орудие. Он может использоваться, помимо прочего, и в качестве пристрелочного пулемета, что уже давно практикуют англичане на своих танках 'Чифтен'.
– Право же, впечатляет, – соглашаясь, покивал командующий десантными войсками. – Хотя все равно я не понимаю, для чего все это нужно. Едва ли в войнах нового поколения победа достанется тому, у кого больше этого тихоходного железа, – выражая сомнение, произнес генерал Строгов, с прищуром разглядывая танк. – Но, раз уж мы сюда приехали, хотелось бы посмотреть это чудо инженерной мысли в действии.
– Разумеется, товарищ генерал, – произнес Басов. – И мы можем начать прямо сейчас.
– Ну, так с Богом, – кивнул министр обороны. – Начинайте!
– Экипажу занять свои места, – отрывисто приказал Алексей, повернувшись к молча стоявшему у борта танка сержанту. – Приступить к испытаниям!
– Есть, – старший сержант Бердыев, козырнув, развернулся и буквально взлетел на башню, через мгновение исчезнув в распахнутом люке.
Водитель и наводчик тоже скользнули внутрь вслед командиром экипажа. Люки с глухим стуком захлопнулись, отрезав танк от всего окружающего мира.
– Ну, что, готовы? – спросил старший сержант, заняв свое место в башне и подключившись к танковому переговорному устройству.
Командир экипажа изрядно волновался, хотя и успел в совершенстве освоить новую боевую машину. Но обычно все заезды проходили в присутствии, самое большее, начальника полигона, а теперь за работой танкистов наблюдал, ни много, ни мало, сам министр обороны, и это добавляло нервозности. Азамат Бердыев слышал, что под взглядами высоких чинов порой отказывала и самая надежная прежде техника.
– Готов, командир, – отозвался располагавшийся полулежа в носовой части танка механик-водитель. Степан Нефедов, настоящий кубанский казак, считался одним из лучших водителей во всей дивизии, и Азамат гордился тем, что такой виртуоз оказался именно в его экипаже.
– Так точно, – делая вид, что следует уставу, сообщил меж тем и наводчик, сидевший по левую руку от Бердыева. – К работе готов, товарищ командир! – Он тоже волновался, впервые оказавшись в присутствии множества генералов, но знал, что все мысли о высоком начальстве улетучатся в тот же миг, как только танк тронется с места.
– Ну, тогда начали, – приказа старший сержант. – Запустить двигатель!
Механик-водитель, шумно выдохнув, чтобы так успокоить нервы, коснулся рычагов, вдыхая жизнь в ту глыбу брони, какой казался танк. Взревела, набирая обороты, мощная турбина. Рев перешел в высокий вой, словно это была не пятидесятитонная бронированная машина, а готовившийся к взлету реактивный самолет, и танк, лязгнув траками и резко рванувшись вперед, вылетел из ангара.
– Прошу, товарищи офицеры, – Басов указал на несколько 'уазиков', стоявших неподалеку. – Предлагаю пока направиться в тир, где пройдут огневые испытания. Объект шестьсот сорок прибудет туда не более чем через полтора часа, мы, если выедем прямо сейчас, затратим несколько меньше времени.
Генералы один за другим исчезли в салонах армейских джипов, ныряя в предусмотрительно распахнутые водителями дверцы, и небольшая автоколонна двинулась по разбитой гусеницами тяжелой техники ухабистой дороге на поле, где и был оборудован танковый тир. После получасовой тряски автомобили поднялись на вершину плоского холма, где был оборудован наблюдательный пункт, и остановились.
– Пожалуйста, товарищи офицеры, – Басов, подтянутый и аккуратный, точно и не подпрыгивал только что в тесном уазике, подошел к с трудом выбиравшимся из машин генералам, большинство из которых уже слишком огрузнели для таких поездок. – Можете занять места, – предложил начальник полигона. – Основная часть испытаний начнется совсем скоро.
Генералы, следуя за Басовым, спустились в неглубокий окоп, затянутый сверху маскировочной стекой. За ними поспешили и немногочисленные представители прессы, выглядевшие еще более измученными, чем офицеры, которые все же когда-то были привычны к поездкам в еще более худших условиях.
