Загадочная Отечественная война

Это была ошибка, очень дорого стоившая и Советскому Союзу, и Польше. Генерал Андерс был худшей кандидатурой на пост командующего польской армией в СССР из всех возможных. Он являлся классическим представителем польской «элиты» межвоенного периода, погрязшей в интригах и аферах, а к нашей стране испытывавшей смесь ненависти и презрения.

«Договор с Советским Союзом Андерс считал не чем-то постоянным, что должно было служить основой дальнейшего существования, а лишь необходимым временным злом, — вспоминал впоследствии адъютант генерала поручик Ежи Климковский. — К офицерам Советской Армии он относился с презрением и пренебрежением, хотя в их присутствии никогда этого не выказывал. Постоянно носился с каким-то странным „комплексом превосходства“, проявлял решительное пренебрежение ко всему, что являлось советским. Правда, эти свои чувства генерал хорошо маскировал умением вести себя в обществе, но в откровенных беседах со знакомыми не стеснялся, и было видноу что он лишь ожидает момента, „когда Советский Союз будет побежден“. В возможность победы Советского Союза никогда не верил. В таком духе информировал и посла Кота.

С первой минуты деятельности Андерса на посту командующего его мысль работала в одном направлении: в течение всего времени пребывания в Советском Союзе он упорно стремился к тому, чтобы не посылать польских войск на советско-германский фронт и любой ценой сохранить их в тылу до момента, „когда Советский Союз будет разбит“, или при удобном случае вообще вывести их с территории Советского Союза. Это были принципы, полностью противоречившие польско-советскому договору и военному соглашению.

Уже с первых дней (например, во время своей предварительной беседы с подполковником Берлингом в ночь с 5 на 6 августа 1941 года) Андерс высказывал эти взгляды и радовался, что польская армия будет формироваться где-то в глубине России, за Волгой; поэтому, „когда Советский Союз падет“, он, Андерс, будет иметь полную свободу деятельности и маневрирования»[238].

Свои настроения Андерс, однако, очень умело скрывал. 17 августа он вместе с начальником польской военной миссии генералом Шишко-Богушем встретился с уполномоченным Генштаба КА по формированию польской армии генерал-майором Панфиловым. На прямой вопрос о том, какие части, как, когда и к какому сроку планируют формировать поляки, Андерс ответил следующее:

«В первую очередь должны быть сформированы две пехотные дивизии легкого типа численностью 7–8 тысяч каждая. Кроме того, должна быть сформирована одна резервная часть для пополнения убыли польских частей на фронте. Сроки формирования указанных выше воинских соединений должны быть сжатыми, с тем чтобы обеспечить их ввод в зону боевых действий в возможно короткие сроки… Обмундирование и снаряжение для указанных выше формирований будет доставлено Англией и США… Что же касается стрелкового вооружения (винтовок, пулеметов) и боеприпасов, то в этом вопросе польское военное командование рассчитывает на помощь советского правительства»[239].

Эти четкие ответы не могли не импонировать советским представителям. Командование Красной Армии утвердило формирование на территории СССР двух польских пехотных дивизий численностью по 10 тыс. человек каждая и одного запасного полка численностью в 5 тысяч. В качестве срока готовности формирования было обозначено 1 октября 1941 года. Весьма сжатые сроки (менее полутора месяцев) не вызвали возражений у Андерса. В конце концов, в польские части предполагалось призывать не новобранцев, а военнослужащих бывшей польской армии, обученных и даже имевших кое-какой боевой опыт. Только в лагерях НКВД на июнь 1941 года имелось более 27 тысяч польских военнопленных — более чем достаточно для формирования двух дивизий[240]. А ведь были еще польские граждане в СССР, среди которых можно было провести мобилизацию, и даже из частей РККА в польскую армию отпускали поляков-добровольцев[241]. В общем, сформировать к октябрю две боеготовые дивизии было реально.

Уже через десять дней в лагерях польских военнопленных было призвано почти восемь тысяч человек. На 31 августа это число увеличилось до 20 701 человека. Удовлетворенная динамикой призыва, польско-советская комиссия приняла решение, согласно которому к 10 сентября весь призванный в польскую армию контингент должен был быть сосредоточен в пунктах формирования — в Тоцком и Татищевском лагерях. Генерал Андерс 28 августа предложил сформировать дополнительно кавалерийский полк, однако Панфилов заметил, что сначала надо закончить формирование пехотных дивизий. Однако уже 1 сентября Андерс выдвинул новое предложение: «В связи с большим наплывом добровольцев и полным укомплектованием намеченных к формированию частей следовало бы отвести еще один лагерь на 10 000 человек для сбора прибывающих добровольцев, имея в виду в последующем формирование еще одной дивизии»[242]. Кроме того, он просил разрешения сформировать при штабе армии офицерскую школу. На формирование школы советское командование после некоторых колебаний согласилось, а решение вопроса о формировании третьей дивизии отложило до лучшего времени.

Тем временем польские военнослужащие перебрасывались в районы формирования дивизий. До обозначенного срока готовности дивизий оставалось около месяца.

III. Первые проблемы

К середине сентября 5-я и 6-я дивизии польской армии (6 пехотных полков, 2 саперных батальона, 2 батальона связи и 2 зенитных артдвизиона) были сформированы и приступили к занятиям. В район дислокации армии прибывали все новые добровольцы. Вскоре это стало серьезной проблемой. Уполномоченный Генштаба КА сообщал:

«В связи с освобождением из лагерей и тюрем нескольких десятков тысяч поляков в район формирования польской армии ежедневно стихийно, в неорганизованном порядке прибывают сотни поляков. В Тоцком и Татищевском лагерях помимо уже сформированных частей прибыло более трех тысяч человек. Эти люди занимаются спекуляцией, и даже имеются отдельные случаи грабежа и дебоша. Имеет место ведение антисоветской пропаганды со стороны поляков в окружающих селах.

Прибывающие неорганизованные поляки весьма плохо одеты и не имеют никаких средств к существованию. Не исключена возможность начала эпидемических заболеваний.

По линии НКВД имеются данные, что неорганизованный наплыв поляков в районы формирования будет возрастать, так как призывного контингента поляков — польских подданных на территории Союза ССР имеется более ста тысяч человек»[243].

Сложившаяся обстановка дала возможность Андерсу выступить с новым прожектом. Он предлагал сформировать еще две рабочие дивизии, которые можно использовать для строительства военных объектов. Кроме того, командующий польской армией предлагал сформировать кавалерийский и танковый полки, вооружение и снаряжение для которых он «надеется получить из Англии и Америки». Впоследствии, развивал свои планы Андерс, можно будет создать 6 танковых батальонов, машины для которых также будут получены из Англии и США.

От союзников, однако, не приходило даже оружия для уже сформированных дивизий. 5-ю пехотную дивизию вооружили советским оружием; 6-я дивизия имела оружие только для проведения учебы.

Когда выяснилось, что сроки подготовки польских дивизий сорваны и к намеченному сроку 1 октября они не готовы выступить на фронт, советское руководство учло положение, в котором находилась польская армия, и не стало проявлять неудовольствие. А ведь на фронте в это время любая дивизия была на вес золота…

Правда, проекты Андерса по созданию новых частей были зарублены на корню. 3 ноября Государственный Комитет Обороны принял по этому поводу специальное постановление:

«1. Определить для 1941 года общую численность польской армии на территории Союза ССР в тридцать тысяч человек офицерского, унтер-офицерского и рядового состава.

2. Исходя из установленной численности польской армии разрешить польскому командованию