МЭ: «У тебя есть большие друзья…»
Вступление рок-дилетанта
Это было недавно, всего лет пять назад, а кажется — прошла целая вечность. Сидели в мансарде у Гребенщикова, пили вино, а может быть, чай; Боб что-то вкручивал про дао, а может быть, про Толкина, а напротив меня сидел паренек лет семнадцати с серьгой в виде коротенькой цепочки, болтающейся в правом ухе. Обычно его посылали за вином как самого младшего. Паренька все звали почему-то «Африка»; тогда я думал, что это как-то связано с записанным только что новым магнитофонным альбомом АКВАРИУМА, где фигурирует это слово. Потом я часто встречал Африку и на концертах в рок-клубе, и в мастерской его друга Тимура Новикова, где праздновался один из очередных дней рождения БГ, но впервые узнал его настоящее имя из титров к фильму «Асса». Выяснилось, что зовут его Сережа Бугаев.
Конечно, тогда мечталось и о концертах на многотысячных стадионах, и о собственных дисках, и о съемках в кино, однако это казалось красивой, но не слишком умной сказкой, так как требовало либо ломки системы, либо ломки творческих установок рокеров. То и другое выглядело незыблемым, хотя вскоре уже стало кое-где давать трещины. Кончалась эпоха застоя, но она не знала, что кончается.
Мир музыкального «андерграунда» уже тогда привлекал к себе внимание многих творческих людей со стороны, но они до поры до времени помалкивали, понимая запретность темы. Но вот открылись шлюзы, и на страницы прессы, на экранные полотна хлынули молодые люди в кожаных куртках, с гитарами и без, часто имеющие лишь внешнее сходство с нашим молодым современником. Кино оказалось первым из искусств, начавшим активное освоение нового героя. Это и неудивительно: экзотика внешнего вида и поведения обещала кинематографистам обильную пищу для изобразительных пиршеств. Но пирог оказался с горчинкой. Более того, в нем попадались камушки, о которые многие деятели кино обломали зубы.
Когда-то, в те же прежние времена, дома у Севы Гаккеля я услышал от Бориса и Севы только что сочиненную песню. Она называлась «Дело Мастера Бо», и в ней были такие слова:
В этой мудрой песенке БГ, обращаясь к самому себе, как бы намекал на суетность внешних вещей в сравнении с вечными, внутренними. Он заранее определял место кинематографа в своей жизни как чего-то поверхностного, хотя в то время никто его в кино не снимал и не собирался (впрочем, вру: кажется, тогда уже был снят короткометражный фильм «Иванов», где играл БГ, — дипломная работа вгиковца А. Нехорошего).
Как бы там ни было, рок-музыка и рокеры пришли на экран. Попытаемся обсудить это явление.
Андрей Гаврилов — рок-дилетанту
Дорогой друг!
Вы попросили меня письменно изложить свои мысли касательно рок-музыки в нашем кинематографе — как документальном, так и игровом. Боюсь, что я не все видел, но, как мне кажется, богатую пищу для размышлений дают игровой фильм «Взломщик» (Ленфильм, режиссер В. Огородников) и документальные фильмы «Диалоги» (ЛСДФ, режиссер Н. Обухович, оператор Д. Масс) и «Рок» (ЛСДФ, режиссер А. Учитель, оператор Д. Масс). Как видите, все они появились в Ленинграде, и это вполне закономерно. Как-никак Ленинград считается столицей отечественного рока.
Долгое время мы добивались того, чтобы рок стал частью общей нашей культуры — не со стороны музыкантов и их поклонников, для которых это уже так, а со стороны остальной культуры, которая продолжает относиться к року настороженно. На мой взгляд, эта искусственно возведенная граница мешает обеим сторонам. Публикации о роке не способствуют стиранию этой границы. Чаще всего они призваны служить увеличению популярности издания, и таких случаев очень много, в остальном же предназначены для посвященных, овладевших уже языком и понятиями рока. Рок все больше становится особым замкнутым музыкальным миром, как это уже случилось с классикой и все больше грозит джазу. А то, к чему мы всегда стремились — чтобы читатели и слушатели воспринимали это все в едином потоке, — такого нет.
