то полковник учился с юности.
Где-то позади взрывы мощных бомб вновь и вновь перепахивали землю, в порошок кроша бетон и скручивая узлами стальную арматуру ангаров. Четверка истребителей F-16C 'Файтинг Фалкон', снова и снова один за другим заходивших на цель, щедро осыпала расположение бригады смертоносным градом, словно задавшись целью сравнять с землей все, что еще носило следы человеческих рук. Но время было безнадежно упущено.
– Слышу радиопереговоры, – вдруг произнес радист, скакавший с одной частоты на другую, и нигде не задерживаясь надолго. – Голосовой обмен на натовском диапазоне. Говорят по-английски, товарищ полковник!
Молодой, меньше года назад покинувший стены училища лейтенант перестал терзать ручки настройки радиостанции, отыскав, наконец, то, что было нужно. В тесный мирок фургона ворвалась чужая речь, порой совершенно неслышимая из-за треска помех, но временами столь отчетливая, будто говоривших и не отделяли сотни километров.
– Это американцы, точно! Переговоры пилотов и наземных служб, – пояснил радист, взглянув на подобравшегося, точно учуявший след охотничий пес, полковника. – Летчикам сообщают, чтобы меняли курс, направлялись в Таллинн. Кажется, место сбора их авиации находится именно там.
– Эстония? – Командир бригады криво усмехнулся: – Что ж, этого вполне следовало ожидать. Лучший аэродром подскока придумать трудно, право же! Значит, эти суки у нас в руках. Таллинн находится в пределах дальности действия наших ракет, и, черт возьми, пусть кто-то назовет мне хоть одну причину, по которой я не должен отдать приказ прямо сейчас.
Полковник, наконец, увидев вполне осязаемую, и главное, доступную цель, не желала медлить. Он жаждал действия, и теперь мог выплеснуть всю скопившуюся злость, весь страх и разочарование в одной короткой команде. Но не все могли похвастаться столь же высокой решимостью.
– Я рискну, – неожиданно произнес начальник штаба. – Возможно, это ошибка, возможно, мы не так расшифровали их обмен. Вы так просто сможете отдать приказ, зная, что через считанные минуты в огне исчезнут целые кварталы, сотни мирных жителей, и знать ничего не знающих об этой войне?
– Непричастных отныне нет, майор! Нет, и не может быть. Все виноваты, и те, кто сбрасывает бомбы на наши дома, и те, кто поддерживает их своим молчаливым согласием. Эти шакалы, чертова чухня, они давно ждали такого момента, и теперь, наверное, каждый американский самолет встречают цветами и шампанским. Суки! Ничего, для них все скоро кончится!
Полковник не забыл, да и как тут забудешь, если минуло не больше часа, дымящиеся руины офицерского общежития. 'Умные' бомбы, конечно, разили точно, но всегда есть место для ошибки, а вражеские пилоты и не старались слишком тщательно выбирать мишени, довольствуясь хотя бы тем, что весь их груз лег в пределах военного городка. Несколько десятков детей и женщин так и приняли смерть, даже не успев проснуться, или только-только разлепив веки, разбуженные рокотом турбин. И за каждую жертву войны полковник был готов взыскать с врага стократно.
– Дивизиону приготовиться к бою, – отрывисто приказал, точно отрубил, командир бригады. – батареям развернуться вдоль шоссе. Всем расчетам проверить готовность систем, по завершении доложить мне. Ввести в головки наведения ракет координаты цели. Мы уничтожим Таллинн и всех американских выродков, которые там окажутся!
Пусковые установки, приземистые громады четырехосных тягачей, кажущиеся непривычно широкими и оттого слишком низкими, съезжали с дороги, замирая посреди примыкавших к шоссе полей. Злые, раздираемые гневом, смешанным с испугом, командиры расчетов хрипло кричали давно и намертво затвержденные слова команд, и их сослуживцы, склонившись над приборными консолями, колотили по клавишам.
– Провести привязку к местности, – торопливо командовали офицеры. – Начать проверку ракет. Загрузить полетное задание! Цель – Таллинн!
