С третьей попытки я нашёл что-то вроде минеральной воды. Не люблю минералку, но кобениться не буду, подумал я, и вернулся на кухню. Поужинав, я помечтал немного о хлебе, поизучал линии жизни на своих ладонях, попил, морщась, минералочки, прикинул, сколько провианта нам надо с собой взять, вытер стол найденным здесь же полотенцем, посидел, изучая узор на крышке стола.
В общем, я с ба-альшой пользой проводил время, а мысль всё крепла в моей голове, постепенно преодолевая усталость.
Надо сходить посмотреть на Волну, подумал я, то есть нужды в этом никакой, это я понимаю прекрасно, что ничего это мне не даст, но ноги уже несли меня наружу. Неслышной тенью рядом нарисовался Серёга и двинулся следом за мной. Караулят, думал я беззлобно, заходя в кессон. Глаз не спускают, держат клыки наготове, продолжал думать я, нажимая кнопку. С тихим, еле слышным скрежетом отошёл кусок скалы, и мы с волком вышли наружу. Я обошел багги по кругу, прежде чем залезть в кабину. Теперь, когда я получше узнал эту машину, она внушала мне невольный трепет. Я подумал о людях, что её создали, и о тех, кто ездил на ней, я хоронил их, вспомнилось мне, моя рука подносила спичку к хворосту, и пламя сожрало их тела.
Я залез в кабину, посмотрел, как с резвого прыжка волчара тяжко шлёпнулся на боковое ограждение багги и, царапая когтями по металлу обшивки, влез в кабину и устроился калачиком за спинкой водительского кресла. Затем я сел в кресло, нажал кнопку запуска, багги приподнялся над землёй, и вдруг, словно прожектор включился, — пространство перед машиной осветилось. Испуг был причиной того, что я безотчетно снова вдавил кнопку, и свет погас, но багги… багги остался висеть в воздухе. Я посмотрел на свой палец, упёршийся в панель, и обнаружил, что промахнулся. Во второй раз я нажал на кнопку, назначение которой днём осталось для меня неясным.
Зато теперь всё прояснилось. Свет, значит, включается автоматически, и его можно выключить.
Это хорошо, это мы запомним.
И я снова завёл машину, развернул её и пустил в гору.
Багги мягко накренился и поплыл вверх по склону. Облака, весь день сеявшие снег, исчезли, и большие блестящие синие звёзды сверкали в исчерна-синем небе. Волчья морда просунулась вперёд слева от меня. Секунд тридцать волк смотрел на панель со светящимися циферблатами, потом нервно зевнул и усунулся обратно.
Машина вползла на гребень; я привёл джойстик в нейтральное положение, и мы встали.
Жуткая, светящаяся полоса заметно придвинулась. Да, прикинул я, суток шесть, не больше.
— Красиво, — сказал Серёга неожиданно.
Я посмотрел на него. Неподвижным изваянием стоял волк, положивши лапы на борт и, не отрываясь, смотрел на надвигающийся конец своего света, и только пар шедший из пасти, свидетельствовал о том, что волк — живой.
Через две минуты мы поехали обратно.
Спал я крепко, и ничего мне не снилось.
XIII
— Может, поедим? — спросил кот.
— Отстань, — сказал я. — Сколько можно жрать.
— Жрать можно всегда, — сказал кот. — Существа, не понимающие этого, есть дураки.
— А как же лишний вес? — спросил я.
— Что значит лишний вес? — спросил в ответ кот.
О как, подумал я. Везёт, что тут скажешь.
Мы неслись по Синему миру на юг, лишь иногда останавливаясь. Порой из-за того, что кот с волком начинали спорить, определяя направление, но чаще чтобы совсем не задубеть. Покатайтесь зимой без лобового стекла, и вы поймёте, о чём я. Вся та одежда, которую я нашёл в убежище, помогала плоховато, а бэтмэнскую одёжу я надеть побоялся. Ну приспичит мне, к примеру, и что я буду делать?
Долго, впрочем, греться я себе не позволял, помня о жуткой светящейся полосе, и мы снова неслись, словно призраки, беззвучно и бесследно. Было похоже на то, что мир этот был довольно густо заселён — на нашем пути постоянно попадались следы человеческого присутствия. Было похоже на то, что мы уже двигались по промышленной зоне. Какие-то башни, ажурные конструкции, органично вписанные в ландшафт, и совершенно немыслимые с точки зрения земных технологий. Невозможно построить такое из стали и бетона. Рухнет под собственной тяжестью.
