решила разминуться с незнакомцем и шагнула в сторону, за угол разбитого здания. Прохожий не обратил на нее внимания.
Казалось, он вообще ничего не замечал, поглощенный своими мыслями. Бредова видела, как немец приблизился к стене одного из домов и, наклонившись, сделал какую-то пометку. Оглянувшись, он поспешил удалиться. Бредова, выждав, пока немец скроется, подошла к зданию. На стене она увидела какие-то знаки и надпись карандашом. Разобрать то, что написано, она не смогла — немецкий язык знала слабо. А наутро, когда пришла туда с товарищами, надпись исчезла…
— Не думаю, чтобы этот факт заслуживал внимания, — задумчиво проговорил Сергеев. — Серьезных надписей на стенах не делают.
— Я тоже так полагаю. Но важно другое: как наши люди помогают нам, как старательно вспоминают они мельчайшие происшествия, факты, события. И ведь не исключено, что именно таким образом, отобрав наиболее достоверные сведения, мы и натолкнемся на след янтарной комнаты!
— В этом ты прав.
3
Карл-Хайнц Вегнер, главный редактор журнала Общества германо-советской дружбы «Фрайе вельт», славился своей деловитостью. Сухощавый, быстрый в движениях, решительный и порой резковатый, он внушал уважение сотрудникам собранностью, четкостью, организованностью в работе. Похоже было, что еще с юношеских лет он избрал своим девизом «Не терять даром ни одной минуты» и с тех пор руководствовался им неуклонно.
Так и сегодня. Приехав в дом 63/64 на Моргенштрассе, где помещалась редакция, пунктуально, минута в минуту к началу рабочего дня, он быстрыми шагами прошел в кабинет, а уже через пятнадцать минут передал машинистке листок бумаги.
— Прошу переписать.
Вскоре письмо, отпечатанное на бланке журнала, легло на редакторский стол.
«СССР, Калининград, редакция молодежной газеты, М. П. Зубаревой.
Уважаемая товарищ Зубарева! Обращаемся к Вам, поскольку мы с Вами были некогда знакомы по совместной работе в германской демократической печати.
В связи с тем что в настоящее время происходит передача ГДР значительных культурных ценностей, хранившихся с окончания войны в Советском Союзе, мы готовим полемический фоторепортаж о культурных ценностях, похищенных в свое время немецкими фашистами у Советского Союза и находящихся сейчас, по всей вероятности, в Западной Германии. Мы хотели бы содействовать тому, чтобы это советское имущество было найдено и возвращено Советскому Союзу. Наша работа находится, правда, еще на стадии подготовки. Через профессора Штрауса из университета им. Гумбольдта мы узнали, что недавно в одной из калининградских газет была опубликована статья о похищенных немецкими фашистами культурных ценностях. Мы были бы очень благодарны, если бы Вы прислали нам газету с этой статьей. Мы думаем, что найдем там несомненно ценные указания для нашей работы.
С сердечным приветом и пожеланием здоровья
4
Совещание оказалось бурным.
В зале заседания облисполкома, стены которого были сплошь увешаны синьками проектов, собрались архитекторы, инженеры горкомхоза, работники городского транспорта, депутаты Советов, партийные работники — все, для кого судьба родного города стала личным делом, таким же близким, как будущее собственной семьи.
Автор проекта Григорян, человек подвижный, обычно веселый и общительный, сейчас молча сидел в первом ряду и, не отвечая на шутки, нетерпеливо ожидал начала заседания.
«Волнуется, — подумал Сергеев. — Еще бы! Не каждому архитектору выпадает такая почетная задача — спроектировать целый район большого города. Это тебе не отдельное здание и не квартал… А проект, кажется, неплох. Впрочем, послушаем, что скажут остальные».
Зал утих. Григорян начал доклад. Это был деловой, даже суховатый перечень улиц, домов, подземных сооружений. Десятки цифр… Глядя на этого спокойного, уверенного в себе человека, трудно было представить, что еще несколько минут назад он был так взволнован. И действительно, выйдя на трибуну, Григорян успокоился, как человек убежденный в своей правоте. Слушали его внимательно, не перебивая. Сергеев торопливо записывал в блокнот: он должен был выступить непременно и не хотел пропустить ни одного принципиально важного тезиса Григоряна.
— Итак, товарищи, — звонким тенором говорил между тем автор проекта, — мы предлагаем создавать центральную часть города в районе от Южного вокзала вдоль улиц Маяковского и Житомирской и до площади Победы. Почему именно здесь? Потому что, во-первых, тут исторически сложился центр города. Во-вторых, все основные подземные инженерные коммуникации — водопровод, газовые и канализационные сети — здесь сохранились лучше. Наконец, именно здесь можно создать широкие парадные магистрали при въезде в город от его ворот — вокзала. Что предлагается сделать? — продолжал Григорян. — Вот, прошу обратить внимание на макет. На месте руин замка, сохранять которые явно нецелесообразно — ни культурной, ни исторической ценности они не представляют, — мы планируем сооружение административного здания, в котором разместятся все областные организации. Справа и слева будут два корпуса размерами поменьше От них уступами спускается к озелененному берегу Прегеля терраса. Сзади от широкой площади расходятся по радиусам три магистрали — это улица Горького, доведенная до бывшего замка, выпрямленная Житомирская и новая улица, пробитая сквозь бывшие завалы по направлению к площади Победы мимо здания бывшей ратуши, теперь — общежития китобоев.
Остров, который раньше назывался Кнайпхоф, а сейчас в разговорной речи именуется островом Канта, озеленяется и превращается в парк. Развалины собора мы предлагаем законсервировать, предохранить их от дальнейшего разрушения, поскольку здание это, хотя и не очень интересное в архитектурном отношении, является памятником глубокой старины. С острова на обе стороны перекидываются новые мосты. Старые мосты реконструируются — вместо подъемных они станут железобетонными, на высоких опорах. Здание биржи восстанавливается под клуб работников морского торгового порта. А от него к вокзалу пойдет прямая, как стрела, магистраль — улица Маяковского. Площадь Калинина подлежит частичной застройке. Мы сохраняем ее основную, привокзальную часть в том виде, в каком она существует теперь. А вот здесь, ближе к центру, поставим несколько многоэтажных домов из крупных блоков. Они создадут как бы парадный вход в город.
— Будут ли вопросы к докладчику? — привычно спросил Денисов. — Записок не поступало.
— Есть вопрос! — немедленно откликнулся кто-то из задних рядов. — Почему решено создавать центр города на новом месте? Ведь практически он сложился у нас в районе площади Победы. Здесь и надо бы его сохранить, а не строить на месте развалин.
— Я ждал этого вопроса, — спокойно ответил Григорян. — Дело вот в чем, товарищи. Во-первых, нельзя считать центром города какую-то определенную точку, даже площадь или перекресток улиц. Центр современного города — это целый район со многими кварталами. В этом смысле площадь Победы тоже войдет в будущий центр, хотя и не будет тем полюсом, каким она является сейчас. Собственно говоря, центр города здесь сложился чисто случайно, лишь потому, что здесь уцелело несколько административных зданий и линии городского транспорта. С самого начала этот центр носил временный характер, и теперь
