Р.А.Ц.

— отовсюду! Смотрите!

Включилось изображение на главном экране ЦБУ, и пораженные люди увидели величественную, потрясающую и вместе с тем поразительно отвратную картину. Беззвучно и медленно на экране вращалась раскрашенная в условные цвета планета, и красные вспышки на ней отмечали места толчков. Вспышки сливались в сплошное тревожное сияние, окаймляющее неровные контуры литосферных плит. Затем изображение сменилось, и взорам зрителей предстала та же планета, только в разрезе. На границе астеносферы тоже плавало несколько обширных областей красноты, подобных раковым опухолям. Они непрерывно меняли форму и размеры, словно бы шевелясь в противоестественном танце, и от этого возникало полное ощущение, что они омерзительно-живые. Впечатление усугубляли розовые поля разных оттенков вокруг них, смахивающие на некие ауры. Конечно, все понимали, что шевеление — просто результат компьютерной реконструкции показаний датчиков в реальном времени, а 'ауры' — вероятностные поля, визуализация значений среднеквадратической ошибки измерений, но понимали умом — а вот чувства это зрелище вызывало самые что ни на есть негативные. Тем временем оператор продолжал:

— Картинка достоверна процентов на семьдесят, точнее не можем, нужна хотя бы еще одна станция на диаметре. Но все равно — это песец.

— Шипунов, что за уныние? Докладывайте, как положено! — но голос сейсмолога не изменился ни на йоту.

— Вы не понимаете. Я, как профессионал, могу оценить происходящее — это невозможно. Их технология, ну или магия, превосходит все, что мы можем себе представить. Видите вот эту область? — курсор метнулся к пятну, скачком увеличил его и наложил координатную сетку. — Она имеет протяженность около полутора тысяч километров. И она искусственная! Не знаю, кàк они это сделали — но хотя бы ясно, чт̀о.

— И что же?

— Они создали систему сейсмоакустических линз и зеркал, которые собирают волны со всех 'горячих точек' планеты и направляют их прямо на нас. Станция теперь видит планету до верхних слоев мантии — эти толчки несут огромную массу ценной информации. Фактически, они просветили для нас всю литосферу. После обработки сигналов мы будем знать о Джардии все. Только вот раздавят они нас гораздо раньше.

Горчаков задумался.

— Послушайте, э-э… Олег, да?

— Так точно.

— А в чем, собственно, проблема? Я чую, — при этих словах он несколько смущенно усмехнулся, — что эта новая угроза весьма опасна для нас, но никак не соображу, чем именно.

— Видите ли, Яков Петрович, каждая отдельная волна несет ничтожную энергию — но ничтожную лишь в планетарном масштабе. Их оружие каким-то образом фокусирует эти волны, а фокус находится прямо под нами. Из-за огромных размеров он накрывает половину территории УРа. Впрочем, это не имеет никакого значения — уничтожено будет все в еще гораздо большем радиусе. Кроме того, эта система, видимо, только недавно запущена и все еще настраивается, она должна быть невероятно сложна, и поневоле медлительна, как из-за сложности, так и ввиду общей медленности тектонических процессов.

— Так. И что будет, когда она выйдет на режим?

— Частоты сигналов меняются, они демонстрируют слабую тенденцию к схождению. Оружие понемногу изменяет приходящие волны и когда-нибудь сведет их все к когерентности. Тогда волны начнут интерферировать, и усиление их амплитуды сотрет нас с лица земли, тьфу, планеты. Это будет равнозначно землетрясению с магнитудой свыше десяти. Также возможны и другие последствия — генерация сверхмощного инфразвука на смертельных частотах, всякие резонансные явления, при достаточной мощности и времени воздействия — образование тектонического разлома прямо под РАЦем. Кора просто треснет. А-а, впрочем, задолго до этого все уже обвалится.

— Сколько у нас времени?

— Около полутора суток.

Вдруг подключились метеорологи:

— Фиксируем значительное усиление резонанса Шумана. Мощность распределятся по спектру неравномерно, увеличивается с ростом длины волны. У нас нет оборудования для уверенного приема крайних значений СДВ, это прерогатива подводников, остается лишь предполагать, что она продолжает расти и далее.

— О чем это говорит?

— Есть возможность принимать многократно переотраженные волны, плюс особенности 'свистящего атмосферика' — нам удалось вычислить, что более одной сотой общего потока идет вот из этой области. — на картинке протаяло бледно-серое пятно размером чуть больше поперечника УР, полностью накрывающее его территорию с небольшим смещением.

— Также есть случаи возбуждения более высоких частот, что означает аномальное движение ядра планеты. Случаи постепенно учащаются — косвенное подтверждение данных сейсмостанции.

Горчаков более не раздумывал. Вызвав командира особой роты, он сказал:

— Всё слышали? Нужно любой ценой взять объект.

Тот просто кивнул и отключился. Генерал вызвал реакторную по закрытому каналу:

— Установка успела что-нибудь накопить после переброски раненых?

— Менее десяти процентов номинала. Хватит только на окрестности РАЦ. Старт в таком режиме вызовет серьезные разрушения переносимого объема и полностью уничтожит установку. За тридцать часов успеем еще процентов двадцать подкопить, и то при одиннадцатом режиме реакторов. А скорее всего, толчки и этого сделать не дадут.

Вдруг главный энергетик остановил уже собравшегося переключиться Горчакова:

— Яков Петрович, э-э… может, нам онны подсобят, как со станцией?

Станция! Командующего словно молнией прошило. Она не относилась к его ведению, да и нагромождение событий, требующих немедленного реагирования, заслонило ситуацию — но сейчас все изящество замысла Хранительницы вдруг стало ослепительно ясным. Наверняка она воспользовалась какой-то своей техникой пси, наводя на людей пелену морока, потому что никто так и не спросил, как станция будет выбираться обратно. Тонкая, изысканная месть! Разумеется, угроза тотального уничтожения, даже не угроза, а просто информирование о дате холокоста — такое не могло быть оставлено оннами без ответа. Никто ничего не обещал — они сами ступили в ловушку. Как не вовремя!

Командующий скрипнул зубами. Но нужно было действовать дальше, текущие проблемы были достаточно серьезными — смертельно серьезными, — чтобы отложить вопрос со станцией на потом. В сущности, ей ничего пока не грозило, просто мороз пробирал при мысли о том, каково ребятам тупо болтаться на орбите над убитой ими планетой.

— Циркуляр по коду 'один'. Ситуация два-пять-семь — эвакуация ограниченного объема УР. Всему личному составу в течение двадцати часов перевести технику и оборудование на автоматический режим работы, тип 'паранойя-плюс', затем с личными вещами перейти в Центральный сектор. Службам тыла уплотнить жилые галереи, разместить прибывающих в помещениях сектора в пределах Большого Садового туннеля. Инженерным службам с привлечением вновь прибывающих начать всемерное укрепление сводов помещений, ожидается серьезная сейсмическая активность при старте.

50

Вид с орбиты был удручающим. Космонавты и рады были бы не смотреть вниз — но делать больше было нечего. Системы станции исправно собирали всю возможную информацию, заполняя бездонную память копьютеров 'Южного креста', но делали это в автоматическом режиме, не требуя постоянного к себе внимания. Карты звездного неба и карты планеты в масштабе один к одному, измерения физических полей