– Посол Германии передал госсекретарю ноту протеста. Германия не желает принимать участие в нашей операции против России в любом качестве, даже просто предоставляя свою территорию для наших войск. Немцы намерены выйти из состава НАТО.
– Они встали на сторону русских, – зло бросил Эндрю Стивенс. – Дьявол, эти колбасники плюнули нам в лицо!
– И мы покорно утремся – таков прямой приказ Мердока, генерал. Президент принял требования Германии. Вам надлежит покинуть Рамштайн вместе со своим штабом. Новый командный пункт будет развернут на территории страны, проявившей большую лояльность. Операция должна продолжаться без сбоев, Эндрю, и вы по-прежнему отвечаете за ее исход!
– Мы уходим из Германии? – удивлению Стивенса не было предела. – Вот так просто, сразу? Кого боится президент, этих чертовых колбасников? Как мы можем вести боевые действия, лишившись авиабаз? Это разрушает все наши планы!
Генерал был изумлен, ошарашен, несколько испуган даже, но более всего раздражен дерзостью немецких 'союзников', посмевших так подло ударить в спину, став, фактически, по одну сторону фронта с русскими. В воздухе находились десятки самолетов всех типов, только что вылетевших на задание, или, напротив, уже возвращавшихся с чужой территории.
Танкеры, транспортные машины, 'летающие радары', разведывательные самолеты, истребители – вся эта армада, находившаяся в небе над Балтикой, нуждалась в пополнении боекомплекта, заправке, заботе внимательных техников, на земле с нетерпением ожидавших каждый 'борт'. Здесь, в Рамштайне, в Шпангдалеме, и еще на нескольких военных базах, были заранее собраны огромные запасы бомб и ракет, в зарытых в землю цистернах хранились сотни, тысячи тонн топлива, тем более ценного сейчас, когда арабы устроили свой демарш. И всем этим отныне не было никакой возможности воспользоваться.
– Вы действуете с опережением плана, если верить вашим же донесениям, генерал, – уверенно и чуть насмешливо ответил на возмущенную тираду Стивенса министр обороны. – Небольшая заминка не будет критичной для вас, для всей операции.
– Потеряв базы, мы лишимся свободы маневра, – возразил генерал. – Фактически, отныне может действовать только палубная авиация, но она ограничена и по нагрузке, и по боевой дальности, а танкерам ВВС просто негде будет заправляться, чтобы потом везти горючее через половину Атлантики.
– Мы лишились отнюдь не всех баз. Британцы по-прежнему готовы принимать наши самолеты в Фэйфорде. Исландия так же готова разместить на своей территории наших людей. Вам предстоит не бежать из Европы, а лишь передислоцироваться. Вы доказали свой профессионализм, генерал, когда только разрабатывали тот план, который и воплощаете сейчас в жизнь так что и новая задача будет вам по плечу, уверен. Не беспокойтесь, вас и ваших людей уже ждут и встретят с радостью.
Многоголосый рев мощных турбин транспортных самолетов 'Глоубмастер' и 'Старлифтер', от которого задрожали стены и жалобно зазвенели оконные стекла, проник даже под прочные панцири танков и бронетранспортеров, затягивавших петлю вокруг Рамштайна. Немецкие солдаты, высовываясь из люков, запрокидывали головы, наблюдая, как с американской авиабазы один за другим взмывают крылатые гиганты, поспешно уходя затем в сторону моря, на северо-восток, как раз туда, куда несколькими минутами ранее умчались стремительные истребители.
Десятки транспортников, поспешно принимая на борт предназначенный им груз, тяжело разбегаясь, отрывались от земли. Серые 'туши' растворялись в облаках, но гул моторов, заглушавших без проблем даже рычание танковых дизелей, умолкал еще не скоро.
Вереница грузовых самолетов вытянулась в сторону балтийских вод, и до самой границы крыло в крыло с ними летели немецкие 'Тайфуны' и 'торнадо', пилоты которых, казалось, только и ждали, когда опекаемые ими гиганты попытаются изменить курс, выйдя за пределы отведенного им воздушного коридора. На борту одного из тяжелых С-17А находился и генерал Эндрю Стивенс, одним из последних покинувший авиабазу, вернуться куда, скорее всего, предстояло еще очень не скоро, если это вообще когда-нибудь произойдет. Ни на минуту командующий операцией 'Доблестный удар' не прекращал руководство подчиненными ему силами, вновь и вновь с земли, моря и воздуха обрушивавшимися на дрожавшую в агонии Россию, уже получившую смертельную рану.
