Кстати, откуда у вас такой авторитет среди подрастающего поколения и как вы с ними так ловко управились? Вы владеете какими-то восточными единоборствами?
– Ага, – подтвердила Александра, – тхеквондо… не только владею – я инструктор. Преподаю борьбу в детской спортивной школе. Так что авторитет у меня действительно имеется…
– А что же тогда вы своей тете не помогли? – не удержался Сергей от колкости. – Что же вы ей украденный паспорт не вернули? Или у вас такой принцип – помогать только малознакомым мужчинам?
– Отчего же, – девушка нисколько не обиделась, – просто, когда тетю Надю обворовали, меня в городе не было, я со своими подопечными на соревнования уезжала в Нижний Новгород. А когда вернулась – уже поздно было, я и суетиться не стала, ясно было, что он тетин паспорт давно уже продал… пришлось в милицию обращаться, новый паспорт оформлять.
Маркиз открыл дверь своим ключом. Лолы, как он знал, дома не было: она с утра отправилась к своему косметологу Розе Тиграновне, а это значило, что она надолго потеряна для общества. Роза не отпустит ее, пока не перескажет все новости и не перемоет кости всем общим знакомым и всем звездам шоу-бизнеса.
Закрыв за собой дверь, Леня включил свет в прихожей, и тут же сверху раздался оглушительный крик:
– Бр-раво! Бр-раво! Автор-ра!
– Привет, Перришон! – проговорил Маркиз, надевая тапочки. – Как поживаешь?
– Вер-рди! – заорал попугай с антресолей. – Тр-равиата!
– Ты, по-моему, что-то путаешь… «Травиата» – это опера Пуччини, а вовсе не Верди…
– Вер-рди! Вер-рди! – заспорил попугай.
– Ну не хватало мне спорить с попугаем! И вообще, с каких это пор ты увлекаешься оперной музыкой?
Действительно, их попугай Перришон был созданием грубым и неинтеллигентным, вкусы имел самые примитивные, опере и классической музыке предпочитал эстраду и милицейские телесериалы, и Лола с большим трудом отучила его от ненормативной лексики. Для этого ей пришлось пригрозить снять его с пищевого довольствия. Поэтому Маркиз был чрезвычайно удивлен, когда попугай откашлялся и хорошо поставленным голосом воскликнул:
– Ар-рия Амнер-рис! Исполняется впер-рвые!
– Ну, это уж ты загнул! – Леня задрал голову и неодобрительно взглянул на завравшегося попугая. – Эту арию уже, наверное, не меньше тысячи раз исполняли! И вообще, мы же с Лолкой договаривались, уходя, не оставлять тебя в прихожей…
Надо сказать, что в отличие от Пу И и кота Аскольда Перришон появился в их с Лолой квартире сам, по собственной воле. Он просто залетел к ним в форточку в морозный зимний день, да так и остался жить, быстро сдружившись с остальными домашними любимцами. Поэтому Леня немного побаивался, что попугай может так же неожиданно улететь из их дома, и старался не предоставлять ему такой возможности. Хотя попугай был груб, невоспитан и склонен к мелкому хулиганству и прочим правонарушениям, в глубине души Маркиз был к нему привязан.
– Пошли на кухню, я тебе орешков дам! – пообещал Леня и направился в глубину квартиры.
Попугай, который просто обожал орехи и готов был за ними отправиться хоть на край света, на этот раз отчего-то не поспешил вслед за Леней, а, слетев с антресолей, уселся на полочку перед зеркалом и принялся с интересом разглядывать свое отражение. Взъерошив перья и раскрыв крылья, он приосанился и глубоким контральто произнес:
– Кр-расота!
– Ну как хочешь. – Леня оглянулся на попугая и пожал плечами. – Я заварю себе кофе, а ты, если захочешь орехов, залетай на огонек…
Каково же было его удивление, когда, войдя на кухню, он увидел попугая, восседающего на холодильнике. Наклонив голову набок, Перришон подмигнул хозяину и с большим чувством проворковал:
– Ор-решков! Пер-риньке ор-решков! Пер-ри хор-роший!