На бруствере окопа стояли мощные артиллерийские бинокли на треногах. Через сильную оптику можно было в подробностях рассмотреть простиравшееся впереди поле площадью несколько квадратных километров, пересеченное наезженной колеей, хранившей следы проходивших здесь танков. Кое-где это подобие дороги целиком скрывалось в глубоких, полных вязкой грязи, лужах, скорее всего, созданных специально, как дополнительное препятствие.
– И долго ждать? – лениво спросил Алексея Белявский, облокотившись о бруствер и следя за суетой журналистов, подготавливавших к работе свою аппаратуру.
– Думаю, еще минут пятнадцать, – предположил Басов, взглянув на часы. – Если у них не возникнет трудностей по пути, долго ждать не придется.
– Пятнадцать минут, – Николай присвистнул от удивления. – С какой же скоростью он ездит?
– По шоссе не меньше восьмидесяти, – усмехнулся Алексей. – Не хуже Т-80, как ты понимаешь. Ну а по такой дороге – километров шестьдесят пять в час даст, в среднем.
– Неплохо, – понимающе кивнул Белявский. – Движок, вероятно, мощнее, чем на 'восьмидесятках'?
– Турбина на тысячу четыреста сил, – подтвердил Николай, все чаще поглядывавший на вершину холма, где с минуты на минуту мог появиться испытываемый танк. – Чуть меньше, чем у 'Абрамса', а масса почти на четверть ниже. Так что сам понимаешь, по удельной мощности 'американец' отстает. А на заводе-изготовителе, как мне сказали, уже собирают несколько танков с дизелем В-99, специально для пустынь, в том числе, думаю и с расчетом на экспортные поставки каким-нибудь арабам. Наши конструкторы хотят создать унифицированное моторно-трансмиссионное отделение, чтобы упростить производство. Возможно, если дело выгорит, в серию пойдут обе версии, как Т-80У и Т-80УД, тем более, топливо они 'кушают' одно и то же.
– Да, еще не разучились строить, – хохотнул Белявский. – А мне после испытаний не дашь покататься?
– Куда спешить, – хитро взглянул на него Алексей, ухмыляясь. – Если все пойдет, как предполагалось, твой полк скоро перевооружат новыми танками, тогда и поездишь, сколько захочешь, и никто у тебя их не отнимет.
– Не жмотничай, – укоризненно взглянул на него Николай. – Это когда еще будет, сам ведь знаешь, как нынче такие дела делаются. Объявят о принятии на вооружение, по телевизору покажут, а производить будут по танку в год, и то для каких-нибудь индусов или арабов, чтоб им пусто было. – Полковник в сердцах сплюнул, не в силах сдерживать эмоции: – Будто не так было, взять хоть 'Черную акулу', хоть Су-34!
– Ладно, там видно будет, – смилостивился Басов, отлично понимавший желание старого друга. Сам Алексей тоже не упустил возможности, и, выгнав прочь водителя, целый день катался по полигону, а под конец занял место наводчика и выпустил несколько снарядов. Белявский также был влюблен в танки, служа столько лет в нищете и атмосфере всеобщего презрения только из-за этой любви, понять которую человеку, далекому от армии и оружия, было бы просто невозможно.
Тем временем события начали стремительно развиваться. Вдалеке в это время раздался стрекочуще- свистящий звук, который мог бы производить летящий вертолет. Странный шум приближался, становясь все отчетливее с каждой секундой, и внезапно на вершину холма, как бы служащего границей для стрельбища, не въехал, а буквально взлетел стремительно двигавшийся танк. Подняв тучу брызг, он проскочил огромную, полную вязкой грязи лужу, и устремился к подножью холма, не снижая скорость.
– Сейчас будет минное поле, – обратился Басов к оживившимся при появлении танка генералам, многие из которых тут же приникли к биноклям, следя за приближающейся боевой машиной. – Мы установили там как обычные контактные мины, так и оснащенные электромагнитными взрывателями.
– Мины настоящие, или это только взрывпакеты? – осведомился один из генералов с нашивками танкиста.
– Разумеется, настоящие, – кивнул Басов. – Мы старались обеспечить условия, максимально приближенные к реальным боевым действиям, причем не только против полудиких горцев.
– Но это же опасно, – воскликнул министр обороны. – Вы не боитесь, что танк подорвется, и погибнут люди?
– Товарищ министр, танк оснащен всем необходимым для преодоления сколь угодно плотного минного