– Всем подразделениям продолжать выполнение поставленных задач, – приказал генерал, когда его самолет, превратившийся на время в импровизированный командный пункт, только приближался к линии прибоя. – Все прежние распоряжения остаются в силе. Мы все равно добьемся своего, кто бы и как ни пытался помешать нам!
Эндрю Стивенс вновь обрел уверенность в победе. Их выгнали, но тем сделали, пожалуй, только лучше, позволив ближе подобраться к рагу, чтобы действовать быстрее и внезапнее, чем даже теперь. Американских пилотов, что вели еще свои машины к целям, разбросанным по всему русскому северо- западу, теперь ждала эстонская земля.
Стая транспортных самолетов ВВС США, на которые погрузили практически все, что только возможно было увезти, удаляясь от границы Германии, чем-то походя на пчелиный рой, отправившийся на поиски более удобного улья. Тем временем, небо над северной столицей России очистилось, если, конечно, не считать вздымавшихся ввысь столбов дыма – горели многочисленные склады горючего, нефтяные терминалы и даже отдельные корабли, оказавшиеся в минуты удара на рейде питерского порта. Оттуда, с высоты нескольких километров, флаги не были видны, и потому рядом с русскими судами полыхали, медленно уходя под воду, панамский контейнеровоз и либерийский танкер, случайные жертвы начавшейся войны.
А пилоты истребителей, отбомбившиеся, полностью довольные собой, ложились на обратный курс, уходя в сторону моря, прочь от объятой пламенем, окутанной дымом земли. Но теперь их целью был отнюдь не ставший уже почти родным Рамштайн – небо Германии отныне вдруг оказалось заперто для всех крылатых машин, кроме тех, на чьих плоскостях чернели тевтонские кресты. На незримой черте любого, кто осмелился бы не подчиниться приказам, звучавшим теперь на всех частотах, ждали ракеты и пушки немецких истребителей, пилоты которых выражали полнейшую готовность защищать свои дома от бывших союзников любой ценой. Там ждала смерть, не добившаяся своего над русскими просторами, не унявшая свой вечный голод. Но плох тот хозяин, что кладет все яйца в одну корзину.
– Всем группам изменить курс, – приказал офицер, координировавший воздушную атаку Петербурга с борта летающего радара Е-3А 'Сентри', неторопливо нарезавшего круги в полутора сотнях верст от берега, над балтийскими водами. – Курс на Эстонию. Всем направляться в Таллинн, парни. После входа в зону аэропорта выполнять указания местного диспетчера!
Армада, на мгновение, словно в нерешительности зависшая над морем, слитно развернулась, устремившись к эстонской столице, вдруг гостеприимно распахнувшей перед агрессорами ворота своей воздушной гавани. А там, на земле, все службы, пребывая в страшном напряжении, готовились принять эту армаду, десятки многотонных машин и их пилотов, нуждавшихся в отдыхе и просто ощущении земной тверди под ногами после многочасового пребывания в поднебесье.
– Мы не намерены отказываться от союзнических обязательств, – решительно произнес президент Эстонии несколькими минутами ранее. – Наша страна готова оказать любое содействие партнеры по Альянсу, тем более, сейчас это, прежде всего, в наших интересах. Если бы не превентивный удар, нанесенный вами по России, кто знает, какая судьба постигла бы Эстонию хоть бы несколько месяцев спустя.
– Я рад, что вы столь последовательны в своих решениях, господин Янсен, – благодарно ответил американский президент. – Ваша преданность, верность долгу заслуживает уважения и должна служит примером для остальных, не столь твердых духом, для тех, кто остается союзником только в дни мира, при первых выстрелах забывая обо всех своих заверениях и думая лишь о том, как спасти собственную шкуру.
Потеря авиабаз в Германии, хотя и неожиданная, не стала действительно неразрешимой проблемой, хотя и принесла немало трудностей. И все же это препятствие было преодолено, не в последнюю очередь, благодаря прозорливости и осторожности американского президента. В те минуты, когда штаб-квартира НАТО в Брюсселе замерла в недоумении, слушая чеканные фразы Роберта Джермейна, с трибуны без колебаний провозгласившего о наступлении Апокалипсиса, лидер США тоже не медлил.