– Ну ты даешь! – восхитился Маркиз. – Как это ты меня умудрился обогнать? Вот что делает с людьми и птицами любовь… даже любовь к орешкам!
Он достал из шкафчика пакет миндаля, насыпал в блюдечко приличную порцию и поставил блюдце перед попугаем.
Перришон громко щелкнул клювом, схватил первый орех, проглотил его и после этого хрипло проорал:
– Полундр-ра! Ор-рехи! Пр-рошу к столу!
– Кого это ты приглашаешь? – удивленно проговорил Леня, но тут же он бессильно опустился на стул: перед ним возникли уже два попугая, дружно клевавшие из одного блюдечка орехи.
– Больше не покупаю виски в этом магазине! – проговорил потрясенный Маркиз и прикрыл глаза. – И вообще, надо прекратить пить! Надо же, такое со мной первый раз… двоится в глазах! Раньше я такое слышал только от законченных алкоголиков!
Он осторожно открыл левый глаз, потом правый, взглянул на попугая… и облегченно перевел дыхание: один-единственный Перришон спокойно наслаждался орехами.
Однако не успел Леня порадоваться своему выздоровлению, как прямо у него над головой раздался громкий голос:
– Ар-рия гер-рцога!
Маркиз поднял глаза, и волосы у него встали дыбом: второй Перришон сидел на кухонном шкафчике и как ни в чем не бывало чистил перья огромным крючковатым клювом. Заметив, что хозяин обратил на него внимание, Перришон номер два немедленно прекратил прихорашиваться и разразился демоническим хохотом. Затем он хрипло откашлялся и грянул:
– Сер-рдце кр-расавицы склонно к измене и пер-ремене, как ветер-р мая…
– Да что же это со мной происходит! – простонал Маркиз. – Неужели я схожу с ума?
В это время в дверях кухни появился огромный угольно-черный котяра. Величественно прошествовав через кухню, он подошел к хозяину и потерся щекой о его ногу.
– Здравствуй, Аскольд! – проговорил Леня. – Хорошо хоть ты не двоишься!
На всякий случай Леня взглянул на дверь – не появится ли там еще один Аскольд, но с котом все было в порядке. Он не исчезал, но и не двоился.
Правда, сегодня он нарушил неписаное правило – не встретил хозяина в прихожей, но по сравнению с поведением Перришона это был совершенный пустяк.
Леня привычно почесал кота за ухом и снова посмотрел на Перришона. Точнее, на Перришонов, поскольку их все еще было два. Один клевал орехи на крышке холодильника, второй удовлетворенно чистил перышки на шкафу.
Леня застонал и вытащил из кармана мобильный телефон.
Набрав номер своей боевой подруги, он проговорил:
– Лолка, ты где? Ты скоро вернешься?
– А в чем дело? – недовольно осведомилась Лола, почувствовав, что компаньон покушается на ее личную свободу.
– Ты знаешь, мне как-то нехорошо… – признался Маркиз, опасливо переводя взгляд с одного Перришона на другого. – Мне тут мерещатся очень странные вещи…
– Вообще-то мы с Пу И уже поднимаемся на лифте, – проговорила Лола, забеспокоившись. – А температура у тебя высокая?
– Не знаю, – Леня потрогал собственный лоб, – кажется, нет…
– Никуда не уходи! – распорядилась Лола. – Мы будем дома через минуту… даже раньше… Пу И, золотко, что ты делаешь! – И из трубки понеслись короткие гудки.
Леня поднялся и направился в прихожую, прислушиваясь к своим ощущениям.
Голова не кружилась, в ушах не шумело, перед глазами не мелькали разноцветные пятна. Вообще, надо признаться, Леня чувствовал себя просто прекрасно. Вот только этот двоящийся попугай!
В дверях заскрежетал ключ. Не дожидаясь, пока Лола откроет замки, Маркиз сам распахнул перед