До тех пор пока существуют искусственные границы в сознании или в отношении к тому или иному виду музыки, найдется немного людей, способных понять и принять разные ее виды. Скажем, в литературе читатель, предпочитающий только детективы или только фантастику, считается в чем-то ущербным, неполноценным. В музыке же мы найдем массу людей, заявляющих: «Я слушаю лишь классику, ни джаза, ни рока знать не хочу». И наоборот. В широком общественном сознании рок по-прежнему имеет отрицательный знак, а значит, любящие его люди, в особенности молодые люди, поневоле с недоверием будут относиться к тому, что имеет положительный знак, считается внутренне богатым, — к симфонической музыке, опере, джазу. Ругая рок-музыку, авторы обличительных статей отталкивают определенную часть читателей от того, за что они вроде бы ратуют. И наоборот, ярые пропагандисты рока, называющие его если не единственной, то наипервейшей музыкальной культурой современности, невольно отторгают тех, кто был воспитан на «серьезной» музыке. Точно так же, на мой взгляд, обстоит дело с освещением рок! музыки и рок-культуры в кино.
Помню, я еще не видел «Взломщика» и спросил о нем Гребенщикова. Он сказал фразу, которая на фоне общих восторгов прессы по поводу фильма прозвучала странно: «„Взломщик“ производит впечатление грязного и сырого подвала». Очевидно, он имел в виду то, как изображается в фильме рок- музыка, поскольку мы с ним говорили именно о музыкальной стороне. Недавно я посмотрел фильм — в общем, так оно и есть. С легкой руки Подниекса («Легко ли быть молодым?») рок-музыка сейчас используется в кино как характеристика поколения, как знак. Я не знаю ни одного фильма, в котором авторы пытались бы разобраться в рок-культуре как таковой. Вроде бы во «Взломщике» все замешано на истории с синтезатором, но ничего подобного! Это могли быть не синтезатор и рок-группа, а картина и молодые художники, золотая рама и все, что угодно. Так что говорить, что «Взломщик» — фильм о рок- культуре, можно с большой натяжкой. Мы с вами немножко соприкасались с рок-культурой, поэтому, как мне кажется, видим ту ее сторону, которая показана в фильме, но это лишь одна сторона, точнее, одна из многих граней. Да, в роке есть мрак, тяжесть, горечь, «крутизна» — но разве этим он исчерпывается? Совершенно не показано то, что для рок-культуры является основополагающим — радость творчества. В принципе это — светлая культура, несмотря на то что в ней есть мрачные тона. Проще всего облить ее черной краской за выступление какой-нибудь «сатанинской» хэви-металлической группы. Но нужно понять, что люди не стали бы столько лет этим заниматься, если бы это было только мрачно и зло. Даже когда в формах выражения преобладают зловещие тона, радость творчества все равно остается, а она не может иметь отрицательного заряда, потому что она — радость.
В связи с этим хочу сказать и о фильме «Рок» Алексея Учителя. Жизненные истории пяти деятелей рок-культуры, которые там представлены (Гребенщиков, Цой, Шевчук, Адосинский, Гаркуша), основаны на идее преодоления. Конечно, нашей рок-культуре многое пришлось преодолеть, чтобы как-то заявить о себе. Но не на преодолении же строится упорство молодых музыкантов! Будто они хотят повредничать… Вот вы нам говорите «нельзя», а мы будем! Значит, здесь не только противодействие, здесь огромный заряд со знаком «плюс». Вспомните все, о чем рассказано в фильме: «нам не давали», «над нами смеялись», «милиция», «органы» и пр. Но ведь в этом — лишь половина правды. А почему, зачем они это делали? Авторы «Взломщика» не ставят себе целью ответить на эти вопросы, но фильм «Рок», который, судя по названию, року посвящен, тоже их как будто не замечает. В нем возникает культура тех, кому чего-то не дают. Ничего подобного! И бардам не давали, и многим другим. Почему эти-то вдруг так играют, так поют? Конечно, можно сделать фильм о людях, которые своим творчеством чему-то противостоят. Но это не есть фильм о роке.
