путеводителя.
Дремали на заднем сиденье Серёга и Матроскин. Кошара спал, положив голову на колени бабайке. Аристарх вёл машину, поглядывая на зверюг. Видать, всё-таки их присутствие его слегка нервировало.
Потом мы сошли с шоссе, и скорость движения упала.
Тем не менее жирная точка упрямо ползла к цели, которая уже была видна на дисплее.
Первый выстрел грохнул через секунду после того, как отошёл кусок скалы, и пуля со звоном отскочила от металлической кочки. И затрещало непрерывно, засвистело. Мы сразу оказались в чрезвычайно невыгодном положении. Посреди поляны, отчетливо видные на синем снегу, осыпаемые свинцовым градом. Впрочем, может, это был не свинец.
Звери среагировали быстрее всех. Две синие молнии метнулись ко входу, и пошли, пошли ныряющими в снег скачками. Я увидел, как Аристарх вскинул свой машин-ган и наудачу полоснул по кустам, и как какими-то рваными и очень ловкими перебежками стремительно сокращал расстояние до убежища бабайка.
Я тоже уже бежал, проваливаясь в этот проклятый синий снег по колено.
Метрах в десяти от входа волк неожиданно упал; кот, летевший следом, не раздумывая, уперся всеми четырьмя лапами и остановился, подняв снежную тучку.
— Вставай! — услышал я его пронзительный мяв. — Вставай, звер-рь!
Снег проваливался под ногами; проламывая наст, утопая в синем снегу, я бежал ко входу и видел сквозь снежную пыль, что кот, ухватившись зубами за волчий загривок, тащит, рыча истеричным утробным кошачьим уром, ни на сантиметр не сдвигается, но всё равно тащит тяжеленного огромного синего волка. Мимо них пробежал бабайка, следом, всё так же наугад отплёвываясь из автомата, пробежал Аристарх и, охнув, упал на снег, но тут же поднялся и, припадая на правую ногу, снова побежал. Я ухватил Серёгу за переднюю лапу, мотнулся лохматый хвост, и я потянул битого волчару ко входу, оскальзываясь в снегу. Волк глянул на меня мутными глазами и тут же закрыл их, взрыкнув глухо.
От кустарника, с дальнего конца поляны уже бежало к нам человек пятнадцать, на ходу поливая из короткоствольных автоматов, и бежать им было до входа еще метров семьдесят. За их спинами, слепя глаза, высотой до самого неба сияло страшное зарево. Рядом со мной тяжело плюхнулся в снег Аристарх, поудобнее воткнул, примащиваясь, локти в снег и пустил короткую очередь в нападавших.
За другую лапу Серёги ухватился бабайка, сквозь зубы коротко сказал: «Дурак!», и мы потянули раненого зверя ко входу.
В этот момент на поляне появился новый игрок. Я глазам своим не поверил, когда увидел этого металлического идиота, который тут же начал лепить по нам своими резиновыми пулями. Резина глухо зачпокала по камню, и под этот аккомпанемент мы втащили волка в тамбур. Следом забежал Аристарх. Мы стояли, прижавшись спинами к внутренней двери кессона, и ждали, когда она откроется.
Кусок скалы двинулся, закрывая вход, и тут тень железного идиота нарисовалась на пороге кессона. «Он мне надоел», — пробормотал Аристарх и вскинул автомат. Выстрел грянул неожиданно громко; робот покачнулся и рухнул.
Кумулятивная подствольная граната, вот как это называется — объяснили мне потом.
Скала дошла до туши робота, со скрежетом протащила его по гладкому граниту кессона и замерла, оставив щель в добрых полметра.
— Теперь она не закроется, — сказал бабайка.
— Пусть войдут! — сказал Матроскин каким-то горловым голосом. Я глянул на него искоса — кот стоял над телом волка, шерсть дыбом и хвост трубой.
— Это мы погодим, — сказал Аристарх, неловко шагнув к щели. — Отойдите. Я гранатой.
