсе это не высокопарно.
«Мой мужчина» или «не мой» - вот главный критерий, побуждающий женщину желать продолжения романа.
Уже с первой встречи Ларе так не хотелось уходить от Казановы…
Значит, «мой»!
«Я его женщина,
Он – мой мужчина…»
— Я благодарен этой песне, что она помогла мне удержать тебя.
— А я благодарна судьбе, что у меня есть ты.
Зарывшись лицом в ее волосы, Игорь крепко прижал Ларису к себе, и ее вновь охватило желание.
Она чувствовала его руки и губы по всему телу, казалось, Казанова вдруг стал тысячерук и тысячегуб. Его нежный, опытный язык пробежался повсюду, она раскрылась навстречу и опять полетела в бесконечность...
— Как же я люблю тебя... — бормотал он, пока Лара приходила в себя.
Да она это и так знает. Понятно, что его влечет к ней мощное желание, но невозможно так бешено хотеть женщину, которую не любишь.
Это безумное состояние — и есть любовь?
Можно назвать это как угодно: страсть, сексуальное влечение, настоящее чувство, великое чувство, любовь, влюбленность… Но, в сущности, какая разница, как назвать?! Это ведь всего лишь слова.
Любовь - поэзия души и тела.
Казанова молча лежал рядом, чувствуя тепло любимой женщины. Хоть бы она сейчас не ушла... А вдруг опять заторопится, встанет и быстро оденется?
Почувствовав его напряжение, Лариса перекатилась на бок и посмотрела на него:
— Тебя что-то беспокоит?
— Я боюсь, что ты сейчас уйдешь...
— Нет, милый, не уйду.
— Останешься у меня?
— Да.
— На всю ночь? — спросил он, еще не веря.
— На всю, на всю, на всю ночь, — передразнила она.
— А навсегда?
Это он сказал зря, и сразу понял, что зря. Лара отвела глаза. К такому решению она еще не готова.
Игорь сделал вид, что последних слов не было.
— Ура! — подпрыгнул он на кровати. — Ты со мною всю ночь! То, о чем я мечтал! Ух, и затрахаю же я тебя!
— А уж я тебя!
И оба расхохотались.
— Милый, а почему ты все время говоришь “трахать”, “трахаться”?
— А тебя шокирует это слово?
— Я не привыкла слышать подобное от мужчины. Ты же не пятнадцатилетний юнец.
— Прости, моя принцесса. Но поверь, в устах взрослого мужчины это тоже звучит совершенно нормально. Все так говорят. Слово как слово.
— Но я не привыкла, чтобы мужчины при мне так говорили.
— А привыкнуть не желаешь? — поддразнил Казанова.
— Не желаю! — засмеялась Лариса.
— Ты хочешь, чтобы я выражался книжно-киношно: “заниматься любовью”, “make love”, “заниматься сексом”?
— А зачем обязательно как-то называть?
— А вы чуточку не ханжите, принцесса?
— Есть немного... Я ханжа и синий чулок.
— То-то я вижу... Все бы ханжи такими были... Малышка, я буду делать так, как ты пожелаешь. Не хочешь — не буду произносить слова, которые режут тебе слух. Но лично мне без разницы, как это называть. По-моему, слово “трахать”, если мы наедине, ничем не хуже остальных. Зато в нем столько грубой экспрессии! А “заниматься любовью” — отдает низкопробной голливудской продукцией. Или книжностью — так и видишь манерную даму в пенсне на птичьем носу.
— Согласна.
— И мне позволено произносить это слово и делать то, что оно подразумевает?
— Позволено. И чем чаще, тем лучше.
— Да ты настоя-ащая нимфома-анка! — сделав страшную рожу, басом произнес Казанова.
— Раньше была нормальной женщиной, а как с тобой связалась, так стала почти нимфоманкой.
— С кем поведешься...
— От того и забеременеешь! — подхватила Лара.
Игорь расхохотался.
— Такой интерпретации я еще не слышал, — сказал он, отсмеявшись. — Но мысль интересная...
Казанова искоса глянул на Ларису, та замерла от неожиданности.
“Нет уж, милый, эту проблему мы пока обсуждать не будем”.
Не дождавшись ответа, любовник с мнимо огорченным видом встал.
— Пошли, принцесса, подкрепимся. А то ты почти ничего не ешь. Скоро совсем прозрачной станешь. А мне твое здоровье дорого.
— Пошли, — легко поднялась она.
Подняв Ларису на руки, Игорь перенес ее на кухню, усадил на диван, достал из холодильника всевозможные салаты в пластиковых упаковках, копченую рыбу. Хлеб тоже был упакован в целлофан нарезанным. Заниматься хозяйством белоручка Казанова не любил.
Холостяк - это мужчина, которому повезло в жизни и в любви.
Потом была ночь, которую Лариса вряд ли когда-нибудь забудет. Всю ночь они не сомкнули глаз. Секс и короткие мгновения отдыха, потом снова секс.
Казанова напоминал юношу, который дорвался до тела. Но какова потенция!
А еще он невероятно красив. Синие глаза, темные волосы, уверенный взгляд, волевое лицо. Высокий, широкоплечий, сильный.
Ларису он легко и с удовольствием носит на руках, будто та ничего не весит. Почему-то Игорю очень нравится носить ее на руках. Ларисе это тоже нравится. А какой бы женщине не понравилось?
Казанова носил ее в ванную, купал, вытирал и уносил обратно в спальню, ласкал, доводя до полного обалдения, снова уносил в ванную, просто носил по комнате, млея от счастья, когда она обнимала его за