Комплекс 'Искандер-М' мог взаимодействовать с разными разведывательными средствами, от спутников до беспилотных самолетов, обеспечивавших ракетчиков необходимыми данными, чтобы ни одна выпущенная ракета не оказалась потрачена напрасно. Сейчас всего этого не было – связь со спутниками установить не удалось, а в небе безраздельно господствовали чужие самолеты. Но где-то в вышине плыли по своим орбитам 'сателлиты' навигационной системы ГЛОНАСС, и теперь их сигналов, которые не в силах оказались заглушить даже всесильные американцы, оказалось достаточно, чтобы направить удар возмездия.
Сейчас основная работа кипела в фургоне пункта обработки информации, установленного на таком же трехосном 'камазовском' шасси, где четыре оператора, терзая консоли, рассчитывали полетное задание. И для того, чтобы сделать это, зная свое расположение и географические координаты цели, им понадобилось весьма мало времени.
Даже не полностью сформированная, космическая навигационная система дала все, что было необходимо. На американские спутники NAVSTAR, с которыми 'Искандер-М' также мог работать, надежды не было – противник первым делом 'загрубил' сигнал, так что приемники GPS давали теперь огромную по меркам военных погрешность в счислении места. Но на американцев никто и не рассчитывал, хватало и собственных сил.
Расчеты готовили оружие к бою, не покидая кабины пусковых установок. Все происходило дистанционно и очень быстро. Для того чтобы нанести удар, дивизиону не требовалась специально оборудованная стартовая позиция – хватало и просто ровной площадки, как раз такой, какая и попалась на их пути. Все были заняты делом, и только командир бригады оказался вынужден терпеливо ждать, слушая, как отсчитывает мгновения секундомер, возникший в его сознании. Шестнадцать минут – именно столько требовалось для подготовки пуска с марша, и даже если противник каким-то чудом обнаружит дивизион сейчас, едва ли он успеет помешать исполнить задуманное. Пусть сюда явится вся американская авиация – они все равно должны успеть произвести залп, а потом уже ничто не будет иметь значения.
А подготовка к пуску шла полным ходом. Лазерные гироскопы, которым предстояло вести ракеты к цели, уже раскручивались, заняв нужное положение. Ракетчики, дождавшиеся того часа, ради которого они изматывали сами себя изнурительными напряженными тренировками, сотни раз вскакивали по тревоге среди ночи, теперь действовали, не теряя ни мгновения зря. Навигационные спутники, продолжая свое бесконечное кружение над голубой планетой, исправно посылали сигналы, которые теперь почти некому было принимать, и для определения собственных координат расчетам потребовались неуловимо ничтожные десятки секунд. Плоская крыша каждой боевой машины разделилась на две половины, плавно отъехавшие в стороны, обнажая вытянувшиеся едва не на всю длину массивных тягачей семиметровые сигары баллистических ракет 9М720.
– Координаты цели введены в бортовые вычислительные машины, – скороговоркой, едва различимой для нетренированного человека, сообщил второй номер расчета, одновременно продолжая колдовать над приборной панелью. Всего три минуты – ровно столько потребовалось для выполнения всех вычислений, чтобы боевые расчеты могли получить готовый набор цифр. – Проверка систем завершена. Все параметры в норме. Готовы к пуску!
– Ракеты в боевое положение!
Подъемные механизмы, подчиняясь командам операторов, пришли в движение, и над всеми девятью боевыми машинами дивизиона взметнулись стрелы ракет, опиравшихся соплами о стартовые столы. В кабинах в эти мгновения все замерли в ожидании последнего приказа, после которого изменить что-либо будет уже невозможно.
– Мы отомстим за наш позор, за гибель своих товарищей, – произнес командир бригады, чувствуя, как скулы сводит судорогой. – Мы пойдем до конца. Всем расчетам – пуск!
– Огонь! – хором подхватили командиры всех девяти расчетов, от волнения срываясь на крик. Их Рубикон остался позади.
Клавиши пуска были едва ли не с хрустом вдавлены до упора, и разряд, пронесшийся по электрическим цепям, привел в действие механизм разрушения. Твердотопливные заряды ракетных двигателей воспламенились, и остроконечные сигары, срывая крепления, скользнули оп направляющим в зенит. Боевые машины на мгновение окутались облаками газов, в которых мелькали всполохи пламени, и из этой громыхающей мглы к небу рванулись иглы ракет, уже где-то в вышине неуловимо отклоняясь к западу, в
