быстрее и крепче.
Главный х’манк встал над ним. Потеряв всякую надежду сопротивляться, Н’рхангла остро почувствовал свое унижение: он лежал беспомощный, голый, с “доилкой” между расставленных ног, и колени у него дрожали.
- Эй там! – позвал х’манк. – Дайте сюда воды.
- На кой? – отозвался кто-то. – И так не сдохнет. Ж-живуч, морда…
- Мы тут пытки изображаем или материал добываем? – уточнил доминант. – Говорю, дайте воды, качество лучше будет.
С ворчанием “как скажешь, ты тут специалист” воды ему принесли. Х’манк свернул крышку с бутылки, примерился, сощурив один глаз, и пробормотал:
- Ну, пить у меня из рук ты, положим, не станешь…
Статус Н’рханглы находился сейчас ниже уровня океана, поэтому х’манк, вполне возможно, был не прав. Но вот переубеждать его Н’рхангла точно не собирался.
Доминант плеснул водой ему в лицо, и пленник покорно стал облизывать капли. Потом ему плеснули еще и еще. Х’манки собрались кругом и любовались.
- Отойдите, - велел доминант. – Дышать нечем. Да подождите вы с “доилкой”, его не сразу проберет! На такую массу тела…
Укола иглы Н’рхангла не почувствовал. Его кожа далеко не везде имела нервные окончания. Х'манки знали, как причинять людям настоящую боль, но этот х’манк занимался другим...
Пленник закрыл глаза и снова открыл. Дурман бежал по сосудам, земля раскачивалась, х’манкова кровля опускалась все ниже и ниже, пока не превратилась в небо, и небо взяло его к себе.
- Имя?
- Н’рхангла.
- Красивое имя, - главнокомандующий обернулся и без паузы отметил, - красивый парень. Иди сюда.
Н’рхангла шагнул к столу.
- Глаза не прячь, - приказал вождь. Молодой воин быстро поднял взгляд.
Командующий некоторое время молча смотрел на него. Кровь в жилах Н’рханглы пульсировала все быстрее и быстрее. Не опускать глаз, не дышать слишком часто, не выдавать беспокойства…
- Хорош, - сказал, наконец, командующий. – Так тебя прислала моя сестра?
- Да, - повторил Н’рхангла, удивляясь, зачем спрашивать во второй раз. – Ее слова такие: “Пусть мой обильно проливающий кровь врагов брат, великий среди людей, простит мне слова, сказанные в злую минуту. Пусть будет мир в семье. Вот мой подарок”.
Вождь откинулся на спинку кресла, излучая смех и удовольствие.
- Славная девушка моя сестра, - проговорил он. – И вкус у нее хороший, а, Т’нерхма?
- Отменный, - согласился Т’нерхма, “второе лезвие” главнокомандующего, при этом почему-то уставившись на Н’рханглу.
- Так ты сын ее женщины для украшений? – снова как ни в чем не бывало переспросил вождь.
До этой минуты Н’рхангла безо всякой задней мысли полагал, что подарком проливающей кровь Цмайши, сестры главнокомандующего, было ее согласие примириться с братом.
- Да, - ответил он, посмотрев уже другим взглядом.
Рабочие экраны в покоях вождя закрывали щитки, на столе возвышались идолы доброй пищи, чаши и недоеденное жаркое, а “второе лезвие” вальяжно развалился за спиной вождя на лежанке. Н’рхангла сглотнул. Командующий был огромен ростом - Н’рхангла не видел никого выше, - с ошеломляющей мускулатурой. Он, наверное, мог забросить Н’рханглу на плечо, Т’нерхму на другое, и с таким грузом не потерять в маневренности.
- Я рад служить повелителю людей, - сказал молодой воин.
- Я рад принять твою службу, - ухмыльнулся вождь и поднял чашу. – Но я давно приказал тебе подойти, а ты все топчешься у дверей. Ну-ка, ближе!
Н’рхангла нервно встряхнулся и подошел почти вплотную. Еще шаг, и его колено могло бы коснуться колена сидящего вождя. Тот поднялся с кресла, огромный как гора, и взял Н’рханглу за подбородок.
- Кто я? – найдя его взгляд, внезапно потребовал вождь.