— Чокнулся? — эту фразу я, как мне сейчас кажется, крикнул. — Нас же осколками…
— Она кумулятивная, — быстро сказал бабайка, и, ухватив за задние лапы, потащил волка от двери. Едва-едва он оттащил волчару на пару метром, грянул громкий выстрел, и внутренняя дверь кессона чуть подалась. На месте замка зияла круглая неровная дыра. Бабайка быстро подошел и толкнул дверь ногой.
И дверь открылась.
Уже слышно было, как, шумно дыша, подбегают к убежищу наши неизвестные враги.
Мы молча и сноровисто, словно не раз уже делали это вместе, втащили волка внутрь, не останавливаясь протащили его через круглый холл, вглубь среднего коридора, и тут же вернулись к устью коридора и залегли.
Я посмотрел на бабайку.
— В конце того коридора — оружейка.
Бабайка кивнул и, упруго вскочив, побежал. Очень вовремя — из-за покалеченной двери кессона показалась голова. Мы вдарили с Аристархом с двух стволов, и голова тут же исчезла.
— У него кровь течёт, — сказал сзади Матроскин.
— Ничего, я потерплю, — откликнулся Аристарх.
— У него кровь течёт, — повторил Матроскин погромче.
И тут они попытались снова. В полуоткрытую дверь влетели два цилиндрика, из которых тут же повалил густой дым. Аджимушкай — щёлкнуло в голове слово, но, по счастью, это был не отравляющий газ. У него даже запаха особого не было, не то что отравляющего действия. Видимость быстро сошла на ноль, ну почти на ноль, и они полезли в дверь, стреляя наудачу трассерами. Может этими самыми трассерами они хотели нас запугать, выглядело это и в самом деле впечатляюще — огненные нити тянущиеся к нам сквозь дым, но зато мы видели, откуда эти нити тянутся. Мы оборвали пару этих нитей, сбоку начал бить автомат бабайки, и враг отступил.
Минуты шли одна за другой, и ничего не происходило.
Пат, подумал я. А волна аж до неба. Значит, совсем близко. Полдня, и мы все умрём.
Из дыма вынырнула тень, напугав меня порядочно, я чудом не выстрелил, лишь в самый последний момент сообразив, что это бабайка.
— Чё ты носишься туда-сюда? — сказал я сердито, вполне, впрочем, осознавая, что претензия моя глупа. Бабайка посмотрел на меня и ничего не сказал. Он был в бэтменской одеже, и выглядел весьма киногенично.
— Следи за входом, — сказал я, сбавив на полтона. — Я их перебинтую.
Это я так лихо пообещал, что перебинтую, а на деле всё оказалось сложнее. Попробуйте как-нибудь в чужом учреждении найти медикаменты, и вы меня поймёте. В комнатах я ничего не нашёл, и тут меня осенило — склад. Я прошёл через столовую и кухню, толкнул дверь.
Выстрел оглушил меня, но руки сработали сами, вскинув автомат и пустив очередь туда, где мгновением раньше сверкнула вспышка. Я запоздало упал на пол и перекатился в сторону.
Тишина. Света падавшего в открытую мной дверь хватило для того, чтобы я разглядел — на полу у противоположной стены сидит человек, и этот человек убит мной. Должно быть, кто-то из нас ранил его в перестрелке, но он всё ж таки проскочил в боковой коридор и добрался до склада. Его еще хватило на то, чтобы нажать на спуск, но прицелиться как следует он уже не смог.
Я фартовый, правда?
Мимо меня скользнул прибежавший на выстрел Матроскин, обнюхал убитого и фыркнул.
— Мёр-ртв, — сказал он.
Ноги мои заватнели, и к горлу подкатила дурнота. Только я не мог позволить себе такой роскоши, и, пересилив себя, я встал, нашарил рукой выключатель и двинулся по складу, внимательно осматривая содержимое полок.
Стопка кухонных полотенец. То, что надо. Я схватил полстопы, и побежал обратно.
Волку было совсем плохо. В нём сидело не менее трёх пуль, и он тяжело, с хрипом втягивал воздух. Я как мог перебинтовал его, а потом замотал бедро Аристарху. Получилось так себе.
Дым меж тем рассеялся, и стало видно, что в круглом холле лежит два неподвижных тела. Плюс третий на складе.
Неплохо.
Вот только…
— Как думаете, сколько у нас времени? — спросил я.