Один раз на нашем пути попался городок, и мы пересекали его по прямой как стрела улице, идущей точно с севера на юг. Я сбавил скорость, разглядывая всё вокруг. Городок не выглядел брошенным: ни мусора, ни разрухи. Сияли, переливаясь разными оттенками синего, вывески и билборды. Казалось, что все просто отошли ненадолго.
XIV
А вот сюда мы заедем, решил я, увидев здание, похожее на супермаркет.
Да, так и есть: огромная пустая стоянка, стеклянные двери, а за стеклом кассы, стеллажи с товарами, тележки и всё такое прочее.
— Зачем мы поворачиваем? — спросил кот. — А останавливаемся зачем?
Вот ведь тварь подозрительная!
— Тебе хорошо, — сказал я наставительно. — Ты свою шубу всегда носишь на себе. А я мёрзну.
С этими словами я припарковал багги у стеклянных дверей.
Втроём мы подошли к дверям, и… и ничего не произошло. Этого следовало ожидать. Двери автоматические, а энергию к ним наверняка давно уже никто не подаёт.
Всё правильно.
В некоторой растерянности я огляделся вокруг и увидел металлическую урну. Я взял её в руки, покачал её в руках, оценивая вес. Вес был вполне ничего себе, то, что надо, и я со всей силой ударил урной по стеклу. Стекло разбилось в мелкие брызги, и, похрустывая стеклянной крошкой, я вошел в здание. Следом за мной, аккуратно ступая по осколкам, вошли Матроскин и Серёга.
Так, ну и где тут у них одежда? Может, второй этаж? Эскалаторы не работали, но я всё равно воспользовался им, словно обычной лестницей.
Догадка оказалась верной, сразу возле эскалатора располагались отделы с верхней одеждой. Выбор был богатый, что и говорить. Бесконечные ряды с куртками, пальто, плащами словно уходили вдаль. Выберу как себе что-нибудь такое… Длиннополое с капюшоном, и размером побольше, чтобы натянуть сверху. Но что именно? Вот эту синюю, или вот ту, гм… тоже синюю?
И тут я услышал пронзительный звук зуммера. Я замер, пытаясь понять, что происходит, и тут зазвучал голос.
— Нарушение периметра! Нар.. уш.. нарушение периметра! Пер… перим… нарушение!
Противный какой голос, подумал я, и увидел Его. Он выглядел, как очень большой усечённый конус, и плавно плыл вдоль рядов, вращая верхней частью своего тела, и словно кого-то искал. Кого-то… Меня он искал. А это что ещё за треск, подумал я, и что-то очень больно ударило меня в левое плечо, и рука сразу онемела. Чёрт, подумал я панически, я ранен! Но крови не было, не понимаю, подумал я, и тут снова раздался этот треск, и до меня, наконец, дошло, что это вот этот охранный робот обстреливает меня, и я поспешно укрылся за рядом с одеждой.
— Предлагаем вам сдаться! Нарушение периметра! Предлагаем вам сдаться! — снова этот металлический голос, и снова началась стрельба, и я быстро лёг на пол. С глухим звуком пули начали биться об одежду, и я с легким удивлением увидал, как посыпались, и запрыгали по полу небольшие шарики, на вид из плотной резины. Он стреляет резиновыми пулями, подумал я. Стрельба прекратилась, и всё так же плавно в проход, в котором я лежал, под царапающий душу звук зуммера, вплыл робот-охранник и завращал верхней частью своего туловища. Я бросился прямо сквозь висящие куртки, и снова затрещало, зашлёпало по одежде. К чёрту, подумал я, пора сваливать, и схватив в охапку несколько курток, кинулся к эскалатору. Затрещали выстрелы, и, когда до эскалатора оставался буквально шаг, маленький резиновый шарик попал мне в голову.
В этом супермаркете очень длинные эскалаторы. Хватает на восемь полных оборотов через голову. Шатаясь, я встал и увидел, что этот механический идиот плывёт вниз по эскалатору.
— Предлагаем вам сдаться! Нарушение периметра! Нар… предл… сдаться!
