Ну, кому Дмитрий закажет того безвестного фраерка? Ведь все блатные связи он сознательно прервал. Да и опять влезать в это болото просто опасно. Сейчас мало кто из криминалов живет по понятиям, продать могут в любой момент, если выгодно будет.
Что оставалось?
Оставалось самому брать ствол и выполнять заказ.
А ствол у него имелся ещё с тех пор, когда он начинал карьеру киллера. ТТ с глушаком. Чистый ствол, ни разу не использованный.
Дмитрий регулярно доставал его из тайника в гараже, чистил, смазывал. Так просто оружие держал, на всякий случай. Да и не выбрасывать же его.
Когда опера делали у него обыск, то могли бы найти этот пистолетик, если б искали, как следует. Но к чему рыться в барахле этим поганым ментам!? Ведь можно пушечку просто в надлежащее место подбросить. Что они и сделали!
Он посмотрел на фотографию своей семьи, висящую на стене в спальне, и даже прослезился. Потом подошел к холодильнику, вытащил початую бутылку водки и налил полстакана.
Ну, допустим, завалит он того парня со снимка, который дал ему прокурор, а дальше? Ведь он так и останется на крючке у Шигарева.
Груша опрокинул в горло водку и закусил её головкой чеснока. Голова прояснилась, нервы успокоились, решение пришло мгновенно.
Надо загасить самого прокурора. Это снимет все проблемы.
Подполковник Фролов
Подполковник, оставив Шигареву наедине со своим горем, зашел в соседнюю комнату, где Гусманов строчил слезную бумагу о постигшем его несчастье.
— Давайте сегодня не будем подавать заявление, Хисам Хисамыч. У нашего следователя большая беда — на её отца, заместителя Генерального прокурора, совершено покушение. Его жизнь в опасности. Сейчас Вере Иннокентьевне, понятно, не до нас с вами.
— Ай-яй-яй, — покрутил головой Гусманов и положил листок себе в кейс.
— Лучше нам поступить так. Для успешного исхода вашего дела очень важно, как именно вы напишете заявление. Сегодня до конца дня я буду занят. Приходите ко мне завтра к девяти утра, мы вместе поработаем над текстом.
— Договорились, товарищ подполковник.
Хисам Хисамович сопроводил свои слова привычной для бизнесмена и южного человека белозубой улыбкой. Но на самом деле настроение у него упало и утренний боевой запал угас. Он чувствовал, что по какой-то причине энтузиазм гувэдэшника по поводу его заявления об ограблении не разделяют работники прокуратуры — ни Генеральной, ни городской.
Гусманов решил сейчас поехать в Филевский парк, слегка расслабиться в кафе, где собирались видные представители азербайджанской диаспоры в Москве. Заодно там всегда можно получить хороший совет от земляков буквально на все случаи жизни.
Фролов же проследовал в свой кабинет, куда должны были привести из СИЗО к нему на допрос предводителя одной из карликовых организаций скинхедов. Этот бритоголовый руководил разгромом небольшого рынка у метро «Багратионовская», где стояли палатки «гостей Москвы».
Едва подполковник расположился за своим столом, как ввели скинхеда.
— Привет доблестным защитникам узкоглазых и черножопых! — бодро поздоровался задержанный, едва войдя в кабинет.
— Садись, придурок, — вяло отозвался Фролов.
Деяния скинхедов его не слишком заботили. Он квалифицировал этих пацанов, как мелких преступников, хулиганов, которые не стоят того внимания, какого удостаиваются в прессе.
Кроме того, подполковник, как и многие оперативники, считал действия столичных руководителей в области миграционной политики ошибочными. Правительство Москвы практически не ограничивает приток в столицу иногородних да «ближних иностранцев», которые серьезно усугубляют криминогенную ситуацию в регионе. Скинхеды же, пусть и незаконными методами, но пытаются бороться с проблемой, созданной высокопоставленными столичными чиновниками.
Гораздо больше его сейчас волновало сообщение о покушении на Иннокентия Шигарева. Что стоит за этим преступлением? Связано ли оно как-то с налетом на «Промбанк», ведь следствие по этому делу курировал именно Шигарев?
К сожалению, как было сообщено, покушавшихся — или покушавшегося — по горячим следам задержать не удалось. Значит, предстоит, скорее всего, длительное расследование. И очень может быть, что в следственную группу введут и его, подполковника Фролова. И это было бы очень кстати, поскольку бригаде, которая будет заниматься покушением на Шигарева, наверняка придется вернуться и к налету на «Промбанк». А для Юрия Фролова раскрытие этого налета — подлинное раскрытие, а не мнимое, для галочки и орденов, — стало делом чести и, пожалуй, даже жизни.
Этой же цели послужит и заявление Гусманова, которое подполковник завтра получит от потерпевшего. Фролов придавал этой бумаге крайне важное значение. Он сам скажет директору Кунцевского отделения «Промбанка», что написать и что говорить в прокуратуре. И в результате Фролов обязательно добьется возобновления следствия о налете на «Промбанк» — никуда прокурорские не денутся!
А с этим бритоголовым мудаком и возиться не стоит — только время зря тратить.
— Ты читал предъявленное тебе объявление?
— Ну.
— Согласен с ним?
— Я буду говорить с тобой, мент, только в присутствии адвоката.
Фролов протянул скинхеду лист бумаги.
— Подпиши.
— Что это?
— Подписка о невыезде.
— Не дождешься, не подпишу.
Подполковник вызвал конвоира.
— Уведите задержанного в камеру.
— Нет! — вскричал бритоголовый. — Давай свою бумагу. — И он поставил размашистую подпись.
При выходе из здания на Петровке, тридцать восемь, освобожденного скинхеда ожидало человек двадцать его сподвижников. Они встретили своего главаря восторженными криками. Со всех сторон к нему потянулись руки с бутылками пива. Он надолго приложился к одной из них.
— Надо отметить твое освобождение, Колян, — предложил один из бритоголовых.
— Верно! — поддержали остальные.
— Согласен. — Колян смахнул тыльной стороной ладони пивную пену. — Но отметить надо достойно, по-нашему. Знаете кафе в Филевском парке, где оттягиваются вонючие азерботы?
— Еще бы! — раздались возмущенные голоса.
— Тогда вперед! — скомандовал главарь.
…Вечером информационные агентства сообщили об очередной акции скинхедов: было разгромлено кафе и избито множество лиц «кавказской национальности».
Несколько человек с ранами различной степени тяжести оказались в больнице. Один из них скончался в реанимации после того, как ему проломили голову железной трубой.
Информационные агентства сообщили и имя этого несчастного — Гусманов Хисам Хисамович.