- Обильно проливающий кровь врагов, повелитель всех кланов, великий среди людей, победитель, стяжавший славу…
- Так говорят стоя, - согласился командующий. – А что будет говориться лежа?
Н’рхангла смотрел испуганно.
- Как меня зовут? - усмехнулся вождь.
- Рх… - с непривычки имя колом стало в горле, - Р’харта.
- Станешь называть меня так.
Н’рхангла послушно кивнул.
Повелитель одним движением смахнул на пол планшеты, идолов, посуду с объедками, - и швырнул его на стол.
Откидываясь на спину, Н’рхангла успел заметить, что Т’нерхма покривился. Это его удивило – с чего бы единственному и давнему партнеру вождя беспокоиться из-за минутного развлечения?
Он с готовностью раздвинул ноги и подался навстречу Р’харте. Тот вошел неожиданно бережно и мягко; сунул руки ему под согнутые колени, довольно рыкнул и начал мерно двигаться. Дрожь проходила по столу, такому же несокрушимому, как сам командующий.
Н’рхангла выгибался и сдавленно подвывал. В руках Р’харты ему было удобно и хорошо, повелителю людей не было нужды утверждать власть насилием, и он причинял боль, только когда Н’рхангле самому хотелось ее. Если юнцом ни разу не пользовались высшие по рангу, значит, с ним что-то не в порядке, но ублажить вождя – такая честь мало кому выпадала. Под конец он совершенно успокоился и перестал сдерживать себя – вцепился в Р’харту ногами и руками, отрывисто взревывая; удовольствие растекалось по внутренностям. Вождь в азарте оторвал его от стола и получал свое, держа Н’рханглу на весу; ему это ничего не стоило, так он был силен. Вождь не отпустил его, даже издавая последний торжествующий рык, и под конец они вцепились друг другу зубами в плечи.
Н’рхангла даже не удивился, когда его отнесли на лежанку, вместо того чтобы спровадить за дверь. Р’харта запустил пятерню в его волосы, щегольски заплетенные и украшенные серебряными кольцами, с силой провел рукой по горячей спине. Н’рхангла непритворно заурчал от удовольствия.
Т’нерхма, сидевший на дальнем краю лежанки, у стены, подвинулся к ним. Командующий выпустил Н’рханглу из рук, и тот подавил вздох сожаления. Т’нерхма притянул его к себе, сунул ладонь под живот; поставил Н’рханглу на четвереньки и торопливо вошел туда, где только что побывал вождь.
Н’рхангла не сопротивлялся. На секунду он ощутил обиду из-за того, что после самого Р’харты его имеет кто-то еще, но это чувство он отогнал - ранг “второго лезвия” был слишком высок сам по себе.
Вождь смотрел на них - не столько жадно, сколько изучающе. Н’рхангла встретил его взгляд и быстро опустил лицо на руки.
Р’харте нравилось, что юнец не возомнил невесть что, единожды подставившись главнокомандующему: помнит свое место. Нравилось, что ведет себя сдержанно, не строит шлюху, но и не мнется. Больше всего нравилось, что под ним, Р’хартой, откровенно получал удовольствие, а Т’нерхме дает лишь из-за места в иерархии… Когда партнер закончил, Р’харта оттолкнул его, снова бросил Н’рханглу на спину – кажется, так ему нравилось больше всего – и принялся за дело. Поначалу молодой воин только стискивал челюсти, но потом разогрелся…
Ленты вжимали его в соляную корку, подтаивавшую от его пота; одурманенному Н’рхангле казалось, что он задыхается под чудовищной тяжестью Р’харты. “Доилка” работала.
- Ты смотри, как подмахивает! – подивился х’манк. – Я бы сказал, профессионально!
- Он, небось, на ихний вкус красавчик, - протянул другой, и тут уж загоготали все, включая доминирующего самца.
Потом они все же выгнали его и остались друг с другом. Но Н’рхангла понравился вождю; его звали снова, теперь уже без обиняков. Вождь и его соратник, которые были “парными лезвиями” еще до рождения Н’рханглы, - они всегда пользовались им вдвоем, по очереди или одновременно, так что порой, отпущенный,
